Чёрный лёд, белые лилии
Шрифт:
— На нейтральную выходить будем, к оврагам, — мрачновато кивнул он, снова пройдясь рукой по волосам. — Вечно там всякая гниль ошивается. Только через болото не перейдём, придётся по вражескому тылу на позиции выходить.
После недолгого колебания Таня всё же решила спросить:
— А кто такой Гонсалес?
— О, — широкие брови Колдуна чуть взлетели вверх, на губах появилась жёсткая усмешка. — Неужели не знаешь, Лиса? Среди снайперов только о нём и разговоров. Джозеф Картер Гонсалес, лучший американский снайпер. Неуловимый, — ветка
Таня уважительно замолчала, искоса поглядывая на вновь ставшее бесстрастным, красиво очерченное лицо Колдуна. Старые личные счёты?..
Когда они быстрым шагом добрались до леса, туман на востоке уже немного порозовел и холодный сырой ветер стал ещё неприятней. Тёмный ранний рассвет едва брезжил над дымчатыми верхушками деревьев.
Первые километра три шли осторожно, но довольно быстро. Компаса у Тани не было, но, судя по тому, как перемещалось розовое рассветное марево, она поняла, что обходят они свой передний край с востока и что, судя по расстоянию, которое уже прошли, вот-вот окажутся на уровне вражеских окопов.
Таня не ошиблась. Они вступили в самую опасную полосу. Не раз, прижимаясь лицом к холодной сырой земле, вспоминала Таня мягловские тренировки. Ползли медленно, сначала Колдун, потом, на расстоянии двадцати метров, Таня. Колдун поднимал руку — она тотчас останавливалась и замирала, всем телом прижимаясь к земле; вытягивал руку в сторону с наклоном к земле — она неслышно искала себе укрытие, ползла к кустам или дереву; показывал вперёд — двигалась вперёд; махал назад — медленно пятилась назад.
Небо над Таниной головой светлело, но в лесу по-прежнему царила полутьма и мёртвая пугающая тишина. Лес притих, только раз где-то далеко ударила пушка да отзвучала короткая пулемётная очередь.
И было бы ей спокойно, если бы не замечала Таня сотни признаков того, что здесь, прямо у неё под носом, затаилась война. Вот под правой ногой опасно хрустнула сплющенная, пробитая осколком вражеская каска; слева, на кусте, висел обрывок синего телефонного шнура; там, где лес внезапно стал пореже, были переломаны осинки и примят кустарник — может, здесь недавно прошли танки; к запахам леса примешивалась резкая вонь бензина и масла.
Таня мёрзла и мокла, локти болели от постоянной нагрузки на них, но Колдун полз впереди, не чувствуя, кажется, ни страха, ни усталости. Вдруг он резко поднял руку. Таня припала к земле, прижалась к ней носом, щеками, замерла и вдруг услышала.
Увидела.
Левее, в каких-то двадцати-двадцати пяти метрах от неё. Три тёмные фигуры в плащах и касках. Шли друг за другом, осторожно, но особенно не таясь. Будто по своей земле ходят, гады.
Внезапно до неё дошло: да ведь это же они. И каски эти, глубокие, словно котлы, их, и плащи тоже их. И негромкие, каркающие, лающие слова — тоже их.
И почувствовала не то что страх — липкий, ни с чем не сравнимый ужас. Они здесь, они идут от неё совсем близко, стоит
И почти не поверила, когда голоса и шаги постепенно затихли. Осторожно подняла голову, прислушалась: тихо. Вздохнула. Провела ладонью по мокрой траве, приложила её к лицу. Нет, нет, только не идти сейчас. Нужно же хоть немного отдохнуть после такого! Пусть Колдун хоть обмахается, она просто не может встать с земли. Ни за что не поползёт, не сможет.
Колдун махнул рукой. Таня поползла.
Спустя час снова остановились. Несколько минут лежали, слушали, смотрели, а потом Колдун подозвал её к себе. С огромным облегчением Таня наконец оказалась возле живого человека, жадно вгляделась в него — и почти не узнала. Южные округлые черты лица Колдуна обострились. Глаза, светло-серые и обычно ласковые, смотрели вперёд цепко и холодно.
— Мы у оврагов. Выходим на позицию, Лиса, — одними губами прошептал он. — Смотри в оба. Их здесь, гадов, как собак нерезаных.
Проползли ещё пару метров совсем неслышно, слева потянулось болотце. Двигались по компасу Колдуна в направлении речки. Вокруг было туманно и безлюдно.
Таня всё время вертела головой по сторонам, опасаясь снова наткнуться на вражеский патруль, и вдруг увидела в паре метров от себя что-то странное. Низенькая трава была примята, а на земле отчётливо виднелись странные следы: сначала глубокая круглая вмятинка, потом — длинная неглубокая полоса сантиметров в сорок. Начинался след где-то впереди и уходил назад, туда, откуда они приползли.
Таня тихонько тронула Колдуна за плечо. Он быстро придвинулся к ней, замер, внимательно посмотрел. Потом вдруг почему-то зло усмехнулся и задорно посмотрел на Таню.
— Ах ты, тварь ползучая… — пробормотал тихо. — Хитрая ты тварь, но и мы чай не дураки. Смотри, на что похоже? — он указал Тане на следы.
Таня пожала плечами.
— Как будто полз кто-то. Вот от локтя ямка, а дальше от руки.
— Вот именно, полз. А кто по лесам ползает? Одни снайперы. Ах ты, гадина, — повторил он.
— Вы хотите сказать, что он за нас заполз? И теперь у нас на хвосте, будет по нам сзади стрелять? Нам… нам то есть теперь на другой берег реки нужно, да? Ну, чтобы мы к нему лицом оказались.
— Да он на это и рассчитывает, Лиса. Ты что, думаешь, снайпер за собой просто так такой след оставит? Хрена с два, если он, конечно, совсем не идиот, — Колдун нахмурился, но потом снова ухмыльнулся. — Думает, мы сейчас на другой берег заляжем, а сам он возьмёт да и обойдёт. Снова к нам сзади подберётся, с той стороны. А мы, дураки, будем лежать и ждать, что спереди выползет. Как же, будем мы! Быстро, Лиса, времени совсем нет.