Девушка с экрана. История экстремальной любви
Шрифт:
— Благодарю вас, спасибо.
— Не за что.
— Вы простите, что я к вам со своими проблемами.
— Это наши общие проблемы, все-таки мы выпускаем вашу книгу, — с достоинством сказала она. Такое достоинство мне понравилось. В нем была нотка гордости.
— Я также хотел вас попросить, чтобы портрет автора был на всю заднюю обложку.
— У нас есть оформление серии, и я уверена, что ее создательница Сабош…
— Я посмотрел это оформление: портрет в одну треть страницы и несколько строк об авторе. В результате
— И какие у вас предложения по этому поводу? — с легкой улыбкой спросила она. — Я уверена, что у вас есть идеи!
— Делать, как это делается во всех американских издательствах…
— Мы не американское издательство.
— Почему не позаимствовать лучшее?!
— Согласна. Если только лучшее — лучшее.
— Сделать портрет на всю обложку, профессионально выполненный, черно-белый. А на последнюю страницу книги дать — «Коротко об авторе».
— Где вы возьмете черно-белый портрет?
Я достаю из пакета сделанный моим другом, профессиональным фотографом, черно-белый портрет. Размером чуть больше их стандартной обложки.
Она внимательно рассматривает его.
— Интересно сделан портрет. И сколько же такое удовольствие будет стоить издательству? — Она, слегка прищурясь, смотрит на меня.
— Это подарок от автора. Замечательному издательству.
— Чем оно замечательно?
— Тем, что выпускает мою первую книгу. Здесь.
— Скажите, Алексей, хороший портрет, но почему вам хочется его на всю обложку, а не, скажем, на половину? Ведь должна же быть еще причина, помимо того что так оформляют американские книги.
Я набрал воздуха в легкие, глубоко, до самой души, где хранятся самые интимные и личные переживания. Эмоции, о которых…
— У меня есть двое маленьких ангелов, которые не читают по-русски. И когда я умру, я хочу, чтобы они помнили и хотя бы видели, что их папа был писатель.
— Ну, о смерти еще рано говорить. Это уже существенный момент, но личный. Вы не женаты?
— Как вы угадали?
— Вы не похожи на мужа.
Меня поразила ее проницательность, я не знал, как еще буду поражен ею потом, позже.
— То есть вы хотите изменить оформление серии? Ни много ни мало! Хотя, думаю, ваша книга будет в ней последней…
— Ну, не совсем так. Скажем, сделать обложку более привлекательной и по-западному оформленной. И потом, почему она не может выйти отдельной книгой, а не в серии?
— Сейчас это очень модно, и книжки продаются легче. Читатели собирают серии.
— Понятно, — сказал я, хотя мне было ничего не понятно. В имперском, новом книгоиздании.
— Чтобы завершить нашу дискуссию о портрете: если Сабош согласится, я не буду возражать…
— И последнее. Я занимаюсь сочинительством почти пятнадцать лет,
— Это можно сделать на последней странице, «Коротко об авторе», — как о своем открытии заявила она.
— Да? — удивился я.
— Не возражаю, я — «за».
Я протянул ей руку, она, не удивившись, пожала ее.
— Все вопросы решили со мной? — с почти незаметной улыбкой спросила она.
— Вы превзошли все мои ожидания!..
— Я рада, что доставила вам радость.
— И последний вопрос: вы не читали рукопись, прежде чем принять ее к публикации?
— Видите ли, Алексей, мы издаем только заграничных авторов и только их известные произведения. У меня нет нужды читать и утверждать всемирно признанные книги, этим у нас занимаются заведующие иностранными редакциями. Наши авторы в большинстве своем классики и уже скончались. Вы у нас первый русскоязычный автор и то — в зарубежной серии.
Я приосанился:
— Я должен гордиться?! Такая честь…
— Это уж как вам хочется. Но теперь, когда я пообщалась с вами, думаю, что прочту ваш роман. Однако, если вы не возражаете — уже в виде книги.
— Еще как не возражаю!
— Я рада.
— По этому поводу, нехудожественному, у меня два вопроса: о сроках и тиражах.
— Срок у нас — в течение года. Тираж — думаю, тысяч двадцать пять. Станет бестселлером — переиздадим. Уверена, что у вас есть идеи и по этому поводу тоже!
— Есть. Можно издать к лету? Отредактированная рукопись будет закончена в течение десяти дней.
— Я вам не обещаю, но попробую. Если будет бумага.
— Какая бумага?
— На которой печатают книги.
— А что, с этим тоже проблемы?
— Еще какие!
— О тираже…
— Вы не сдаетесь!
— Я думал, будет хотя бы сто тысяч, все-таки это самая читающая страна в мире. Я не согласен на такой маленький тираж.
— Сколько вы предлагаете? Только не сто тысяч! Не пугайте меня. Сейчас нет таких тиражей.
Я был поражен, что она слушала и обсуждала. А не посылала…
— Я, так и быть, пойду вам навстречу — семьдесят пять…
— Это нереально. Давайте договоримся так: ближе к сдаче в набор я решу окончательно с тиражом и попробую его чуть-чуть поднять. Но думаю, в издательстве никто не поверит, что я это делаю.
— А у вас решает редколлегия?
— Нет, у нас полное единовластие!
Я обезоруживающе развел руками.
— Следовательно, хозяин — барин.
— Да, но барин еще должен прибыль приносить.
— Чем больше тираж, тем больше прибыль.
— Если книгу покупают, а если нет?!
— Придется стреляться.
— Но я надеюсь, ее будут покупать. Да, кстати, я не знаю, как у вас, но у нас принято заключать с автором контракт.
— У нас тоже. Вы хотите сказать, что я стану миллионером?