Царь нигилистов 6
Шрифт:
— Наверное, болезнь так быстротечна, когда человека кусает заражённая блоха, и чумная палочка проникает сразу в кровь и начинается сепсис, — предположил Саша.
— Блоха? — удивился Пирогов. — Вы же сказали, что чуму переносят мыши и крысы.
— Конечно, мыши и крысы могут заразить продукты или укусить человека, но опаснее всего блохи, которые на них живут и тоже заражаются чумой. Они в основном и переносят инфекцию.
Академик взял блокнот и записал.
— Это, конечно, только предположение, — прокомментировал он. — Но вы ещё ни разу
— Ещё микроб может проникнуть в организм через микротрещины кожи, — добавил Саша, — и слизистые оболочки, например, глаз.
Пирогов записал.
— Мне продолжать, Александр Александрович? — спросил он.
— Про «чёрную смерть» 14-го века? Ещё бы! Это вообще самое интересное.
И взял пирожок с яблочным повидлом.
— Эпидемия проникла в Европу в 1346 году, — продолжил Николай Иванович. — В 1343-м, татаро-монгольские войска пришли из Золотой Орды в Крым и осадили Феодосию, которую тогда называли Каффой. При осаде присутствовал нотариус из Пьяченцы Габриэль де Мусси, который позже написал о начале чумы книгу на латыни: «История болезни или Великое умирание, произошедшее в год от Рождества Христова 1348».
Осада длилась три года, но осаждённым могли доставлять продовольствие, что вселяло в них надежду. Эпидемия сначала охватила армию осаждавших и убивала тысячи людей каждый день. Медицина была бессильна, люди умирали, как только на их телах появлялись признаки болезни: опухоли в подмышечной впадине или паху.
Тогда татаро-монголы поместили трупы в катапульты и сбросили их на город. Внутри городских стен выросли горы мертвецов. Христиане не могли ни спрятаться, ни убежать от них, хотя сбросили в море столько тел, сколько смогли.
— И заражались, когда бросали, — заметил Саша. — Думаю, катапульты были излишни. Мыши, крысы и блохи и так бы проникли за крепостные стены.
Саша помнил этот эпизод, кажется, он видел его в каком-то фильме про Средние века.
— Да, — кивнул Пирогов, — так эпидемия пришла в Каффу. Болезнь объяснили тем, что гниющие трупы отравили воздух и источники воды. Зловоние стало настолько невыносимым, что едва ли один из нескольких тысяч находил силы спастись из города бегством. Однако такие люди были: они бежали на лодках на Сицилию, в Геную, Венецию и другие христианские города. И везли с собой чуму.
Когда один человек заболевал, он заражал всю свою семью, а когда умирал — тех, кто хоронил его тело. Смерть проникала за окна и двери, через стены домов, из больниц, где чумных держали в карантине, и всё равно поражала города, наводя на жителей ужас.
— Неудивительно, — заметил Саша. — Мыши, крысы, блохи.
— Из Италии и Южной Франции чума распространялась на север. Прокатилось по всей Европе: от Испании до Скандинавии и Гренландии. Пришла и в Московское княжество.
Родители бросали заболевших детей, дети — родителей, мужья предавали жён, а жёны забывали о мужьях.
Тогда Парижский университет советовал бежать от мора cito, longe, tarde —
Однако беженцев не всегда принимали. Зачастую местные жители выставляли заслоны и встречали гостей дубинами, а позже — ружейными выстрелами.
Это не были пустые страхи. Бывало, что из заражённого города выезжала компания совершенно здоровых людей, а в дороге ни с того, ни с сего кто-то заболевал и заражал товарищей. Бывало, что из порта выходил корабль с абсолютно здоровой командой и пассажирами, несколько недель был в море, и потом кто-то всё равно заболевал и заражал остальных. Ходили слухи о судах, полных мертвецов, которые скитаются по морям по воле течений и ветра.
Тогда и придумали сорокадневные карантины в память о Христе, который пробыл в пустыне сорок дней. Но и карантины не всегда помогали.
— Согласитесь, Николай Иванович, всё это очень хорошо вписывается в концепцию распространения чумы грызунами и живущими на них блохами.
— Да, пожалуй, — кивнул Пирогов. — Тогда венецианский дож велел сорок дней держать прибывающие корабли на острове Лазаретто. Оттуда и пошло слово «лазарет».
В 1348 году папа Климент Шестой разрешил проводить вскрытия трупов умерших от чумы. Одним из первых врачей, проводивших вскрытия чумных, был Ги де Шолиак, впоследствии ставший папским лейб-медиком, а теперь считается отцом хирургии.
Он, конечно, заболел. Обнаружив у себя симптомы, он отгородился от окружающих, заперся один и сам вскрывал свои бубоны, выдавливал из них гной и прижигал железом. Это продолжалось по крайней мере неделю и потребовало от него огромного мужества. Но он выжил и потом дожил до семидесяти лет.
После выздоровления он предлагал свою помощь другим и многих спас от смерти.
— И, наверное, больше не заболел, — предположил Саша.
— Ему повезло. Но случаи повторного заражения бывали.
— Значит, вакцина может быть не эффективной.
— Её пока нет, — улыбнулся Пирогов. — Тогда же была впервые описана лёгочная форма чумы. Для неё характерна не только лихорадка, но и кашель с кровавой мокротой.
— То есть при Юстиниане её не было?
— Видимо, не было. Нигде в источниках того времени не описан такой яркий симптом, как кровохарканье. При лёгочной чуме не выживал почти никто. И она распространялась с ужасающей скоростью.
— Естественно. Потому что передаётся воздушно-капельным путём от человека к человеку.
— За шесть лет эпидемии с 1346 по 1353 год в Европе умерли от 25 до 34 миллионов человек: от трети до половины населения Европы. Но чума не ушла, возвращаясь примерно каждые 10–15 лет, вплоть до конца 18 века.
— Да, — сказал Саша. — Чуть не в каждом европейском городе стоят чумные колонны в память об умерших, и они в основном барочные — 17–18 века. Интересно, почему в России их нет? Ведь чума была при Екатерине Великой.
— Просто не было традиции, — объяснил Пирогов. — У нас в честь избавления от эпидемии было принято строить церкви.