Бриллианты Юстэсов

Троллоп Энтони

– - Воровство! воскликнула мистрисъ Карбункль.

– - Точно такъ, милэди. Вс? люди ушли со двора -- вс? кром? одной, но и та скрылась. Украдены драгоц?нности, а также безъ сомн?нія и деньги, которыя зд?сь оставались. А главное, воры никакъ бы сюда не зашли, еслибъ не знали, за ч?мъ идутъ.

У Лиззи сердце судорожно сжалось, мучительное страданіе уязвило ее; казалось, она не вынесетъ новаго потрясенія, однако ноги еще не отнялись у нея; уц?пившись за мистрисъ Карбункль, она вошла съ нею въ столовую. Едва ли она сознавала то, что слышала; но она слышала и ей показалось, что о воровств? говорилось ясно, какъ о д?л? до нея лично не касающемся. Полицейскіе не сказали, чтобъ нашлись брилліанты, но толковали о какой-то пропаж?. Она с?ла на стулъ у ст?ны и не произносила ни одного слова.

– - Мы были наверху, милэди, и вид?ли, что они побывали во многихъ комнатахъ. Одна шкатулка взломана.

Лиззи невольно вскрикнула.

– - Точно такъ, сударыня, продолжалъ полицейскій, обернувшись къ Лиззи:-- а также бюро и уборный столикъ. Ваше сіятельство изволите сказать, что пропало, когда сами посмотрите. Одна изъ горничныхъ скрылась. Это она и должна

быть виновница.

Тутъ кухарка стала объясняться. Она съ служанкою и горничною мистрисъ Карбункль только-что вышли со двора, чтобы прогуляться до угла, оставивъ Пэшенсъ Крабстикъ присмотр?ть за домомъ; когда же он? вернулись, то оказалось, что ворота были заперты съ внутренней стороны, парадный подъ?здъ тоже запертъ; он? стучались-стучались да такъ и не достучались; тогда он? обратились за помощью къ полиціи. Полицейскій перел?зъ чрезъ ворота, отворилъ парадный подъ?здъ и тогда открылось воровство. Впосл?дствіи оказалось, что прислуга отправилась пить чай въ ближайшій трактиръ, по предварительному соглашенію съ Пэшенсъ Крабстикъ, которая взялась караулить домъ. По возвращеніи же он? увидали, что Пэшенсъ Крабстикъ скрылась, шкатулка, бюро и уборный столикъ взломаны.

– - При ней былъ опытный воръ, сказалъ полицейскій, продолжавшій обращаться къ мистрисъ Карбункль:-- это видно по тому, какъ вещи взломаны.

– - Я всегда думала, что эта женщина окончательно испорчена, сказала мистрисъ Карбункль въ порыв? негодованія.

Но Лиззи сид?ла на стул?, не произнося ни одного слова, бл?дная какъ полотно, съ страшнымъ выраженіемъ тоски на лиц?. За эти десять минутъ возвращенія, мистрисъ Карбункль усп?ла побывать наверху во вс?хъ комнатахъ, и все въ сопровожденіи двухъ полицейскихъ. Она въ ужасъ пришла, когда увид?ла, что ея бюро и уборный столикъ тоже были взломаны, хотя ц?нность пропавшихъ у нея вещей была очень ничтожна. У нея тоже были брилліанты -- но ея брилліанты были фальшивые, а очень небольшое число настоящихъ драгоц?нностей, им?вшихъ н?которую ц?ну -- н?сколько перстней, брошки и еще н?которыя безд?лицы -- она над?ла на себя, отправляясь въ театръ. У нея было немного денегъ, но она оставила деньги въ гостиной, а туда повидимому воры не заходили. По правд? сказать, все имущество мистрисъ Карбункль не стоило того, чтобъ привести въ искушеніе искуснаго и опытнаго вора. Но при такой удобной оказіи оказалось приличнымъ выказать негодованіе, и она могла вознегодовать съ достоинствомъ, потому что воровкой оказалась не ея собственная горничная, а Пэшенсъ Крабстикъ. Полицейскіе ходили всл?дъ за мистрисъ Карбункль, служанки шли за полицейскими; но Лиззи Юстэсъ не вставала со стула у ст?ны.

– - Вы думаете, они много у васъ украли? съ теплымъ сочувствіемъ спросила Лучинда, подходя къ ней.

Лиззи приложила об? руки къ сердцу и, задыхаясь, д?лала усилія, чтобъ заговорить, но не могла.

– - В?роятно, все это над?лала ваша горничная и потомъ скрылась.

Лиззи кивнула головой и старалась улыбнуться. Но ея попытка произвела такое страшное выраженіе на лиц?, что Лучинда, на что ужъ была не робкаго характера, однако испугалась. Она с?ла рядомъ съ Лиззи, взяла ее за руки и стала ут?шать на сколько могла.

– - Два раза быть обкраденной -- в?дь это тяжело выносить, говорила она.

Лиззи опять кивнула головой.

– - Над?юсь однако, что теперь немного у васъ унесли. Не хотите ли со мною пойти наверхъ, тогда увидимъ.

Б?дное созданіе съ трудомъ поднялось на ноги, но такъ тяжело переводило дыханіе, что Лучинда испугалась, подумавъ, что она умираетъ.

– - Не позвать ли кого на помощь? спросила Лучинда.

Лиззи сд?лала новое усиліе, чтобъ заговорить, но судорожно задрожала и, поддерживаемая Лучиндой, разразилась потокомъ слезъ.

Слезы видимо облегчили ее и она опять могла играть свою роль.

– - Да, сказала она:-- пойдемте за ними. О, какъ это ужасно! Не правда ли?

– - Невыразимо ужасно; а все же гораздо лучше, что васъ не было дома, когда это случилось. Такъ идемъ?

Он? пошли всл?дъ за другими и на л?стниц? Лиззи объяснила, что въ шкатулк?, отъ которой ключъ она всегда носила на ше?, были вс? деньги, сколько она им?ла: дв? десятифунтовыя банковыя асигнаціи, четыре пятифунтовыя и три суверена; всего сорокъ три-фунта. Ея другія драгоц?нныя вещи -- которыхъ она им?ла много, кром? рокового брилліантоваго ожерелья -- лежали въ уборномъ столик?. Пэшенсъ, безъ сомн?нья, пров?дала, что деньги и драгоц?нности зд?сь находятся. Такъ разговаривая, он? взошли наверхъ. Шкатулка взломана, деньги пропали. Пять или шесть перстней, браслетъ вынуты изъ уборнаго столика, который Лиззи забыла запереть. Изъ вещей мистрисъ Карбункль было украдено достаточно, чтобъ составить длинный реэстръ, написанный ея рукою. Въ комнату Лучинды Ронокъ, какъ видно, не заглядывали; скрывшаяся горничная над?ла на себя лучшее свое платье и сапожки на ранту, принадлежавшіе кухарк?. Квартальный надзиратель пришелъ въ домъ прежде ч?мъ он? легли спать, и опись была составлена. Квартальный выразилъ мн?ніе, что д?ло ведено ловко, но въ тоже время думая, что воры ожидали большей добычи.

– - Они мало хлопочатъ о бумажныхъ деньгахъ, милэди, потому что получаютъ за нихъ очень низкую ц?ну отъ т?хъ, кому сбываютъ ихъ. Три суверена для нихъ гораздо больше значатъ, ч?мъ сорокъ фунтовъ бумажныхъ денегъ.

Квартальный наслышался о брилліантовомъ ожерель? и выразилъ сожал?ніе, что б?дную лэди Юстэсъ пресл?дуетъ несчастье.

– - Все оттого, что попалась такая дрянная горничная, сказала мистрисъ Карбункль.

Квартальный съ нам?реніемъ ут?шить Лиззи зам?тилъ, что очень трудно узнать д?вушку.

– - В?дь вс? он? кажутся такими мягкими какъ масло, а на самомъ д?л? хитры какъ лисицы, и такъ проворны, такъ проворны -- такъ проворны, какъ подмазанная молнія, милэди.

Подобнаго рода д?ла, какъ случившееся въ настоящую пору, всегда быстро сближаютъ людей.

Итакъ, брилліантовое ожерелье, оц?ненное въ десять тысячъ фунтовъ, наконецъ украдено не на шутку!

Когда полицейскіе ушли, шумъ утихъ и домъ былъ запертъ, Лиззи ушла въ свою спальню, отказавшись отъ помощи другой горничной вм?сто негодной Пэшенсъ. Лиззи осматривала шкатулку вм?ст? съ двумя своими пріятельницами и полицейскими, и тотчасъ же увидала, что футляра съ ожерельемъ не было. Деньги тоже исчезли къ ея великой радости. Она тотчасъ смекнула, что будь деньги оставлены, то ужъ одно это служило бы уликою, что тутъ была другая бол?е лестная добыча. Но деньги пропали -- она показала настоящую сумму -- и теперь она могла честно и искренно утверждать, что ее обокрали. Но вм?ст? съ т?мъ она потеряла наконецъ свое главное сокровище, и если оно опять найдется, такъ тогда уже она не изб?житъ опасности. Два раза она отдавала свое ожерелье и не на шутку желала бросить на дно морское, чтобъ только избавиться отъ хлопотъ. Но теперь, когда оно д?йствительно было похищено у нея, потеря эта показалась ей жестокою. Десять тысячъ фунтовъ стерлинговъ, за которые она вытерп?ла такую борьбу, вынесла столько непріятностей, которые сд?лались для нея господствующимъ фактомъ ея жизни исчезли, исчезли нав?ки для нея! Однако не эта печаль и не это сожал?ніе почти лишили се чувствъ въ столовой. Въ ту минуту она почти не понимала, почти не думала, украдены брилліанты или н?тъ. Но ее давило предчувствіе, что позоръ съ каждымъ часомъ приближался къ ней. Ея тайна не принадлежала уже ей одной. Одинъ челов?къ зналъ это и говорилъ ей о ложной присяг? и пятил?тнемъ заключеніи. Пэшенсъ тоже должна была это знать, и кто-нибудь другой еще знаетъ теперь. Полиція, разум?ется, все откроетъ и тогда какія страшныя слова она услышитъ! Она почти не понимала, что значитъ ложная присяга; это звучало что-то наравн? съ подд?лкою и кражей со взломомъ. Быть вызванной въ судъ, сид?ть на скамь? подсудимыхъ, а потомъ быть заключенной въ тюрьму на пять л?тъ -- о, какой конецъ вс?мъ ея блистательнымъ усп?хамъ въ св?т?! И какое же она сд?лала преступленіе, чтобъ заслужить такое наказаніе? Когда вс? сб?жались къ ней въ спальню въ Карлейльской гостинниц?, она просто со страха не сказала имъ, что ожерелье на ту пору лежало подъ ея подушкой.

Она старалась все это обдумать и составить себ? понятіе о томъ, что могло быть истиной. Конечно, Пэшенсъ Крабстикъ вызнала ея тайну, но давно ли она ее узнала? И какимъ образомъ она могла открыть это? Лиззи почти была ув?рена, судя по н?которымъ обстоятельствамъ, по н?которымъ словамъ Пэшенсъ и по разнымъ признакамъ, ею зам?ченнымъ, что Пэшенсъ никакъ не подозр?вала даже, чтобъ ожерелье ?хало вм?ст? съ ними изъ Карлейля въ Лондонъ. Разум?ется, появленіе Бёнфита съ женщиной для обыска подало ей первую мысль объ этомъ д?л?; но Бёнфитъ съ женщиной приходили въ это же самое утро. Корсаръ зналъ настоящіе факты, и никто кром? корсара. Что корсаръ былъ настоящимъ корсаромъ -- это подтверждаютъ подозр?нія полиціи. Она сама предлагала свое ожерелье, корсару, но когда она предлагала, тогда онъ отказывался взять его. Она понимала, что онъ предвид?лъ опасность принять брилліанты изъ ея рукъ, но въ то же время желалъ ихъ им?ть. И не могъ ли онъ подумать также о томъ, что укравъ у нея брилліанты, онъ избавитъ ее т?мъ отъ тягости хранить ихъ? Она не чувствовала негодованія противъ такого поступка корсара, когда взв?шивала доводы за и противъ того, чтобы онъ взялъ ихъ такимъ образомъ. Корсаръ долженъ быть корсаромъ. Приди онъ къ ней, сознайся въ своемъ подвиг?, и она готова была бы еще больше его любить, восхищаясь его искуствомъ и отвагой. И въ-самомъ-д?л? сколько ума, сколько мужества оказалъ онъ. Разум?ется онъ зналъ, что вс? три дамы по?дутъ въ театръ, но въ какое же короткое время онъ съум?лъ отд?латься отъ другихъ женщинъ и воспользоваться услугами Пэшенсъ Крабстикъ.

Однако, какъ же теперь ей сл?дуетъ вести себя, когда полиція явится на другой день -- полиція и вс? эти народы, которые толпою повалятъ въ домъ? Какъ она должна принять Фрэнка? Какими глазами она будетъ смотр?ть, когда при ней заговорятъ о стеченіи обстоятельствъ этого сугубаго воровства? Какъ она должна держать себя, когда ее опять призовутъ въ судъ и заставятъ подъ присягой показать какія пропали вещи изъ ея имущества! Должна ли она опять дать ложную присягу, когда разные уже люди знаютъ, что ея присяга ложная? Весь св?тъ теперь подозр?ваетъ ее. Всему св?ту скоро будетъ изв?стна суть д?ла. Разв? не можетъ случиться, что въ эту минуту ея брилліанты находятся въ рукахъ Кэмпердауна и что предъ ея глазами выставятъ ихъ, какъ только вторичная ложная присяга будетъ уликой противъ нея? А между т?мъ какимъ же образомъ высказать истину? И что подумаетъ о ней корсаръ -- корсаръ, которому все уже изв?стно? За-ночь она обдумала вопросы и приняла одно р?шительное нам?реніе: ни за что ее не заманятъ опять въ судъ. Судьи и вс? эти народы могутъ приходить къ ней, но она ни за что на св?т? не явится предъ ними. Когда настало утро, она объявила, что совс?мъ больна и не можетъ встать съ постели. Полицейскіе, какъ она узнала, были въ дом? съ самаго ранняго утра. Около девяти часовъ мистрисъ Карбункль и Лучинда пришли къ ней наверхъ. Тревога и суматоха въ дом? подняли ихъ рано съ постели, но Лиззи не хот?ла и пошевелиться. Если это такъ необходимо, сказала она, то эти люди могутъ прійти къ ней въ комнату. Все случившееся наканун? до такой степени потрясло ее, что она не могла встать съ постели. Она сослалась на Лучинду, которая вид?ла, въ какомъ она была положеніи. Она такъ перепугалась, эти воровства такъ потрясли ея нервы, что она чувствуетъ, какъ будто сердце ея готово разорваться. Если съ нея надо снять показаніе, такъ она можетъ это сд?лать и въ постели. Разум?ется, судья пришелъ къ ней въ комнату и показаніе было записано. Изъ шкатулки вынуто сорокъ-три фунта, а изъ уборнаго столика н?которыя драгоц?нныя вещи, которыя она описала въ подробности. Кром? этихъ вещей ничего не пропало, насколько она могла сообразить. Такъ она отв?чала на вопросъ судьи, спрашивавшаго, какъ ей показалось, суровымъ голосомъ и смотр?вшаго пытливыми глазами. И такъ она во второй разъ произнесла ложную присягу. Но по-крайней-м?р? одно было выиграно: лордъ Джорджъ-де-Брюсъ Карутерсъ не смотр?лъ на нее въ то время, какъ она присягала.