Феникс
Шрифт:
Ближе к центру мы замечаем, что можем обходиться без прибора ночного видения. Главные "улицы" муравьиного города заливает призрачное зеленоватое сияние. Это биолюминесценция. Через равные промежутки на потолке сидят светлячки величиной с футбольный мяч. Чтобы они не уползли (этот вид не умел летать), их привязывали к арочной конструкции потолка. Время от времени их кормят. Это похоже на то, как смотрители-фонарщики земного города заправляли маслом фонари.
Почти каждый перекресток патрулируется одним или несколькими "полицейскими-регулировщиками", и нам приходится применять чудеса изобретательности, чтобы не столкнуться с ними нос к носу. Обычно мы выжидаем какого-нибудь "дорожно-транспортного происшествия"
Мы побывали на грибных плантациях и продовольственных складах города, проверили десятки помещений, но казака нашего нигде не нашли. Почти потеряв надежду, уставшие до чертиков бродить в этих катакомбах, спускаемся в самые нижние уровни города и попадаем в пещеру, своды которой теряются где-то в вышине. Здесь змеится неширокое русло подземной реки. Я в шутку назвал ее Стиксом. Чтобы нас не тревожили, мы в самом узком месте перепрыгиваем на противоположный берег, устраиваем привал, пьем ледяную воду, отдыхаем.
– Ё-моё!
– вскрикиваю я, посмотрев на часы.
– Мы уже бродим четыре часа! А как же наш раненый?!
– Не волнуйтесь, он спит, - успокаивает меня Фокин.
– Даже если кладбище вновь замуровали, что вряд ли, воздуха ему хватит еще надолго.
– Предлагаю продлить поиски еще на час, - говорю я, - потом вернемся и эвакуируем раненого. А завтра... потом посмотрим... Согласны?
Спутники мои устало кивают головами.
Мрачными тенями движемся мы в подземном царстве в направлении на северо-восток. Слева медленно текут черные воды Стикса. Мы выходим к очередному подземному залу, откуда доносится гул, как от работающего завода. Вход охраняют усиленный "наряд полиции" - шесть особей свирепого вида, всех входящих проверяют с особым тщанием. Чтобы не рисковать зря, мы сворачиваем в боковой коридор. Здесь никого нет. Гулко звучат наши шаги под низким сводом. Тоннель изгибается, и мы идем в прежнем, северо-восточном направлении. И внезапно попадаем в ту же самую пещеру, которую обошли давеча. Невольно вспоминаю свой завод, где через проходную ходила лишь половина работающих, другая половина, особенно опоздавшие в купе со злоумышленниками, предпочитала проникать на территорию через дыры в заборе.
Выходим на галерею, полукругом протянувшуюся в верхней части пещеры. Такого удобства как перила здесь не предусмотрено, поэтому соблюдаем величайшую осторожность, дабы не споткнуться и не полететь вниз, что вполне вероятно
В центре зала, в специальном углублении лежит громадная темная туша, величиной со слона или даже больше, в смысле длиннее. По безобразному телу гиганта ползают рабочие муравьи. Некоторые из них заняты весьма странным видом деятельности. Только присмотревшись внимательнее, я понял: они вылизывают громадное тело своей хозяйки и повелительницы. Очевидно, так происходит обмен информации - от них к ней, от нее к ним. Химический язык.
– Самка. Царица, - слышится голос Фокина сквозь противогазную резину.
– Мать-основательница, машина по воспроизводству народонаселения. Исправно несет яйца, иногда до семи миллионов штук за цикл.
– Ни хрена себе, - говорит Хамзин и начинает суетиться.
– Плодовитая, стерва... Разрешите, я в нее из подствольного гранатомета жахну...
Фокин смотрит на меня, ждет, пока я приму решение. Я молча показываю Хамзину кулак. Хамзин пожимает плечами, мол, как знаете, и прячет снаряд в подсумок.
Временно забыв все заботы, мы с интересом наблюдаем за личной жизнью Ее Величества. Вокруг королевы-матери хлопочут помощники: одни ее кормят, другие чистят, третьи заняты уходом за яйцами, четвертые перетаскивают окуклившихся личинок в камеру, расположенную этажом выше, где за ними будут ухаживать пятые... и так далее, до последнего часового, бдительно несущего вахту где-нибудь в верхних горизонтах - все и вся работает на поддержание жизни муравейника, жизни, в которой нет на первый взгляд никакого смысла.
И тут к нашему ужасу мы обнаруживаем, что окружены с трех сторон отрядами солдат. Путь к отступлению отрезан, и нас легко могут сбросить вниз на каменный пол пещеры. По галерее бегут новые отряды воинов. Откуда они появляются, определить совершенно невозможно. Я четко вижу скальный монолит без единого даже мало-мальски крохотного отверстия. Не из стены же они, в самом деле, вылезают! Но получается, что из стены.
Воины из первых рядов почему-то не атакуют, словно ждут команды. Ясно от кого она должна поступить. Командует здесь Мать-царица. Мы, обливаясь холодным потом, осторожно берем оружие наизготовку, хотя понимаем, что к выходу с галереи не прорваться, разве что чудо поможет нам. Вот тебе и "дыра в заборе". Все, оказывается, у них под контролем. Явившись незваными в святая святых муравьиного города, мы попались в ловушку. Но как им объяснить наши миролюбивые помыслы? Языка жестов мы не знаем, химическим языком по понятным причинам тоже не владеем. Как же объясняться? Господи, если человек с человеком договориться не может, где уж нам понять негуманоидную расу.
Первый ряд солдат, упершись лапами в землю, с трудом сдерживают натиск растущую численность задних рядов. Волей-неволей смертельный полукруг сжимается, тесня нас к краю пропасти. Влажной спиной я уже чувствую восходящие потоки воздуха со дна пещеры. Под ногами хрустят камешки, и я молю Создателя, чтобы под каблук не попался достаточно крупный, от которого может подвернуться нога. И даже если я не свалюсь в пропасть, а просто упаду, будет нарушено хрупкое равновесие, и противник ринется в атаку.