История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1
Шрифт:
Судья. Городничій. Жизнь города.
Кром двухъ друзей Гоголь вывелъ въ повсти еще нсколько типичныхъ образцовъ. Судья, который, во время судебнаго разбирательства, разговариваетъ о дроздахъ и, не слушая дла, его подписываетъ и берегь взятки обими руками; городничій, выслужившійся изъ солдагь, добродушный грабитель, который каждый день спрашиваетъ квартальныхъ, не нашлась ли пуговица отъ его мундира, потерянная имъ уже два года; чиновники и обыватели города, отъ самыхъ сановитыхъ до мелкихъ — все это обрисовано мастерски. Вс эти образы, сцены изъ жизни города (повтовый судъ, ассамблея въ дом городничаго) — фонъ безотрадной пошлости и мелочности, на которомъ такъ ярко выдляются два друга — "честь и украшеніе Миргорода". Если въ "Старосвтскихъ помщикахъ" подкупала читателя голубивая чистота героевъ, отсутствіе y ннхъ претензій, то въ этой повсти пошлость жизни не прикрывается ничмъ. Простота безсознательности смнилась здсь смшнымъ искаженіемъ прежней патріархальной жизни новыми понятіями о чести, о достоинств дворянина и чиновника — понятіями смутными, неосновательными, уродливыми, которыя еще ясне, еще очевидне и безотрадне представляютъ бездну пошлости, сказывающейся
Сравненіе этой повсти съ "Старосвтскими помщиками". Гуманность Гоголя въ этой повсти.
Такимъ образомъ, если мы сравнимъ эту повсть съ повстью "Старосвтскіе помщики", мы убдимся, что ни тни сочувствія къ этой жизни незамтно въ отношеніяхъ къ ней автора. Здсь Гоголь послдовательно и сознательно осудилъ "пошлость пошлаго человка". Здсь впервые опредленно сказалась его способность "вызывать наружу все, что ежеминутно передъ очами и чего не зрятъ равнодушныя очи, — всю страшную потрясающую тину мелочей, опутавшихъ нашу жизнь, всю глубину холодныхъ, раздробленныхъ, повседневныхъ характеровъ". Такимъ образомъ, въ этой повсти мы должны отмтить наличность характерной особенности гоголевскаго смха, — "смхъ сквозь слезы". Здсь нтъ той поэтической идеализаціи жизни, которую мы встрчаемъ въ "Вечерахъ на хутор", — не съ праздничной, a съ будничной, пошлой стороны рисуетъ Гоголь въ этихъ очеркахъ свою Украйну. Это уже не тотъ беззаботный юморъ, которымъ освщены многія повсти "Вечеровъ на хутор близъ Диканьки", — это горькій смхъ человка, тоскующаго о духовной скудости человка. Для Гоголя, какъ человка, сочиненіе такой повсти очень характерно: если юношей онъ рвался изъ этой сферы пошлыхъ обывателей въ какой-то другой лучшій міръ "истинныхъ людей", то теперь, озаренный идеалами этихъ лучшихъ людей, Гоголь спустился въ міръ «существователей», чтобы разобраться въ ихъ душахъ, посмотрть на нихъ "не равнодушными очами", a взоромъ человка, настроеннаго гуманно. Вотъ почему въ обрисовк героевъ Миргорода нтъ сатиры, нтъ обличенія, нтъ суда, — есть только сожалніе къ нимъ, жалость къ человчеству вообще…
Литературная исторія повсти. "Два Ивана" — повсти Наржнаго.
Литературная исторія этой повсти вполн ясна. Живыя впечатлнія захолустной малороссійской жизни, собранныя Гоголемъ въ 1882 г., когда онъ побывалъ на родин, дали ему краски для обрисовки тхъ образовъ, ничтожность которыхъ онъ чувствовалъ еще юношей. Уже до него Наржный въ повсти "Два Ивана, или страсть къ тяжбамъ" взялъ сюжетомъ сутяжничество, которое свойственно человку, живущему мелочными интересами. To обстоятельство, что и y Гоголя выведены въ лиц героевъ два Ивана и изображено то же явленіе, очевидно, характерное въ мароссійскомъ захолусть — страсть къ тяжбамъ — позволяетъ утверждать, что повсть Гоголя, въ литературномъ отношеніи, зависла отъ произведенія Наржнаго. Но стоитъ сравнить оба произведенія, чтобы убдиться, что для Гоголя повсть Наржнаго была только темой, — канвой, по которой онъ расшилъ самостоятельные рисунки, — намекъ y него обратился въ художественное произведеніе. [137]
137
"Заимствованіе" Гоголемъ y Наржнаго особенно сказалось въ слдующемъ эпизод: y Наржнаго одинъ изъ Ивановъ поджигаетъ мельницу врага, — y Гоголя Иванъ Ивановичъ подпиливаетъ гусиный хлвъ Ивана Никифоровича. Психологія обоихъ героевъ, ночью выполняющихъ свои "адскіе замыслы", приблизительно сходно развита y обоихь писателей (см. о Наржномъ во II ч. моей "Исторіи"). Кром того, позаимствовался Гоголь кой-чмъ, вроятно, y другихъ писателей XVIII и XIX в.,- такъ образъ прихлебателя, котораго щелкаютъ ради потхи въ носъ, напоминаетъ собою и героя стараго романа "Злосчастный Никаноръ", и одного вводнаго героя въ роман А. Измайлова "Евгеній".
"Тарасъ Бульба". Отношеніе Гоголя къ этому сюжету.
Человкъ, съ опредленными стремленіями идеализировать старину, — Гоголь, вроятно, съ особой любовью писалъ повсть "Тарасъ Бульба". Современная жизнь Украйна казалась ему срой и скучной, [138] — здсь не было мста для размаха его воображенія, не было людей «интересныхъ» въ романтическомъ вкус; не видалъ здсь Гоголь, повидимому, никого кром «существователей», прозябающихъ безсознательной жизнью. Этотъ недостатокъ (неимніе цлей въ жизни, непониманіе ея смысла) всегда особенно возмущалъ Гоголя. Вотъ почему его больше настоящаго интересовало прошлое Малороссіи — то время, когда она жила бурной исторической жизнью, когда полна «смысломъ» была жизнь всякаго казака, когда не было ненавистныхъ ему пошляковъ, a были «борцы» за родину, за вру. Оттого, сочиняя своего "Тараса Бульбу", Гоголь, вроятно, отдыхалъ душой, — срая дйствительность окружающей жизни не тормозила его воображенія, — и свободно создавало оно героическіе образы и картины, возвышающія душу. Благодаря этому, Гоголю удалось въ своей повсти создать "эпопею казачества". Въ самомъ дл, размахъ его творчества въ этой повсти чисто-эпическій, — цлую эпоху народной жизни сумлъ онъ воплотить въ грандіозномъ облик Тараса; въ лиц своего героя ему удалось уловить яркія національныя черты своего народа. Въ нкоторыхъ частностяхъ этой повсти (описаніяхъ, сравненіяхъ) Гоголь подымается до пріемовъ эпическаго творчества. [139]
138
Сравни заключительныя слова повсти о томъ, какъ поссорились "Иванъ Ивановичъ съ Иваномъ Никифоровичемъ".
139
Напр., въ описаніи боя казаковъ съ поляками встрчаемъ мы "эпическое повтореніе": три раза повторяетъ Тарасъ свое обращеніе къ казакамъ: "что, паны? есть еще порохъ въ пороховницахъ? не ослабла ли казацкая сила; еще не гнутся казаки?" Пространное сравненіе Андрія съ "молодымъ, борзымъ псомъ" отзывается Гомеромъ. Сравненіе
Гоголъ, какъ историкъ.
Оцнивая съ этой точки зрнія произведеніе Гоголя, Е. А. Котляревскій называетъ автора "не историкомъ, a слагателемъ новой былины, y которой онъ иногда даже заимствуетъ обороты".
Но это замчаніе едва ли вполн врно: будучи поэтомъ-художникомъ, который былъ воодушевленъ народными преданіями и пснями и оттуда вынесъ свое проникновеніе въ духъ народа, въ его силы и героевъ, Гоголь, конечно, въ то же время, былъ и историкомъ. Интересъ къ исторіи Малороссіи былъ y него чмъ-то органическимъ: среди юношескихъ его опытовъ встрчаемъ мы уже начало повсти изъ жизни казаковъ; эти казаки постоянно фигурируютъ въ его «Вечерахъ», то подымаась до героическаго образа пана Данилы (въ повсти "Страшная месть"), то опускаясь до комическихъ очертаній Чуба и др. Какъ настоящій историкъ, всматривался Гоголь и въ причины, создавшія казачество, и старался оцнить т слдствія, которыя неизбжно вытекали изъ этого сложнаго явленія. Мы знаемъ, что Гоголь собирался написать даже обширную исторію Малороссіи; въ своихъ «Арабескахъ» характеризуя "малороссійскія псни", онъ много говоритъ о тхъ историческихъ условіяхъ, которыя создали богатырскій размахъ русской души, выразившійся въ образованіи Запорожской Счи. Да и въ повсти "Тарасъ Бульба" не разъ Гоголь отклоняется въ сторону исторіи, — многіе факты изъ жизни своихъ героевъ объясняетъ условіями тогдашней жизни. Какъ историкъ, Гоголь добросовстно изучалъ прошлое Украйны и по ученымъ трудамъ, и по источникамъ, и по народнымъ произведеніямъ, и по запискамъ современниковъ. Если тмъ не мене, онъ многое неврно понялъ въ прошломъ Малороссіи, то это еще небольшая вина, — при тогдашнемъ состояніи науки даже исторія великой Руси не была еще истолкована сколько-нибудь yдовлетворительно.
Историческія ошибки Гоголя въ этой повсти.
Главная ошибка Гоголя, какъ историка, заключалась въ томъ, что онъ внесъ романтическую окраску въ историческую жизнь Украйны: такихъ «полковниковъ», какъ Бульба, онъ представилъ какими-то феодальными рыцарями которые имютъ свои «полки», сами ршаютъ вопросы войны и мира. Въ то время полковники были «выборные» и надъ своимъ полкомъ не имли той власти, которую впослдствіи помщики пріобрли надъ своими крпостными. Такимъ образомъ, отношеніе господъ къ крпостнымъ Гоголь перенесъ въ XV в., произвольно придавъ этимъ отношеніямъ феодальный характеръ, что было ошибкой. Очевидно, что ромавтическая литература, съ ея замками, феодалами и самовластными средневковыми баронами, оказала, въ этомъ отношеніи, чрезмрное вліяніе на Гоголя и исказила историческую врность его повсти. Такая же тенденція придать казачеству характеръ рыцарскаго ордена намчается и въ изображеніи жизги Запорожской Счи.
Романтизмъ помшалъ Гоголю и врно представить психологію нкоторыхъ дйствующихъ лицъ. Если безукоризненно нарисованъ Тарасъ и его сынъ Остапъ, то совершенно фальшиво представленъ Андрій. Казакъ грубаго XV вка представленъ какимъ-то "романтическимъ любовникомъ", съ самыми тонкими настроеніями изящной, чувствительной души. Но историческая цнность повсти, несмотря на присутствіе историческихъ промаховъ, всетаки велика. Въ образ Тараса Гоголю удалось изобразить дйствительно-національный типъ.
Малороссійское казачество; историческій смыслъ казачества. Разносторонность жизни. Свобода жизни.
Историческій смыслъ малороссійскаго казачества заключался въ борьб за народность и вру. Эта борьба съ турками, татарами и поляками закалила народный характеръ, придала людямъ Украйны черты желзной энергіи, которая часто то задерживалась и скрывалась подъ личиной хитрости и простодушнаго лукавства, даже флегматичности и лни, — то вдругъ вырывалась на свободу и принимала широкіе размры стихійной силы, не знавшей удержу и предловъ. Жизнь была сложна — приходилось бороться и хитростью, и силой, приходилось быть и дипломатомъ, и солдатомъ… Нужды времени требовали и многихъ другихъ практическихъ знаній: каждый казакъ долженъ былъ быть и землепашцемъ, и охотникомъ, и скотоводомъ, и садовникомъ, и врачомъ, и ремесленникомъ. Это развивало разносторонность, находчивость, предпріимчивость, но не привязывало человка къ какому-нибудь одному опредленному длу. Постоянная готовность идти на встрчу опасности, неувренность въ завтрашвемъ дн пріучали равнодушно смотрть въ глаза смерти, не дорожить своей головой, но не стсняться и чужой судьбой…
Отношеніе къ семь. Идеалы.
Безпутно и безалаберно шла здсь жизнь: семья и домашній очагъ были казаку ненужны; эти привязанности замнялись y нихъ духомъ «товарищества», связавшимъ ихъ въ вольную дружину удальцовъ-"лыцарей", собиравшихся въ Запорожской Счи. Суровая жизнь, полная опасности, развивала въ ихъ суровыхъ сердцахъ духъ удальства и, въ то же время, умніе на вс опасности глядть съ равнодушнымъ спокойствіемъ, даже съ юморомъ. Для нихъ «святымъ» въ жизни было немногое, — христіанская вра, родина да чувство товарищества. Эти немногіе и простые идеалы однако наполняли ихъ жизнь смысломъ, очищали облагораживали ихъ существованіе, длали ихъ «лыцарями», какъ они сами себя называли, оправдывали, въ ихъ собственныхъ глазахъ, и разбойничьи набги на берега Чернаго моря, и жестокія расправы съ евреями и католиками.
Патріотизмъ. Національныя черты казаковъ въ герояхъ, другихъ повстей Гоголя.
Патріотизму они служили беззавтно, — онъ былъ главнымъ идеаломъ ихъ жизни — идеаломъ суровымъ и жестоквмъ, затемнявшимъ вс другія привязанности и стремленія (къ семь, къ женщин, къ мирнымъ занятіямъ). Многія изъ этихъ чертъ сохранились въ душ малороссовъ и до временъ Гоголя, и въ своихъ «Вечерахъ», въ "Ві" онъ собралъ вс эти измельчавшіе остатки прежнихъ чувствъ, скованныхъ блестящимъ прошлымъ, но уже не находящихъ себ объясненія въ настоящемъ… Въ "Тарас Бульб" Гоголь объяснилъ, откуда взялось y малороссовъ это лнивое равнодушіе, эта флегматичность, этотъ юморъ и упрямство, — вс т національныя черты, которыя собраны и воплощены имъ въ дйствующвгь лицахъ его героической повсти: что въ современной жизни казалось смшнымъ, даже карикатурнымъ, то, въ историческомъ освщеніи героической повсти, пріобрло серьезный и глубокій интересъ. Вотъ почему и сама повсть, и главный герой ея имютъ большое историческое значеніе.