Чёрный лёд, белые лилии

Моисеева Ольга Романовна

Новый свист, и она уже зажала уши, закрыла голову, готовясь к тому, что это - точно конец, но нет, что-то упало, затрещало, но не взорвалось; а потом что-то заскрежетало, Таня почувствовала, как волосы опаляет горячая волна, пол проваливается под ней, что-то сыпется на голову…

Простите, старший лейтенант Калужный, сегодня она опоздает. Точнее, вообще не придёт.

Комментарий к Глава 7 * душенька (нем.)

главврач (нем.)

Не хочу затягивать главы, но просто почувствовала, что всё, что произошло,

должно было произойти именно в этой главе и ни в какой другой.

https://vk.com/missandea

====== Глава 8 ======

Пусть небеса обрушатся. Когда они разверзнутся,

мы не дрогнем, мы выдержим это вместе.

Вложи свою руку в мою, и мы выстоим.

Adele – let’s the sky fall

В Бога он не верил. Ну, может, и верил, но как-то очень по-своему, сам и не понимал, как. Но сейчас, увидев у неосвещённой парадной знакомую фигурку в сером пальтишке, облегчённо выдохнул.

– Слава Богу, Мия, - тихонько сказал Антон, ускоряя шаг. Он и так бежал от метро.

– Ох, как я испугалась за тебя! Ты в порядке? Цел?
– защебетала Мия, шагая ему навстречу.

Испуганной она, как ни странно, не выглядела, только обычно свежее румяное лицо чуть осунулось.

– Пойдём в дом, через пару минут давка начнётся, это ведь центр. Я старался выбраться из метро как можно раньше, но люди сейчас повалят.

Квартира встретила их мягкой темнотой и холодом. Он не сразу понял, что отопление выключили. Наверное, потому что до приезда Мии вообще его не включал.

– Сходим завтра с утра к маме?
– тихо спросила она из-за спины. Антон коротко кивнул.
– Интересно, почему она выбрала для тебя именно такую квартиру.

Антон не любил это место. «Дом», - говорили все вокруг. «Почему ты не идёшь домой?» - спрашивали они, и он на несколько секунд задумывался, не понимая, что эти люди имеют в виду. Какой дом? Разве он у него есть? А, наверное, они о той бело-голубой квартире на Невском, просторной, холодной и совершенно чужой, где дорогая американская мебель всё ещё стоит в чехлах и пылится, где на полу лежит наскоро распакованный чемодан, а полки пустуют, где он никогда не включает отопление, хотя, кажется, есть даже «тёплые полы». «Нет, конечно, я пойду домой, только немного позже. Хочу проконтролировать взвод/роту/наряд/лейтенанта Назарова», - заученно отвечал он, делая вид яженедуракчтобынеидтидомой. И не шёл - почти никогда.

Мия всё пищала о том, сколькими достоинствами обладает эта квартира: она и просторная, и светлая, и всё здесь обставлено почти по последнему слову техники, хотя покупала её мама семнадцать лет назад; наверное, здесь недавно делали ремонт, и вообще квартира-студия - это просто восхитительно, столько места и воздуха!

Антон никогда не понимал прелесть этих студий. Огромное бело-голубое пространство, кухня, отгороженная только барной стойкой, бесконечное количество подсветки («Ах, как уютно!» - восклицала Мия), подушки, диваны, огромные ковры, покрывающие практически весь паркет. Он, кстати, ему нравился - тёмный, фактурный; единственная здесь вещь,

наверное, не в бело-голубых тонах. Поэтому ковры на следующий день после своего приезда Антон скатал.

– Сильно перепугалась?
– спросил он, опускаясь на высокий стул у барной стойки.

– Нет, знаешь, я в общем-то в метро и была, - засмеялась Мия, открывая все кухонные шкафчики подряд.
– Ездила к себе в институт по поводу документов, перевод - дело нелёгкое, как оказалось. А твои девочки, с ними всё хорошо?

– Они не мои, - поморщился он. Об этих он, если честно, даже не подумал.

– Ты не знаешь, что с ними? Ты был отдельно от них?
– Мия выкатила глаза, замерев.

– Я ушёл раньше, чем всё это началось. Да всё с ними в порядке, они живучие, как черти, - отмахнулся Антон.

– Ну конечно, - хмыкнула она и положила руку ему на плечо: Антон невольно дёрнулся, замерев, а она посмотрела устало и потерянно.

Всё-таки Мия заставила его взять домашний телефон и набрать номер отдела кадров. Оттуда его довольно быстро перенаправили по внутренней линии на его взвод, тревожно и неразборчиво что-то говоря. Антон скривился, уже предчувствуя тонкий писк Нестеровой, стоящей сегодня в наряде. Поэтому, едва на том конце провода сняли трубку, он сказал:

– Позови мне Сомову.

Через несколько секунд замкомвзвода, единственный адекватный (более или менее, конечно) человек во взводе, подошла к телефону.

– Слушаю, - заявила Сомова. Антону почудилось, что голос её дрожал. Чёрт, ну что у них опять такое?!

– Калужный. Все живы?
– отрывисто спросил он, переводя взгляд с Мии, которая принялась что-то варить, на свои пальцы.

– Так точно, товарищ старший лейтенант. Взвод пришёл полтора часа назад, Арчевская и Лармина были в увольнении, но недавно вернулись…

– Всё согласно распорядку?
– перебил он. Осталось только узнать, что все легли спать, и можно будет положить наконец эту чёртову трубку. Несколько секунд Сомова молчала, а потом он услышал приглушённый взволнованный гул голосов. Кажется, она шикнула, приказывая им замолкнуть.

– В чём дело, Сомова? Двенадцатый час, почему взвод не спит?

– У нас… у нас ЧП, - будто пересиливая себя, заговорила она.
– Я пыталась дозвониться вам, но вы не отвечали. В штабе уже знают, наверное, предпринимают что-то, я не знаю…

– В чём дело?
– процедил он сквозь зубы, чувствуя, как холодеют пальцы. Мия обернулась, гремя венчиком в кастрюле, и посмотрела вопросительно. Антон успокаивающе кивнул ей. Сомова молчала ещё несколько секунд.

– Соловьёва не вернулась из увольнения.

Звон бьющегося стекла - Мия уронила стакан, тут же обернулась, улыбаясь, будто желая извиниться или засмеяться, и замерла.

Тишина.

Антон снова взглянул на свои побелевшие пальцы: они впивались в столешницу.

– Что?
– потому что он мог ослышаться, Сомова могла ошибиться, Соловьёва могла кинуть смс-ку Ланской, что жива, здорова и уже идёт в училище.