Когда налетел норд-ост
Шрифт:
— Ого какая! — Женя наклонилась над рыбиной и провела пальцем по синеватому боку, плотно вымощенному скользкими чешуйками. Вдруг кто-то потянул ее за рукав.
— Опять вы! — с досадой сказал мрачноватый парень, и Женя поежилась от его взгляда.
— Ой какую рыбину поймал! — завопил мальчишка, и Женя, совсем смутившись, стала поспешно вытаскивать из рукава кофточки крючок с красным перышком.
Между тем мальчишка продолжал веселиться:
— Отпусти ты ее в море, она несъедобная!
Женя вконец растерялась от его диких
— Прекратить ор! — шикнул на него парень, дал звучный щелчок и окинул Женю с ног до головы быстрым взглядом. — Спокойно, сейчас помогу, — гораздо мягче сказал он, взял кончиками пальцев краешек ее рукава, и Женя увидела свежие красные мозоли на его ладонях. — Ну вот сейчас… Готово!
Он улыбнулся одними губами, опустил в море леску, и Женя взглянула на его профиль: широкий лоб, слегка вздернутый кончик носа и твердый самоуверенный подбородок.
Парень плавно дергал леску, глядел в море, но по каким-то неуловимым приметам Женя чувствовала, что он все время хочет что-то сказать. Она не ошиблась. Через мгновенье парень кинул на нее скользящий взгляд. Ей стало неприятно. Женя решила уйти отсюда и уже оторвала руку от поручня, но парень вдруг спросил:
— А вы почему не ловите?
Глубокие, черные, угрюмоватые глаза его заметно потеплели.
— Наше ли это дело? — довольно равнодушно ответила Женя.
— А среди нас есть одна рыбачка — на том борту, — сказал парень; судя по всему, он не хотел, чтобы Женя уходила. — Многих перелавливает… Не верите?
— А я не смогла бы.
— Почему же? Это так просто…
— Зато опасно: все заброшу, если сделаюсь рыбаком… Кто ж будет стирать, гладить и ухаживать за детьми?..
В глазах парня промелькнуло удивление — попался-таки на ее маленькую хитрость! Однако отшить его этой фразой не удалось.
— Зато все будут ходить в чешуе, — заверил он улыбаясь, — и мама, и папа, и многочисленные дети…
Женя рассмеялась. Он, оказывается, не такой уж мрачный и самоуверенный.
— И потом я нетерпеливая, — продолжала она.
— Разве это недостаток? — Парень ритмично дергал леску, но смотрел уже не в море, а на Женю.
— И очень большой. У меня не хватает терпения распутывать леску.
— Ну, это работа для обслуживающего персонала.
Женя улыбнулась.
— Дядь Дим, — крикнул вдруг мальчишка, — у вас что-то есть на леске, дергает как! Что же вы?
— О, и в самом деле! — Смуглый парень стал быстро крутить ручку катушки.
Женя перевесилась через борт и скользнула взглядом по туго натянутой леске.
— Одна! Вторая! Еще! — вскрикнула она.
— Ну помогайте, а то не справлюсь, конкуренты нос утрут. — Парень вытащил трепыхающихся рыб.
Рыбы плясали по палубе, топорща плавники.
— Ой, вон ту не трогайте! Не трогайте! — заорал вдруг мальчишка и быстро наступил ногой на головастую в колючках рыбку. — Морской
— Он правду говорит? — спросила Женя.
— Сущую правду.
У парня была короткая стрижка: можно подумать, что остриженные под ноль волосы чуть отросли. Лоб у него был не из тех, которые принято называть высокими, но за ним, очевидно, кое-что да было.
— Куда их? — спросила Женя.
— В Колькину сумку. Противогазную. Хоть найдем ей достойное применение.
— Он ваш брат?
— Колька-то? Что вы!.. Но у нас с ним в отношениях высшая фаза.
— Вот как? — И подумала: «Совсем как наши факультетские мальчишки острит».
— Значит, не хотите с нами порыбачить? А то попробовали бы, — смуглый вдруг протянул ей спиннинг. — Авось получится.
Она слегка оробела от его настойчивости: добрячки и мямли настораживали Женю, но слишком самоуверенные тоже вызывали недоверие. Пробойность — она всегда не от силы и убежденности, а от чего-то другого, куда менее достойного.
— Куда теперь пошел теплоход? На Лермонтово? — крикнул кто-то из рыбаков, стоявших возле рубки.
— А почему так называется? Наверно, там был Лермонтов? — спросила Женя у смуглого.
— Вероятно. Специально не интересовался… В Тамани был, знаю точно.
— Это все знают.
Парень явно переоценивал свои возможности, и поэтому с ним все время хотелось спорить, даже тогда, когда он был прав.
— И в Геленджик, кажется, собирался Лермонтов, — пытался реабилитировать себя смуглый.
— И это не открытие. Прочтите любую биографию его!
— А вы что, приехали сюда за открытиями?
— Да, — заносчиво сказала она, — именно за этим.
«Раз он такой — нечего с ним церемониться, — подумала Женя. — Сейчас будет знакомиться, пора уже. Другой на его месте давно бы это сделал. Ребята нынче пошли практичные и не любят терять даром время…»
— Любопытно. И не подозревал, что сюда понаехало такое количество знаменитостей! С английским лордом познакомиться не удалось, так, может, с вами удастся… Простите за навязчивость — Дмитрий. — Он слегка ссутулился, отступил на полшага, чуть-чуть вроде бы поклонился и протянул руку, но так, что она могла заметить и пожать ее, а могла и не заметить.
Женя заметила и протянула ему свою — маленькую и пухлую:
— Женя.
— Очень рад. А этого оборванца величают Николаем, в просторечии — Колькой: туземец, храбрец и нахал, но исчерпывающе знает свой край… Коля, скажи, пожалуйста, здесь когда-нибудь жил Лермонтов?
— Ктой-то? — Колька снимал с лески еще две рыбины.
— Лермонтов, — повторила Женя, — у вас даже есть такой городок…
— Село, а не городок. Сходите за этим к Ивану Григорьевичу, историку нашему…
— Может, и правда заглянем? — сразу ухватился за эту мысль Дмитрий и выжидательно посмотрел на Женю. — Можно даже сегодня…