Хождение Восвояси

Багдерина Светлана Анатольевна

– Им не следовало пренебрегать Извечным, пусть даже еле стоявшим на четвереньках. Или, скажем, тем более еле стоявшим на четвереньках. Естественный отбор, Нивидзима-сан. Оказался пустоголовым болванчиком – уступи дорогу первому ученику, – чуть более раздраженно, чем располагала обстановка, бросил Ода.

– Только у него нечем по ней идти, но это уже мелочи, – с язвительной усмешкой, скрытой так, что было видно даже ребенку одним глазом в темноте, согласился Кошамару-старший. – Да и ты, Вечный Таракану, не похож на даймё на именинах, если приглядеться.

– Да-да,

конечно, – крокодил перестал мурлыкать. Вместо этого раздражение потекло из каждого слова, а в голосе зазвенела истерика. – Ты хочешь, чтобы я признал, что Нерояма Кошамару дрался как ниндзя, даже выжатый, как жмых, и без комори?! Хорошо, я признаю это! Да, он тот еще старый васаби! Доволен ли ты теперь, Нивидзима Кошамару? Победить сильного противника – двойная честь! Видишь, так и так я в выигрыше, хоть и помятый, и подгорелый, зато он – железный истукан отличного вида! Ну и на себя не забудь в зеркало посмотреть, если до дома сегодня сумеешь доковылять! Мой вид ему не понраву! Доволен?! Забирай же своего бартца ко всем ночным ёкаям, но не надейся, что моё заклинание сойдет, как обгоревшая на солнцепеке кожа!

"Железный истукан?.. Это как понимать?.. В смысле, железная статуя? Из железа?! Нерояма?!.."

– А Тонитаму? – угюмо не унимался Вечный.

– Бери и его. Где железный, там и деревянный… Поставь их у входа в сад камней, приколоти к ним калитку!

Ода расхохотался, тонко подвизгивая и выговаривая через икоту:

– Или… Или в кумирню их!.. Вместо домашних божков! Болван и… и Упрямец! Отличная пара!

– Вечный Таракану, – проговорил Кошамару голосом, звенящим от гнева. – Говоря так, ты теряешь своё лицо!

– Да к ёкаям тебя с твоим лицом! – хихикнул Ода. – Защищая врагов, ты теряешь моё доверие! Но я же молчу!

Даже не глядя на Нивидзиму, девочка почувствовала, что Таракану с этого дня лучше принять дополнительные меры безопасности. Ну или хотя бы потщательней проверять своё мисо на предмет плевков и дохлых мух. Ощутил ли это Ода, было неведомо, но тон его не изменился ничуть: насмешливый, пренебрежительный. Стало ясно, кто из двух братьев Кошамару был сильнее, а кого называли "чудом" только чтобы не обидеть не столько второго, сколько первого.

– И их учеников я забираю тоже, – упрямо процедил Кошамару-старший.

– Что найдёшь – всё твоё, Нивидзима-сан! Все обломки, огарки, очистки, огрызки, весь мусор – всё! Твоя доброта поистине не знает границ. Не человек, а сплошное огромное горячее сердце, полное братской и дружеской любви!

После этих слов Лёка на месте Таракану утроила бы меры безопасности. Ну или начала искать в мисо еще и живых многоножек. И не помнится, кстати, чтобы раньше он так мерзко хихикал…

– И давай уже покончим с этим скучной дележкой трофеев, – вновь замурлыкал крокодил, не замечая эффекта своих слов, – когда нас ждет самый главный и самый лучший!

Нивидзима, багровый и растрёпанный, принялся командовать столпившимися у ограды учениками, еще способными толпиться, и Лёлька увидела,

как четверо из них, недовольно бурча, подволакивая ноги и держась за самые различные части своих анатомий – не всегда человеческие – потащились на поиски чего-то вокруг дома. Кошамару, держа шею неестественно вывернутой, прихрамывая на обе ноги и опираясь на обломок шпалеры, отправился за ними.

Проводив взглядом худосочную сутулую фигурку союзника, Таракану, пританцовывая и потирая руки, двинулся вокруг девяти уцелевших камней – ловушки для сундука, со всё еще торчавшими из них комори побежденных магов. Не замолкая ни на миг, он тихо бормотал нараспев слова то ли заклинания, то ли сумбурной детской считалки.

– Раз-два-три-четыре-пять. Начинаю начинать! Шесть-семь-восемь-девять-ноль. Соль, фасоль, бемоль и боль! Ах, без боли нету моли… Не помогут и фасоли…

"Может, он сошёл с ума? – испуганно подумала Лёлька. – Может, в бою с Нероямой его контузило, или просто свернуло мозги набекрень? Если так, то сперва он был просто кровожадным, а теперь стал еще и полоумным?.."

Девочка протянула дрожащую руку в сторону брата – видел ли он и понял то, что заметила она? – но чья-то ладонь закрыла ей рот.

– Тс-с! – коротко шикнули в ухо, и она почувствовала, как кто-то подхватил ее на руки и, пригнувшись, поскользил в темноту, прочь от дома.

– Ярик! – промычала она в ладонь и краем глаза заметила, как вторая фигура с братом на плече двинулась вслед за ними.

– Мажо…

Третий человек вскочил и побежал вслед, обхватив за плечи и увлекая за собой юного Шино. Пробежать разгромленный фруктовый сад, перешагнуть через остатки стены – и они в безопасности. Ну или в той безопасности, которой вообще можно достичь в этом проклятом месте…

За отчаянными мечтаниями и надеждами она едва расслышала, как бормотание Таракану резко возросло крещендо и кончилось выкриком "Хайё!" В тот же миг пространство вокруг них словно превратилось в переваренный холодец. Несущий ее человек замедлился, силясь пробиться сквозь загустевший воздух, двое следовавших за ними – тоже.

– Ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй! – надрывное восклицание Таракану прозвучало над ее ухом. – Какая жалкая картина: двое ронинов и опозорившая семью девушка похищают то, что им не принадлежит! Как славно, что хоть кто-то в этом безумном уголке Запретного города проявил бдительность!

Руки человека разжались, княжна полетела на землю, успев заметить вырвавшийся из ножен длинный клинок. Медленно, слишком медленно!.. Таракану был проворней. Оранжевая вспышка в его ладонях – и катана замерла в руке застывшего вдруг Отоваро. Лёлька глянула на сенсея… и задохнулась не вырвавшимся криком. В равнодушном свете звезд по его одежде и телу пробежал красноватый отблеск меди.

Другой клинок и заклинание устремились к Вечному в этот же миг, но тот распылил их с торжествующим смехом. Две вспышки – зелёная и серая – и ещё две фигуры замерли в незаконченной атаке: нефритовая Чаёку и гранитный Забияки.