Кукловод: Реквием по Потрошителю
Шрифт:
Обито проснулся в онемении. Он не чувствовал рук, зато ощущал острую боль в правом боку, не позволяющую лишний раз пошевелиться. Ад выглядел не так, как того ожидал Учиха: неудобная высокая подушка, жёсткий матрац, грязная комната с серыми стенами, мигающая лампочка на запятнанном желтыми разводами потолке. В горле пересохло как от засыпанного в глотку песка.
— С возвращением с того света, Мастер. — Скромно сидящей в сторонке на стуле Орочимару с закинутой ногой на ногу смотрел на Учиху как на своего нового подопытного кролика — с нескрываемым интересом
Он рассекретил себя. Не только перед Хиданом, но теперь и перед Орочимару. Скорее всего, Дзимпачи вряд ли будет хвастаться убийством начальства, тот хоть и казался на первый взгляд перекаченной бездушной машиной для убийства, но ради Дзясина-сама он будет молчать, чтобы Нарико не узнала правду. А вот Орочимару был темной лошадкой, которая не будет против поиграть в двойную игру.
— А вы точно не зомби? — только сейчас Обито заметил медсестру с волосами цвета свежевыпущенной крови. Она искоса опасливо поглядывала на него, заменяя раствор капельницы. Обито уже догадывался о его содержимом.
— Ты вводишь в меня одну из своих сывороток, — прохрипел Учиха.
— Бинго, — расплылся улыбке подпольный врач. — Думаю, в какой-то мере вы и правда зомби. С такими ранениями не выживают. Но у вас, Мастер-сама, случился болевой шок, организм на инстинктивном уровне вырубил вас вместе со всеми жизненными процессами. Прошло несколько часов, как вас доставили в морг, пульс не прощупывался. Но когда я вонзил скальпель, вы очнулись, и я принял единственно верное решение: спасти вам жизнь. Мы пересадили вам целую здоровую печень и зашили, сделали переливание. А теперь я заправляю вас своим допингом, чтобы вы смогли более-менее жить.
— Более-менее? — Обито поднял руки, поняв, к чему ведет Змей. Хидан проткнул их плотным лезвием, и теперь его ладони представляли всего лишь нерабочую зашитую обузу. Бесполезные руки. Нет, не только руки. Теперь Обито видел мир лишь одним глазом. Второй вытек благодаря когтистой ручище Дзимпачи.
Орочимару не хотел терять своих подопытных кроликов. Ведь уже потерял арену для непосредственных экспериментов. Он верил, что без Мастера разрушится система. И поэтому решил взять его своим пациентом, наивно полагая, что сделает «заложником». Они помогли разыграть сцену с его кремацией. Обито просто поместили в глубокий сон, выдав родственникам на недолгое скупое прощание. И, отправив в языки пламени, сняли с движущейся ленты, подменив на другой труп.
Учиха верил, что восстал из пепла как феникс и теперь, расправив крылья, сможет вновь взлететь ввысь, как и полагает богам. Но забыл, что родился человеком, которому, как и всем, суждено родиться и умереть, независимо от его желаний и амбиций.
Кое-что не учел и Орочимару. У Обито был сильный ангел-хранитель, а быть может, и дьявол. Кагуя смогла выяснить все о разыгранной смерти. Зетцу нашли Обито быстро, забрав с собой, а после Учиха принял решение убить Орочимару и его шайку подручных: Кабуто, Карин и Суйгецу, как свидетелей его первой сущности.
Полиция их опередила. Орочимару сбежал, как и будто провалившийся сквозь землю Суйгецу. Но Зетцу смогли застрелить Карин и отравить Кабуто.
Кагуя со слезами встречала привезенного Обито. Живой мертвец. Сокрушающаяся
Обито жил как король, прикованный цепями к своим покоям. Всегда взбитые удобные подушки, молчаливые медсестры из мира якудза, умеющие держать язык за зубами. Необходимые обезболивающее и снотворное. И всегда рядом охраняющая Кагуя, которая не скупилась визитами, своей лаской и внушенной самой себе любовью к Мастеру. Она свято верила, что сможет поставить его на ноги, но Учиха всегда молчал на её оптимистичные реплики. Он худел и бледнел с каждым днем, природу чего Ооцуцуки понять не могла с таким рьяным лечением. Мастер угасал на глазах и даже не пытался бороться за жизнь.
Даже сейчас Кагуя переворачивала листы газеты, пока Обито бегло пробегался по новостным колонкам.
— Надо же, — грустно усмехнулся Обито, застыв взглядов на первой полосе: Убийство Потрошителя. — Эту курицу, в конце концов, убили. Даже интересно, кто это сделал. Было бы забавно, если этот проект породил нового убийцу.
— Тебе её совсем не жаль? — Кагуя убрала газету и с теплой материнской любовью пригладила отросшие черные пряди Обито. — Кажется, по рассказам Зетцу, эта девочка была слепо влюблена в тебя.
— Утверждать, что Инаеси Нарико была влюблена в меня, равносильно утверждению, что Дзимпачи Хидан был влюблен в Дзясин-сама, — криво улыбнулся Учиха, уклонившись от ласкающей его руки. — К тому же она была уже мертва до встречи со мной на духовном уровне. Вопрос состоял лишь в том, как и кто оборвет нити движущегося мертвеца.
— Как цинично.
— И это говорит мне женщина, вымещающая на мне свой нереализованной материнский комплекс.
Кагуя вздрогнула, подняв затравленный взгляд на надменно гладящего на неё мужчину. Сейчас он был Мастером, а не Обито.
— Я навел справки. Я знаю, что похож на твоего убитого сына. Кагуя, но пора меня отпустить, — он дотронулся до её щеки тыльной стороной изувеченной ладони. — Себя я уже отпустил.
Ооцуцуки протестующе замотала головой, перехватив руку Учихи и яро зацеловав её, прижалась щекой к холодной обветренной коже.
— Нет!
— Каждое движение приносит мне боль. Не ты, так я сам себя удавлю.
— Мой Мастер, не говорите таких ужасных вещей, — сквозь слезы простонала Ооцуцуки. — Я смогу поднять тебя. Твои руки заживают, а то, что печень не прижилась — это ерунда. Мои нормальные врачи, а не этот шарлатан из морга, пересадят нормальную, твоей группы крови.