Лоцман кембрийского моря
Шрифт:
Дым притупил прямые и острые лучи, и вдруг Лидия увидела вдалеке, на громадной, подобной озеру, и пустынной поверхности реки черное крохотное суденышко. Она заволновалась и неуверенно взглянула на берег. Черендей еще ежился в утренних сумерках. На тусклом берегу выстроилось в одну линию все население, и, выступив из линии, председатель эвенкийской кооперации Кулаков махал платочком в правой руке пароходу на «стоп», а левой, свободной рукой пламенно призывал и торопил кого-то с низу реки.
Лидия закричала:
— Смотрите! Катер идет за
Капитан оглянулся и сказал в будку рулевому:
— Полный вперед!
Рулевой приложил губы к вырезу трубки и прогудел вниз:
— Полный вперед!
Капитан ожидал протеста от девушки. Она молчала. Капитан смягчился и сказал:
— Катер догонит.
Катер шел мимо Черендея. Лидия уже видела Зырянова. Он рукой приветствовал черендейцев, а с берега не один платочек — целый конвейер машущих больших и крошечных рук, дирижируемых платочком Кулакова, пылко помогал Зырянову догонять пароход. И он догнал.
Он стоял с рюкзаком за плечами, готовый перейти или перепрыгнуть. С парохода спустили трап.
Зырянова окружили все члены экспедиции. Небель не дал ему снять рюкзак и потащил наверх.
Длинноусый, с лицом свирепого боцмана, человек на катере, директор Черендейского затона, с удовлетворением созерцал почетный прием, оказанный его пассажиру. Затем катер повернул к Черендею.
— Рассказывайте или показывайте, что вы добыли, — сказал Небель в каюте.
— Я нашел битумы, — сказал Василий. — Теперь доказано, что якутский кембрий содержит нефть.
— Ну? Уже и доказано?! Послушайте, а где вы достали катер? Вот ловчага!.. Но вам бы и катер не помог, благодарите меня за то, что я задержал на сутки пароход!
Лидия видела, как Зырянов развязал мешок и вынул кусок темного доломита.
Сережа подбирал такие камни по всей Иннях, а потом выкидывал их. То же самое делала вся экспедиция, по всей вилюйской впадине. Такие камни можно набрать где угодно, сколько угодно. Архангельский указывал именно на такие известняки, что они встречаются на всей колоссальной сибирской платформе, повсеместно.
— Товарищ Зырянов, скажите, но как вы угадали, что пароход пришел? — спросила самая маленькая Надежда.
— Я вовсе не угадал: за мной пришла моторка.
— В таком случае почему вы не изволили поспешить вчера? — вмешалась Таня.
— В Черендее пароход всегда ночует. Во-вторых…
— Ну, так вам повезло, потому что капитан хотел плыть вчера же. Впрочем, имея моторку…
— Но обождал же он. Моторка не спасла бы, если бы пароход ушел вчера. Во-вторых, мне всегда везет!
— В таком случае вы просто не стоите, чтобы о вас заботились, — сказала Таня.
— В-третьих, — продолжал Зырянов с железным преодоленьем, — моторка пришла за мной сегодня на рассвете.
— Вам действительно везет, — сказал Бернард Егорович с ядовитой интонацией.
Он поднял образец, чтобы все могли видеть.
— А разве нет?..
Лидия стояла в стороне. Зырянов обвел глазами
— Шуга.
— Уже две недели шуга! — сварливо ответила пассажирка, очаровавшая капитана.
— Все-таки жаль, что мы задержались в Якутске и в Черендее.
— Я тоже жалею, — сказала она неохотно.
Помощник осторожно отошел.
Она подставила жесткому ветру упрямое лицо и всю досаду и гнев. Потом сняла якутский капор, память с верховьев реки Иннях: рысий мех на затылке и опушка из черных беличьих хвостиков вокруг пылающего лица.
Октябрьский ветер занялся исключительно Лидией Цветаевой и открыто уединил ее с собой перед целым миром. Он рвал каштановые волосы на бедной ее голове и жадно, даже грубо сушил слезы на ее сердитых глазах, им самим исторгнутые, и нежные, чувствительные к ласке щеки он грыз, не умея целовать.
Если бы Зырянов показал ей первой свои образцы, она спасла бы его от позора. Обыкновенные известняки — какой ужас!.. Но так ему и надо!
За обедом Зырянов робко поздоровался. Она бегло ответила и продолжала разговаривать с Небелем. Бернард Егорович хвалился своими успехами:
— Я считаю, что мои прогнозы уже теперь доказаны. На Юдяе я обнаружил среди осадочных пород изверженные, вклинившиеся шириною в полтора километра. Конечно, при камералке [11] я докажу все, вплоть до мельчайших деталей.
11
Камеральная — кабинетная, лабораторная обработка материалов, в противоположность полевой — в условиях экспедиции.
— Какое в этом месте направление реки? — спросил вдруг Зырянов.
Вопрос удивил всех.
— С юго-запада на северо-восток, — сказал Бернард Егорович, улыбаясь. — Вас это интересует с точки зрения транспортных возможностей реки? Юдяй несудоходен. Но, может быть, годится для лесосплава, в чем я некомпетентен.
— А как там залегают эти вклинившиеся породы к течению реки? — вел Зырянов, как плуг свою борозду, не обратив внимания на издевку.
— Почти параллельно, — ответил Небель, уступая плугу.
— Значит, вы шли по простиранию.
Все услышали, как Зырянов сказал это, и все замерли. Бернард Егорович покраснел и молчал.
— То есть вы хотите сказать, — злорадно сказала Таня, — что Бернард Егорович всего-навсего принял длину вклинивания за его ширину?
Грубая ошибка Небеля была очевидна и без этого пояснения. Никто не засмеялся — всем стало неловко. Необычайная ошибка для такого специалиста, каким считался в институте Небель. Но самое удивительное было то, что Зырянов с помощью двух простых вопросов сумел ее обнаружить. Это было потрясающе. Таня изумленным шепотом спросила: