Когда погаснут все огни
Шрифт:
– Я радела о вашем первенце, - начала было Шучун и осеклась, глядя, как супруг отстраняется от нее. Как от чего-то немыслимо мерзкого. Неужели и правда эта ничтожная Пэн Каймин была ему так дорога, что могла стать второй Янь Чжучжэн?
– Несчастное дитя, - холодно бросил Шэньгун, - лучше бы ему вовсе не являться на свет.
– Не говорите так, господин…
– Вы осквернили его ожидание убийством! – принц слегка повысил голос. Едва заметно, но это было громче любого крика.
Шучун прижала ладони к животу. Супруг не посмеет. Его
– Вы будете служить поминальные службы по даме Пэн и ее ребенку каждые десять дней до конца жизни, госпожа. Вы останетесь моей супругой, но, что бы ни случилось – клянусь своей кровью, что не перешагну более порога ваших покоев.
Шучун сдавленно охнула, бессильно протягивая руки вслед уходящему прочь Шэньгуну.
Пэн Каймин, проклятая Пэн Каймин из своей могилы все же превратила ее в покинутую супругу!
***
Багряная звезда, заглядывавшая в пересохший колодец, была такой теплой. Такой зовущей. Так сладко было вновь ощущать ее свет и силу после того, как сдерживающая паутина заклятий распалась.
Она дремала здесь, в темной глубине, близ нарушенных потоков энергий, уже давно. Столетиями. Медленно обретая себя с каждой новой смертью в этом колодце. Впитывая предсмертный ужас и отчаяние каждой несчастной наложницы, жены или служанки. Создавая себе плоть из их гнева и последних проклятий тем, кто обрекал их на такую страшную участь.
Медленно-медленно. Столетие за столетием. Не ведая и не осознавая себя до поры. Пока свет багровой звезды не помог стать сильнее. Пока последняя двойная смерть не зажгла искру сознания.
«Я есть. Я существую.»
Познание медленно тянулось к ней из-за грани плотского мира. Она была одновременно всеми, обреченными на смерть в заброшенном колодце. Ожившее средоточие их несбывшихся надежд и непрожитых жизней. Неосуществленной мести и бессильного гнева.
И в то же время она была не ими. Она была самой собой, получившей свою судьбу и свое существование. Свой разум и свою волю. Пусть еще и не ведающей своего имени и не получившей потому всей своей силы.
До сих пор колодец был ей надежным укрытием. Ее колыбелью. Однако немыслимо навсегда оставаться в колыбели. Ее уже попытались здесь запереть, отрезав от ласкающего багряного света и шепота голосов братьев и сестер из-за грани мира, приветствующих, радующихся ее рождению, взывающих о помощи.
Остатки этих запирающих заклятий ощущались и теперь, подобные впивающимся в плоть отравленным иглам. И потому нужно было уходить. Избавиться от этой засевшей в теле раздражающей боли. Пойти к бесконечному источнику силы. Подобраться к тому, кто станет ключом, что избавит сестер и братьев от тягостного заточения. И еще – свершить месть, осуществив последнее желание той, что завершила ее рождение своей смертью.
Мертвой кости, пропитавшейся тьмой и смертью, под рукой было много. Оставалось лишь выбрать
Ночной сад пах сладкой горечью поздней осени. Багряная звезда согревала нежнее, чем живых греет утреннее солнце. Дорожка бесшумно ложилась под ноги. Энергия текла в ее тело со всех сторон, наполняя силой и радостным предвкушением, от которого казалось, что за спиной вырастают крылья.
Она замерла от счастья, когда ноги коснулись плит дворцовой галереи. Это был ее дворец. Ее и тех сестер, что породили ее своими смертями и горем. И она никогда не покинет эти стены. Даже когда кровь и дыхание отомкнут темницу сородичей, вернув их в Срединный мир – этот дворец будет ее владением и домом.
Он появился совершенно неожиданно. Молодой командир дворцовых воинов, молодой и красивый, как мечта. Охваченная радостью и упоением жизни, она просто не заметила, как он вышел из-за угла. Должно быть, проверял посты подчиненных…
– Госпожа?
Он не испугался. Не бросился прочь с криком. Лишь остановился, глядя на нее в замешательстве. Значит… значит, она не уродлива. А этот юный командир так смел…
Она не стала развеиваться дымом и тенями. А просто отступила на несколько шагов, прикрывая улыбку рукавом.
– Госпожа, как вы здесь оказались?
Она отступила еще на несколько шагов, продолжая улыбаться. Хотя ей хотелось подойти к нему ближе. Он был так красив, так лучился силой, отвагой, жизнью…
Фонарь, рядом с которым она оказалась, начал меркнуть, отдавая ей свою силу. Слишком обжигающую. Слишком горячую.
Молодой командир чуть заметно изменился в лице, заметив угасающее пламя фонаря, и сделал шаг. Но не прочь от нее, а к ней, заставив замереть от радостного волнения.
– Госпожа, вам не следует находиться здесь в такой час.
Она тихо рассмеялась и, поддавшись шаловливому порыву, побежала прочь по галерее мимо меркнущих и утрачивающих яркость фонарей. Ноги едва касались земли, а звук шагов за спиной говорил о том, что прекрасный воин следует за ней.
– Госпожа! Назовите себя!
Назвать? Радость, заставлявшая ее почти лететь по воздуху, вдруг померкла. Назвать…
Но у нее нет имени. Все еще нет. Взмахнув рукавом, она отступила в сторону, прячась в сгустившихся тенях, слыша возглас отважного воина.
Она непременно назовет ему свое имя. Потом. Когда обретет его.
***
Фэн Иньчжи внимательно слушал молодого командира Со, рассказывавшего о загадочной даме, встреченной им ночью в большой галерее у зала Вознесенного Сокола.
– Господин Со убежден, что видел не просто прогуливавшуюся в ночи даму?
– Убежден, почтенный Фэн. Дамы дворца не заходят по ночам так далеко. Тем более – в одиночестве, - Со Ливей выглядел хмурым и обеспокоенным, - к тому же… почтенный Фэн, в ней было слишком много странного.