Белый олень. Часть 1
Шрифт:
Через несколько минут он вышел к Тале.
В этих местах она была уже очень широка, чёрная ровная гладь, позолоченная луной. Противоположный берег терялся во мраке.
Вид этот напоминал о мимолётности всех людских дел. Река была такой же, когда Темий Гремиталад искал благосклонности Талы-девы, и через тысячу лет такой же будет.
Как там у Дим Фо: “Есть у рек сознание, подобное человеческому, но и отличное от него, ибо срок жизни рек неизмеримо дольше срока, отпущенного смертному, и потому мыслят они иначе”.
Но
Более всего мучил этот проклятый квадрат на груди Стасии. Он открывал и закрывал глаза, но и так и этак видел перед собой лишь блеск колдовского металла на белой девичьей коже.
Зачем она его носит? Что это значит?
В первый раз в жизни он испытывал такой сумбур в ощущениях, и справиться с ним не мог.
Надо успокоиться. Ничего это не значит, он же сам ей этот квадрат для защиты от покушений отдал, без всяких тайных намёков.
Да что на него нашло?
В лицо дунул порыв ветра с реки. В тот же миг Касьян уловил совсем рядом какое-то движение и понял, что он здесь не один.
Он насторожённо повернулся на шорох.
За большим валуном сидел человек, обхватив руками колени, низко опустив голову.
Касьян непроизвольно положил руку на рукоять меча. Хотя вряд ли сидящий чем-то мог угрожать ему или отряду.
— Кто здесь?
Человек шевельнулся, вскинулся.
— Свои.
Он узнал голос Тамиана. Раньше они друг с другом напрямую не перекидывались и словом. Неожиданно. Но надо что-то сказать.
— Вечер добрый, царевич.
— Уже ночь давно, — безучастно заметил Тамиан. — Касьян, ты?
— Да, — отозвался Касьян, немного удивлённый тем, что царевич помнит его имя. Он сам за это время выучил далеко не всех участников вылазки. Хотя, наверно, Тамиан во дворце его слышал.
Впрочем, сам Касьян недавно понял, что запоминает людей гораздо хуже, чем тексты и цифры.
С неба ухнула звезда. За ней другая.
— Ого, звездопад! — чуть оживившись, сказал Тамиан. — Желание можно загадать.
С минуту они молча смотрели, как пересекают небосклон огненные росчерки.
Касьян почувствовал, что даже рад ночному собеседнику. Всё лучше, чем оставаться наедине с хаосом в мыслях.
— Ты ведь звездочёт? — вдруг спросил Тамиан. — Давно думал, а не может упасть, например, Ступица? Или небесные гусли осыпаться?
Касьян улыбнулся в темноте. Приятно, когда интересуются тем, что составляет твою жизнь. И когда тебе задают вопрос, на который можешь ответить.
— Нет. Мой учитель предполагал, что падающие звёзды — это не совсем звёзды. Они меньше и движутся близко к нам. Потому и падают. Настоящие звёзды вроде Ступицы очень далеко, они не могут упасть.
— Это хорошо. А то представь небосклон без звёзд. Жутко.
Касьян представил, ему не понравилось.
— Пожалуй.
Тамиан поменял позу, подогнул под себя ногу, упёрся затылком в камень. На воде внизу мерцала золотая полоса.
— По таким лунным дорожкам, говорят,
— Я бы посмотрел, — отозвался Касьян неожиданно для самого себя. Обстановка и настроение располагали к откровениям.
Тамиан повернул к нему голову. Непонятно было, удивлён ли он, испуган ли, или просто заинтересован — во тьме выражения лица не разберёшь.
— Не боишься… разума лишиться?
— Я и так сумасшедший. Я же звездочёт.
— А. Хорошо тебе, — сказал Тамиан серьёзно, без тени насмешки.
Удивительные слова. И снова Касьян почувствовал к нему смутную жалость, как тогда, когда Стасия в отряде появилась.
Он опустился на землю. Огненные полосы исчёркивали небосвод.
— А ты чего не спишь-то? — спросил Тамиан.
— Не спится. Думаю. — Касьян протянул руку, сорвал травинку.
— Вот и я думаю. Слушай…
Он начал и замолчал надолго. Внизу тихо плескалась вода. На лунную дорожку вдруг выплыла тень. После разговоров о Белом олене Касьян даже вздрогнул, но мигом позже понял, что это всего лишь гнездо акерима.
— А, не знаю даже… — Тамиан вдруг уронил голову на руку, запустил ладонь в волосы.
Касьян понял, что противоречивые мысли терзают не его одного. Только тут явно что-то другое. Девушка здесь одна, и она Тамиану сестра.
— Ты чего? — спросил он сочувственно.
Тамиан выпрямился, нашарил рядом камешек и швырнул его в воду.
— Ты мне вот что скажи, только честно, — произнёс он медленно. — Вот, по-твоему, кто должен руководить отрядом?
О военном порядке Касьян представление имел. И Ириней немало рассказывал, и воины порой заезжали в Синь. Понравится ли ответ Тамиану? Что-то не похоже.
— Ты, — кратко ответил он.
— Я. Правильно. — Тамиан швырнул в воду второй камень. — А, угораздило же родиться царевичем!
Слова прозвучали с таким искренним чувством, что Касьян невольно улыбнулся.
— Многие дорого бы дали, чтобы оказаться на твоём месте.
— А ты?
— Не-а, — ответил Касьян беспечно.
Его собеседник вдруг засмеялся, тихо, но так, что у Касьяна тень улыбки стёрлась, и дрожь по спине прошла.
— Вот то-то и оно, — произнёс он, отсмеявшись. — Уйти бы… от себя. И того не могу.
Касьян успокаивающе развёл руками, хотя Тамиан заворожённо смотрел на воду, и этот жест должен был пропасть втуне.
— Слушай, ну что делать, судьба у тебя такая, — как можно мягче сказал он. — А что не так-то?
Тамиан опять помолчал, потом заговорил бессвязно, словно пьяный, хотя пьян он точно не был.
— Для меня — всё. Я боюсь. Не за себя боюсь. Я боюсь за этих людей, за знакомых и незнакомых. За Рокота. За всех, кто здесь есть. За Стасию теперь, чёрт её принёс… Я в растерянности полной. Боюсь, что моё действие или бездействие кому-то повредит. Сейчас ещё просто дорога, а дальше что будет? Как это всё на меня свалилось, вообще ничего не могу сделать. Ни шевельнуться, ни сказать чего-то. — Он вздохнул. — Как я со стороны выгляжу?