HistoriCity. Городские исследования и история современности
Шрифт:
В своем описании наиболее интересных зданий (церквей, дворца, университетских корпусов, башен и т. п.) автор явно стремится компенсировать оба недостатка, давая о каждом здании историческую справку, создавая своеобразную историческую ауру и повышая тем самым значимость объектов, не представляющих особого интереса в архитектурном отношении:
Старогородская церковь (Св. Троицы) первоначально была заложена рыцарем Ульрихом фон Вольфсбергом (1383) и посвящена Деве Марии; она была, как и первая в Эрлангене церковь на Мартинсбюле, под покровительством обители Св. Мартина в Форхайме и только в 1435 г. превратилась в отдельный приход. В 1526 г. она стала протестантской (последнего католического настоятеля звали Финстер, первого протестантского Вендлер 443 ), в 1632 г. стала жертвой пожара, зажженного императорскими солдатами из Форхайма, которые устроили здесь грабеж и убийство, лишь к 1655 г. полностью отстроена заново, но в 1706 г. вновь пострадала во время городского пожара. В 1721 г. окончена новая перестройка. Недавно интерьер тоже был отреставрирован 444 .
443
Не
444
Ibid. S. 15–16.
Той же цели служат и указания на хранящиеся в городских зданиях живописные произведения. Так, краткая характеристика главной лютеранской церкви, выстроенной «в современном стиле», завершается рекомендацией «обратить внимание на два полотна, принадлежащие мастерской кисти Гарайса и изображающие Меланхтона и Лютера» 445 , среди университетских построек, наряду с открытыми для публичного посещения ботаническим садом и анатомическим кабинетом, особенно выделяется академический художественный союз, чье «формирующееся собрание хранится в музее и приумножается благодаря дарениям и взносам его членов» 446 . Обращается внимание посетителей также и на частные коллекции, и на наличие в городе собственных значимых художников:
445
Ibid. S. 15.
446
Ibid. S. 22.
Во владении советника права и подполковника городского ополчения Гейма находится собрание нескольких превосходных живописных полотен итальянской и нидерландской школ, доступ к которому приезжий, вероятно, сможет получить благодаря щедрому гостеприимству владельца. Некоторые прекрасные творения, законченные или еще только возникающие, можно увидеть в мастерской превосходного исторического живописца Гарайса (Фридрихштрассе), чьи полотна украшают также церковь в Новом городе, новые католические церкви в Ансбахе, Динкельсбюле и др. Объявлено, что он же украсит большой фреской и часовню дома умалишенных 447 .
447
Ibid. S. 22.
Представляя общественную жизнь города, автор настойчиво акцентирует отсутствие у многочисленных союзов и сообществ каких-либо иных целей, кроме обеспечения полноценного и разнообразного досуга, и всячески подчеркивает их общедоступность, замечая, что «Эрланген, как университетский город, должен в своих социальных отношениях быть по существу либеральным и давать признание интеллекту как уже состоявшемуся, так и только формирующемуся; поэтому в образующихся здесь кружках для приятного общения нет места исключительности» 448 . Описание ремесел ориентировано не на приезжего с более или менее серьезными деловыми интересами, но прежде всего на потребителя и розничного покупателя. Особенно характерно, что, рекомендуя зеркала фабрики Фишера и продукцию галантерейных фабрик, автор обращается напрямую к дамам:
448
Erlangen in der Westentasche. S. 34.
Если Вы, мои прекрасные дамы, когда-либо с полным правом восхищались вблизи и издали чистой поверхностью Фишерова зеркала, которое возвращает Ваши прелести такими же чистыми и неискаженными, какими их восприняло, то я могу быть уверен, что и другое произведение эрлангенской промышленности придется Вам по вкусу. Если мягкая облегающая перчатка облекает Вашу изящную ручку в танце или защищает Ваше округлое предплечье от оскорбительных солнечных лучей, то соблаговолите задуматься о том, что нигде они не изготавливаются красивее, изысканнее и добротнее, нежели именно здесь, в Эрлангене, где 13 перчаточных фабрик неустанно трудятся для защиты Вашей нежной кожи […] Париж и Лондон не предложат Вам красивее, а только дороже. А что Вы скажете, узнав, что здесь ежегодно изготавливается около 50 000 дюжин перчаток, чулок и предметов, кои неуместно здесь называть? 449
449
Ibid. S. 41–42.
Однако в главе, посвященной промышленности Эрлангена, наряду с гедонистическим, появляется и совершенно новый мотив, полностью отсутствовавший в двух предыдущих. В ней есть обширный пассаж, обрисовывающий перспективу будущего, открывающуюся для города в связи с новейшими промышленными успехами, прежде всего с развитием транспорта и коммуникаций. Речь идет о масштабном предприятии – постройке канала, соединяющего Майн и Дунай и превращающего Эрланген в точку пересечения оживленных водных артерий. Этой теме в путеводителе отводится целых пять страниц, проникнутых характерным энтузиазмом по поводу развития современной техники, причем не только в прагматическом, но и в эстетическом плане:
Грандиозное предприятие близко к завершению; на отрезке от Бамберга до Нюрнберга канал уже открыт для оживленной навигации. Это очень чистая работа; необходимые для него технические сооружения – мосты, шлюзы, отводы и т. п. – прочны и вместе с тем исполнены элегантно, точно так же, как и жилища шлюзовых рабочих. Образуя в западной части города располагающиеся между ним и рекой высокие засаженные деревьями дамбы, канал на этом небольшом отрезке дал повод применить несколько новых изобретений в мостостроении, каковы, например, два разводных моста, чьи подвижные средние части поднимаются специальными механизмами при приближении корабля, чтобы его пропустить, а ниже по течению близ Байерсдорфа – деревянная пристань длиною около 60 футов по конструкции Лаве, чьи формы, выдержанные в византийском стиле, производят очень благоприятное впечатление 450 .
450
Ibid. S. 45.
Своеобразной
Здесь мы достигли одной из самых интересных точек на протяжении всего канала. Ибо реку и дорогу здесь преграждает гора, и победить это затруднение можно было только дерзким строительным решением. Сквозь внутренность горы был прорыт туннель 1100 футов длиной, 22 фута шириной и 26 футов высотой. Уже две трети этого туннеля готовы. Его вход и выход украсят импозантные порталы, сложенные из огромных каменных плит, и тот портал, что направлен в сторону города, увенчают два льва, а противоположный – два сфинкса, по-видимому, намекающие на загадку нашего времени. Все фигуры и украшения создаются на основе мастерски разработанных моделей скульптора Хальбига из Мюнхена и заслуживают внимания 451 . […] Всего в нескольких шагах отсюда нас будет вскоре пленять и восхищать самое прекрасное и возвышенное творение нашего нового искусства. Ибо здесь, вблизи канала, на том месте, где его осуществление встретилось со значительными, но успешно преодоленными затруднениями, возвысится напоминающий о них памятник. Высокая деревянная постройка, опять же, превосходно сконструированная для своей временной цели, пока еще скрывает от нашего взора мощные глыбы белого мрамора, образующие пьедестал для уже готовых главных фигур, созданных мастерской рукой Шванталера и изображающих Майн и Дунай – первого в образе сильного, крепкого мужа, второго – в образе цветущей девы, оба примерно втрое больше натуральной величины. […] Здесь – точка, где на небольшой площади можно увидеть собранными вместе все способы сообщения между людьми и народами. Ибо за памятником проникает вовнутрь горы мрачная шахта тоннеля; перед ним пролегает очень оживленная почтовая дорога, связывающая Эрланген и Бамберг, а рядом с нею стиснутый стенами канал, чуть поодаль начинается идущая вдоль канала широкая дорога к обширным строениям зеркальной фабрики Фишера, а саму фабрику уже омывают воды широкой реки Регниц. Пусть чужеземец задержится здесь и порадуется бурной жизни, которая породила и поддерживает все предприятия, сосредоточенные на этом небольшом пространстве 452 .
451
Забавно, что во втором издании «Эрлангена в жилетном кармане», вышедшем в 1845 г., сказывается известное разочарование по поводу реализации этого замысла, явно не оправдавшей ожидания: «Чуть поодаль встречает нас зияющий туннель, над входом в который два льва возносят свои гордые главы. Своего первоначального предназначения – взирать с высоты портала вниз – им пришлось лишиться во избежание возможного недоразумения, ибо для этого они были, увы, недостаточно велики. Та же судьба постигла и обоих сфинксов, украшающих выход из туннеля. Им тоже пришлось снизойти до того, чтобы смиренно принимать восхищение знатоков, находясь на одном с ними уровне» (Erlangen in der Westentasche. Ein freundlicher Fuhrer durch Stadt und Universitat, den lieben Gasten des 100jahrigen Jubelfestes freundlich dargeboten. Erlangen, 1845. S. 83).
452
Erlangen in der Westentasche. Ein freundlicher Fuhrer durch Stadt und Universitat, den lieben Gasten des 100jahrigen Jubelfestes freundlich dargeboten. Erlangen, 1843. S. 46.
Технологический оптимизм неожиданно задает тон и в главе, посвященной окрестностям города: она открывается настоящим панегириком городскому озеленительному союзу, который «сделал своим предметом облагораживание чувственно и духовно приятного» и заполнил окружающую город песчаную равнину «новыми насаждениями и угодьями», превратив ее в «прекрасное зеленое облачение из садов, аллей и всякого рода угодий» 453 .
Нетрудно заметить, что все перечисленные мотивы – гедонистический, историзирующе-эстетический и технократический – оказываются тесно переплетены друг с другом, что и создает совершенно новый образ города.
453
Ibid. S. 49.
Заключение
Подведем некоторые итоги. В проведенном нами анализе ясно прослеживается определенная линия в трансформации медийного образа города в первой половине XIX в. В характерной для рубежа XVIII–XIX вв. сентименталистской литературе путешествий городская среда практически лишена собственной эстетической ценности и предстает прежде всего как пространство социальной интеракции; центральную роль в этом образе играют взаимоотношения социальных групп, воспринимаемые через призму определенных нормативных (прежде всего моральных) представлений, вследствие чего существенным компонентом соответствующего нарратива становится восприятие города как пространства соблазнов. В проторомантическом жанре «путевого справочника» на первый план выходят не столько сами социальные отношения, сколько различные аспекты коммуникативного опыта, предоставляющие многообразные возможности для субъективного переживания городской среды, в том числе и в эстетическом ключе. Субъективизация восприятия города сопровождается диверсификацией различных способов освоения городской среды и постепенным ростом значимости визуальных компонент в его образе. Наконец, в складывающемся во второй четверти XIX в., то есть уже в эпоху бидермейера, путеводителе, являющемся прямым прототипом современных туристических путеводителей, коммуникативные компоненты полностью уступают место гедонистическим, логика визуального в значительной степени определяет нарратив, подчиняя структуру городского пространства «взгляду туриста», а на смену тематике локальной идентичности и локального своеобразия приходит восприятие города как места пересечения путей как рекреационного пространства и вместе с тем как аттракциона. Вследствие этого меняется и значение образов истории в восприятии города: прошлое остается значимым в эстетическом плане, но перестает быть доминирующим в переживании самого опыта города; напротив, все более значимыми становятся, наряду с преимущественно гедонистически переживаемым настоящим, образы будущего, связанные с развитием технологий, обеспечивающих как мобильность, так и расширение гедонистических возможностей городской среды.