Из тьмы

Тертлдав Гарри

Люди Свеммеля, возможно, и не знали точно, что с ними происходит, но они знали, что что-то происходило, и они знали, откуда пришла беда. Они швыряли в Алмонте яйцами из придурков, находящихся вне досягаемости его магии. Сидрок распластался на земле. Яйца, разлетевшиеся повсюду вокруг Алмонте, разлетелись слишком близко к нему.

У альгарвейского мага было заклинание для отвода лучей. Когда Сидрок снова поднял голову, он обнаружил, что у Алмонте не было такой защиты от вспышек магической энергии и металла из яичной скорлупы, которыми они разбрасывали. Маг лежал,

кричал и истекал кровью. Он больше походил на кусок мяса, чем на человека.

Сидрок мог бы испепелить его, чтобы избавить от страданий. Что касается магии, которую использовал Алмонте, он был более чем рад позволить ему страдать.

“Они придут за нами, как только поймут, что он больше ничего не может им сделать”, - предупредил он Сеорла.

“Я знаю”, - сказал негодяй.

Появились ункерлантцы, за новым шквалом яиц. “Урра!” - закричали они, больше от облегчения, подумал Сидрок, чем от чего-либо еще. “Урра! Свеммель! Урра!” Несмотря на сильный огонь с баррикад и из самого дворца, они заняли позиции тут и там и начали палить по альгарвейцам, людям из бригады Плегмунда и фаланге Валмиеры, которые все еще противостояли им.

“Отступайте!” Крикнул Сидрок. “Мы будем отрезаны, если не сделаем этого!” Он сделал достаточно в этом бою - он сделал достаточно за весь срок службы в бригаде Плегмунда, - чтобы никто не мог обвинить его в трусости. Он побежал обратно к королевскому дворцу, его люди - те, кто все еще был на ногах - с ним.

Пока он бежал, он надеялся, что рыжеволосые внутри не примут солдат бригады Плегмунда за ункерлантцев и не перестреляют их. Это было бы величайшим унижением. В конце концов, хотя, насколько это имело значение? Он не думал, что в любом случае продержится очень долго.

Он добрался до дворца невредимым и занял новую позицию у окна, из которого открывался великолепный вид, но которое на самом деле было слишком длинным, слишком открытым, чтобы обеспечить хорошее прикрытие. Справа от него стояли на коленях Сеорл и светловолосый вальмирец из Фаланги, слева - рыжеволосый участник Популярного штурма, которому было не больше пятнадцати, и альгарвейец постарше, лысый парень с крючковатым носом.

Старик мог обращаться с палкой. “Еще один ранен”, - сказал он, растягивая безжизненного ункерлантца перед дворцом. “Но это ненадолго. Это не может продолжаться долго, силы внизу съедят их всех ”.

Сидрок вздрогнул. Майор Алмонте, подумал он, слишком близко общался с нижестоящими силами. “Мы продержимся еще немного”, - сказал он, а затем еще раз взглянул на человека, скорчившегося рядом с ним. Его голос повысился до испуганного писка: “Ваше, э-э, величество”.

Король Мезенцио быстро кивнул. “Я попрошу тебя о том же одолжении, капрал, о котором я уже просил у многих мужчин: когда ты увидишь, что это место рушится, будь любезен, сожги меня дотла. Я не хочу попасть в руки Свеммеля живым ”.

“Э-э, есть, сэр”. Сидрок кивнул. Он бы тоже не хотел, чтобы король Ункерланта добрался до него.

“Тем временем...” Мезенцио снова вспыхнул.

Он кивнул, но затем поморщился. “Я должен был победить, Алгарве должен был победить. Это королевство показало себя слабым. Это не заслуживает того, чтобы жить ”.

И кто привел его туда, где он находится? Подумал Сидрок. Но он не представлял, как он мог сказать такое королю Альгарве. Пока он искал способы, которые не прозвучали бы слишком прямолинейно, момент был упущен. Из задней части дворца донесся сильный грохот лопающихся яиц, крошащейся каменной кладки и криков людей.

Рыжеволосая подбежала к Мезенцио, крича: “Ваше величество! Ваше величество! Сукины дети внутри! У нас есть несколько баррикад в коридорах, но только высшие силы знают, как долго они продержатся ”. Грохот и новые крики говорили о том, что одна из них только что упала.

“Все кончено”, - сказал Мезенцио мягким и печальным голосом. “Мы были так близки, но все кончено. Мы были недостаточно сильны. Мы все заслуживаем того, чтобы отправиться в огонь”. Он поклонился Сидроку. “Окажешь ли ты честь?” Когда Сидрок оцепенело кивнул, король обратился к посланнику: “Знай, что этот человек убивает меня по моей просьбе. Пусть он будет вознагражден за это, и ни в коем случае не наказан. Ты понимаешь?”

“Да, ваше величество”. По лицу рыжей потекли слезы.

Мезенцио снова поклонился Сидроку. “Делай то, что нужно. Постарайся излучать истину, чтобы сделать это как можно быстрее”. Он закрыл глаза и стал ждать.

Сидрок сделал это. Он уже не раз делал это для раненых товарищей. Вид короля Мезенцио, спотыкающегося о мертвеца, не вызвал в нем особого ужаса. Казалось, что внутри у него вообще ничего не осталось. Сеорл положил руку ему на плечо. “Силы свыше”, - прошептал негодяй.

Новые крики донеслись с задней части дворца, на этот раз гораздо ближе. Сидрок поднялся на ноги. “Давай”, - свирепо сказал он. “Там еще немного осталось сражаться”. Когда он и люди, которых он вел, побежали вперед, охваченные паникой альгарвейцы побежали обратно к ним. “Трусы!” - крикнул он и побежал дальше. Поскольку внутри него ничего не осталось, что ему было терять?

Луч попал ему в бок, когда он заворачивал за угол. Он упал, но продолжал светить. Еще один луч ударил, на этот раз глубоко. Он почувствовал вкус крови во рту, когда его палка выскользнула из пальцев, которые не хотели ее держать. Он все еще немного двигался, когда ункерлантский лейтенант остановился, увидел, что он не совсем мертв, и направил луч ему в висок, прежде чем броситься в атаку.

Хотя сержант Иштван получал лучшую еду и лучшее жилье в своем новом жилище за пределами основного лагеря для военнопленных на Обуде, он скучал по обществу своих собратьев-дьендьосцев. Когда он проворчал об этом Ламми, судебный маг Куусаман поднял тонкую черную бровь. “Но они избили тебя”, - сказала она. “И они сделали бы это снова, если бы у них был шанс”.

Широкие плечи Иштвана поднялись и опустились, пожимая плечами. “Я знаю. Но все равно это мой собственный народ. Вы, куусаманцы, - он снова пожал плечами, - я не думаю, что звезды освещают вас”.