Диверсия без динамита

Ладченко Владимир Анатольевич

А раз я тещу на дачу привез. Похвастаться захотел, что, мол, ваша Люба за мной, как за

каменной стеной, и вроде как бы замужем. Да и лишняя тягловая сила. Вожу я, значит, ее по

участку:

— Вот, — говорю, — клубника по 15 рублей ведро, вот вишня по 10, а вот лук стручками —

полтинник пучок. Угощайтесь, мама дорогая, любимая.

А она говорит:

— Не пойму я тебя, Василий, убей бог, не пойму. Туалет поставил. Не спорю, хороший

туалет, обширный,

на два посадочных места, а домик еще и строить не начинал. Это, знаешь, —

говорит, — ненормально. Люди могут подумать, что у тебя здесь одна радость.

Не скрою, разозлился я, крепко разозлился, но ответил сдержанно:

— Да вы что, мама дорогая, любимая, окривели на почве ожирения? Это же и есть мой

дачный домик, в котором мы сегодня по очереди ночевать будем. Что тесноват, то тесноват, ваша

правда, но зато все по-честому. Потому как я бухгалтер, и доступа к кирпичу не имею. Так что, не

кобеньтесь, дорогая мама, а входите. Да аккуратнее плечами-то, не дай бог, завалится.

Теща, конечно, в скандал, жена в истерику, я в мат. Заряд бодрости такой, что неделю

вприпрыжку ходишь. До следующего выходного...

Но случаются, конечно, маленькие радости. Лежишь, бывалочи, без сил на навозе, с лопатой

под голову, а навоз преет и пронзительно, скажу я вам, преет. И такая благодать, и солнце, и

жучки, и паучки, и вся природа зеленеет, и, главное, жена не видит, что я не работаю.

И в такие минуты я решаю, что дачу я ни за какие коврижки не променяю, а только продам.

Вы не купите? Нет?

Вот и поговори с такими.

ЛЮДА

Гляжу, стоит. Молодая и симпатичная. Глаза — во, грудь — выше всяких стандартов.

Остальные женские достопримечательности тоже на месте. Подхожу и, деликатно прикашливая,

интересуюсь:

— Милая девушка, не подскажете, троллейбус давно ушел?

А она:

— В нашем городе, гражданин, троллейбусы не ходят.

Это я и без нее знаю, но притворно огорчаюсь:

— Кто бы мог подумать. Как же мне тогда до оперного театра доехать?

– На такси, — отвечает, — можно.

Потом задумалась о чем-то, лобик наморщила и говорит:

— Только оперного театра у нас тоже нет. Клуб есть за лесопилкой, а оперного театра и не

было никогда.

— Жаль, жаль — совсем расстроился я. — А так хочется. Это на нас, интеллигентов, часто

накатывает: посидеть в театре, прислушаться к какой-нибудь опере, проникнуться идеями,

сопережить. Ведь я не тутошний, — вру дальше, — из столицы приехал. — Вас-то как зовут?

Люда? Очень волнительно. А меня Павликом. — И не отходя от остановки, бью ее влт:

— А неплохо

бы нам, Люда, в кино сегодня наведаться по случаю того, что театра оперного

здесь нет?

— Это можно, если у вас денег на ресторан хватит,— запунцовела Люда то ли от смущения, то

ли от удовольствия.

— Зря вы, Люда, сомневаетесь. Аккредитив полный, — хлопаю себя по карману.

— Ну-ка, ну-ка, — оживляется Люда и запускает наманикюренную ручку мне в карман, достает

оттуда все мои наличные и подкожные, пересчитывает пятерки, да как закричит:

— А где еще двадцать рублей, ирод!!! Где деньги, сволочь!! — и с этими оскорбительными

словами вцепляется в мой полубокс и начинает меня трясти, будто белье полощет в речке.

Я от неожиданности в себя не приду, а она еще пуще разъярилась. Прямо тигрица в юбке.

— Опять бельма залил? А ну, дыхни! Так и знала — гольная бормотуха. Ну, погоди, барсук

вонючий, ты у меня дождешься! — С этими словами достает она из-за спины здоровенную

сковородку и ею, как палицей, на меня намахивается. Ну, думаю, все, пропал. Прощай, любимый

город. Закричал я перед преждевременной смертью и... проснулся. Весь в холодном поту, в груди

точно молоты стучат. А рядом жена дрыхнет, носом что-то насвистывает, хотя музыкального слуха

у нее отродясь не было.

Посмотрел я на нее со злобой, толкнул в толстый бок и говорю: — Людка, а ну подвинься!

Совсем на край спихнула, зараза... А засыпая, подумал: «И чего я, дурак, тогда к ней подошел?»

СИНИЕ ТРУСЫ

Бог шельму метит. Вон у нас на Деповской альтернатива такая

приключилась. Однажды муж пришел домой и говорит, Кулемин его фамилия:

— Откуда у нас в доме взялся рыжий мужчина? И тем более в синих

трусах!..

А жена его Валька, тот еще агрегат, внаглую ему:

— Рыжий мужчина мой родственник по гинекологическому дереву.

Но Кулемина на фу-фу не возьмешь. Он и говорит:

— А, по-моему, рыжий мужчина — твой любовник.

Валька:

– Ой, что ты говоришь, а я и не знала.

– Знай теперь, — говорит Кулемин, подходит к этому антиподу и прямо в

глаза ему заявляет без страха, но с упреком:

– Рыжий, рыжий, конопатый,

Ушиб дедушку лопатой.

Оскорбляет, значит.

А мужчина сидит в кресле, курит, переживает весь и говорит:

– Валя, избавь меня от своего опьяневшего мужа. Я так настроиться на

тебя не могу.

Валька — Кулемину:

– Вася, иди спать, завтра на работу. Опять утром опохмелиться не