История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

Сиповский Василий Васильевич

Апоеозъ "труда".

Въ апоеоз представилъ Гоголь въ этой части «трудъ», — неустанный трудъ везд, на всхъ областяхъ человческой дятельности. Особенно рельефно подчеркнулъ онъ значеніе труда жизнью и рчами Костанжогло. "Самъ возьми въ руку заступъ, — говоритъ этотъ герой Гоголя, — жену, дтей, дворню заставь; умри на работ! Умрешь, по крайней мр, исполняя долгъ". Если мы этотъ "гимнъ труду", даже физическому, сопоставимъ съ тмъ "тяготніемъ къ земл", которое такъ явственно чувствуется во многихъ отрывкахъ второй части, мы убдимся, что Гоголь — предшественникъ Льва Толстого, тоже призывающаго и къ "земл" и "труду".

"Исканіе" Гоголемъ русскаго человка.

Въ своей поэм Гоголь часто съ тревогой и любовью говоритъ о "русскомъ человк",

объ его душевныхъ качествахъ, [170] — отмчаетъ онъ и недостатки русскаго характера, и достоинства, — во второй части онъ видимо старался эти отдльныя, подмченныя, разрозненныя черты воплотить въ живыхъ образахъ, — оттого типы первой части боле широки, боле общечеловчны, — типы второй, хотя и блдне очерченные, боле типы русскіе, — оттого именно имъ суждено было произвести литературное потомство въ послдующей русской литератур.

170

Онъ отмтилъ беззаботность, способность не задумываться долго надъ затрудвеніями, способность врно угадывать инстинктомъ то, чего не хватаетъ вслдствіе незнанія, размашистость натуры и добродушіе, способность ругаться отъ всего сердца, нелюбовь сознаться въ своихъ грхахъ, способность сильно и мтко выражаться, гостепріимность русскаго человка, разгульность и способность съ грустью задуматься надъ жизнью, неспособность длать дло путемъ общественной работы, способность жить заднимъ умомъ, любовь къ широкимъ, захватывающимъ настроеніямъ (быстрая зда), донкихотство русскаго человка, способность увлекаться утопіей, потребность въ постоянномъ побужденіи извн.

Это упорное и сознательное стремленіе выяснить духовный міръ людей своей родины, опредлить «народность» — характерная черта Гоголя.

Тентетниковъ.

Изъ типовъ второй части наибольшею обработкою отличается образъ Тентетникова. Это — человкъ съ хорошимъ сердцемъ, недюжиннымъ умомъ, человкъ съ честными принцвпами, съ тонквмъ чувствомъ чести и самолюбіемъ, но человкъ "недодланный"; y него отъ природы нтъ огня въ сердц, a извн этотъ огонь къ нему не былъ привитъ, — такъ какъ рано умеръ его идеальный учитель Александръ Петровичъ. Онъ усплъ лишь развить въ душ юноши хорошія чувства, — оставалось только воспламенить его… Но этого не произошло, и «невоспламененный» вступилъ онъ въ жизнь. Мечталъ онъ служить родин великую службу на поприщ чиновничьемъ, для этого даже похалъ въ Петербургъ, но ничтожность работы легко погасила рвеніе молодого чиновника, мечтавшаго о широкомъ пол дятельности. Къ тому же онъ не сошелся съ начальствомъ, — безъ сожалнія бросилъ службу и ухалъ въ деревню, мечтая служить отечеству въ качеств дворянина-помщика. Но выдержки не хватило и здсь. Неумло взялся онъ за улучшеніе жизни крестьянъ, и изъ его благихъ начинаній ничего не вышло, и даже школа, имъ заведенная, не имла успха, a поведеніе крестьявъ сдлалось еще хуже.

Онъ легко изнемогъ и тоскующій, упрекающій себя, сдлалея «байбакомъ», «лежебокою». Правда, онъ мечталъ порой принести пользу отечеству въ качеств писателя — и уже началъ обдумывать обширное сочиненіе, которое должно было обнять всю Россію со всхъ точекъ зрнія — съ гражданской, политической, религіозной, философской, — но дальше «обдумыванья» онъ не шелъ, — и медленно, вяло и безцльно тянулась его молодая жизнь. Такъ съ даровитостью его натуры, съ яснымъ пониманіемъ смысла жизни соединилось безволіе, отсутствіе выдержки. Чуть было не женился онъ на прекрасной двушк, Улиньк, дочери генерала Бетрищева, да самолюбіе помшало, — помшала нетерпимость къ чужимъ слабостямъ: не могъ онъ допустить, чтобы добродушный старикъ-генералъ назвалъ его на «ты». И свадьба его разошлась. У него вообще высокое о себ мнніе, — какъ Онгинъ, онъ презираетъ деревенскихъ сосдей и потому со всми спшитъ раззвакониться.

Платоновъ.

Подъ пару ему молодой Платоновъ, богатый, образованный юноша, надленный и умомъ, и хорошимъ сердцемъ, но ршительно ничего не длающій и потому до болзни скучающій. Оба эти героя очень близки къ Онгину, — въ нихъ нтъ только холодности и жесткости озлобленнаго онгинскаго духа, — но ихъ всхъ соединяетъ одинаково безотрадное отношеніе къ жизни, смыслъ которой для нихъ утраченъ (Тентетниковъ), или никогда не былъ понятенъ (Онгинъ, Платоновъ).

Костанжогло.

Въ лиц Костанжогло изобразилъ Гоголь, собственно, Плюшкина въ пору его процвтанія: та же "мудрая скупость", то же знаніе жизни и хозяйства,

которому прізжали учиться y Плюшкина его сосди. Только идеалы Костанжогло шире. Плюшкинъ работалъ для себя, для семьи, — Костанжогло считаетъ, что работа — есть нравственный долгъ всякаго гражданина, — долгъ передъ родиной, передъ крестьянами. Онъ не корыстолюбивъ, — онъ даже щедръ: готовъ дать взаймы большую сумму денегъ почти незнакомому Чичикову, — онъ не "пріобртатель": не деньги — цль его жизни, a «трудъ» — вотъ, его жизненный идеалъ, a деньги льются къ нему со всхъ сторонъ, какъ непрошенная награда за его «идеализмъ». Онъ работаетъ, чтобы показать примръ крестьянамъ и сосдямъ, — онъ "пріобртаетъ" потому, что, по его мннію, процвтаніе родины зависитъ огь богатства помщиковъ. Онъ — нервный, возбужденный человкъ, котораго возмущаютъ Хлобуевы, Платоновы, Тентетниковы… Онъ потому легко сближается съ Чичиковымъ, что чувствуетъ и въ немъ силу «созидающую», труженика. Костанжогло — фанатикъ идеи, оттого онъ одностороненъ: — онъ, напримръ, врагъ всякихъ новшествъ, не только тхъ глупыхъ, которыя завелъ y себя въ деревв Кошкаревъ, но онъ даже врагъ школы, такъ какъ считаетъ землепашество "святымъ дломъ" и не считаетъ нужнымъ отъ сохи отрывать мужика къ книг. Дай Богъ, чгобы вс были хлбопашцами!" — говоритъ онъ.

Муразовъ.

Неудачную профессію выбралъ Гоголь для самаго идеальнаго героя второй части — Муразова. Онъ — откупщикъ, т. е. лицо, взявшее y казны въ аренду право торговли водкой. На этомъ занятіи нажилъ онъ большія деньги. И вотъ, въ уста этого "благообразнаго старца", торгующаго водкой, вложилъ Гоголь самыя гуманныя рчи о любви къ падшему человку, о необходимости кротко относиться къ людямъ; онъ чуть не договаривается до толстовской мысли, что человкъ не иметъ права судить другого. Этотъ старикъ не изврился въ жизнь и человка, — оттого его бодрое слово можетъ поднять упавшій духъ Хлобуева, — оттого ему уступаетъ законникъ-генералъ-губернаторъ, — оттого ему, кажется, было суждено возродить Чичикова.

Птухъ.

Птухъ — это комическій образъ обжоры, для котораго весь смыслъ жизни, вся радость жизни, вся поэзія, фнлософія — въ д. Собакевичъ любитъ пость съ аппетитомъ и основательно, потому что да — физіологическая потребность. Птухъ стъ и стъ съ увлеченіемъ, потому что иного смысла въ жизни y него нтъ.

Хлобуевъ.

Хлобуевъ — добрый, честный человкъ, помщикъ, разорившійся вслдствіе своей безалаберности, ширины своего характера и слабости воли. Человкъ религіозный, онъ, однако, находитъ утшеніе въ Бог и живетъ такимъ чудакомъ, день за днемъ, махнувъ на все рукой, приближаясь быстро къ полному разоренію и нищет.

Кошкаревъ.

Въ лиц Кошкарева осмялъ Гоголь то зло русской жизни, съ которымъ онъ до смерти не примирился, — бюрократическій ея строй, наклонность къ централизаціи власти, къ "управленію бумажному, фантастическому управленію провинціями, отстоящими за тысячи верстъ, гд не была никогда нога моя, и гд могу надлать только кучи несообразностей и глупостей" — говоритъ Гоголь мыслями Тентетникова. Въ дятельности Кошкарева, который даже въ управленіе деревней ввелъ сложный бюрократическій режимъ, высмялъ Гоголь модный въ его время обычай плодить комиссіи и изводить кипы бумаги на "отношенія", «рапорты» и пр.

Ширина гоголевскихъ типовъ. Ихь общечеловческое значеніе. Чичиковъ.

Было уже указано, что типы, выведенные Гоголемъ (особенно въ первой части), отличаются шириной художественнаго захвата. Въ самомъ дл, Чичиковъ — не только типъ русскій, — это типъ, имющій общечеловческое и вчное значеніе. [171] Это образъ дльца, предпринимателя-афериста, которыхъ немало y разныхъ народовъ и въ разные вка. Въ изображеніи Гоголя этотъ типъ принялъ толъко чисто-русскую окраску довольно откровеннаго плута, который, въ обществ помщиковъ-крпостниковъ, чиновниковъ-взяточниковъ, дйствуетъ не такъ тонко, какъ, быть можетъ, дйствовалъ бы въ наши дни русскій, или западно-европейскій " пріобртатель "-аферистъ.

171

Гоголь посл характеристики Чичикова задаетъ читателю вопросъ: "А кто изъ васъ, полный христіанскаго смиренія, не гласно, a въ тишин, одинъ, въ минуты уединенныхъ бесдъ съ самимъ собою, углубитъ во внутрь собственной души сей тяжелый вопросъ: "а нтъ ли и во мн какой-нибудь части Чичикова?".