Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
Алгир вернулся в покои Локи, где оставил бесчувственного естественника вместе с парочкой молодых целителей, пока ни на что особо полезное не способных. Не успел он зайти в помещение и чуть-чуть отогреться, как услышал веселые голоса, причем один из них явно принадлежал Ивару… Никогда еще Алгир не ходил так быстро.
— Что происходит? — зло прикрикнул он, вламываясь в тесное полутемное помещение, освещаемое только тусклым рассветным солнцем, с трудом пробивающимся сквозь узкое окно и дым. Прямо на дощатом полу сидел бодрый улыбающийся Ивар и те самые медики, которые обязаны были докладывать о любых изменениях в состоянии пациента. Особенно о пробуждении.
— Алгир, здравствуй, — Ивар так беззаботно помахал рукой в знак приветствия, будто ничего странного не произошло. — Мы как раз собирались послать за тобой. Я хотел сказать, что в полном
— Мы уже проверили пульс, реакцию зрачков на свет и прочее, — младшая целительница, вчерашняя крестьянка, сунула Алгиру под нос лист, исписанный неровными рунами, которые она совсем недавно научилась писать. — Он совершенно здоров.
Алгир сжал в руке несчастный пергамент. Зла не хватало. Одна проблема в лице Хагалара улетела, зато подоспела другая в лице шаловливых подчиненных.
— Мне в любом случае надо осмотреть тебя, — сухо бросил он Ивару, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не обрушиться на медиков с гневной тирадой.
– Naturlich{?}[Конечно]. Пойдем, — естественник с легкостью встал, даже не покачнувшись. Выглядел он гораздо лучше своих смотрительниц, которые мало спали ночью и успели наглотаться дыма от небольшой округлой печи в стене. — Но я, правда, прекрасно себя чувствую: отдохнувшим и бодрым, — а в беспамятстве даже не видел снов. Ощущаю огромный эмоциональный подъем и хотел бы как можно быстрее вернуться к работе. Мне кажется, я сейчас принесу небывалую пользу. А как Локи? Ist er in Ordnung{?}[Он в порядке]?
— Они с Хагаларом отправились прогуляться, — буркнул Алгир, отметив, что подчиненные не рассказали Ивару о жутком состоянии царевича. Хоть на что-то мозгов хватило.
Почти полчаса Алгир исследовал естественника всеми доступными средствами, стараясь не обращать внимания на уличный шум и суету. Ивар, окрыленный высоким назначением, быстро поставил на уши всех, и, стоило признать, у него неплохо получилось организовать общественные работы и подготовку к обороне. По крайней мере, так казалось издалека.
Отвлекшись от насущных проблем, Алгир вгляделся в очередную проекцию внутренностей Ивара. Магии в нем не было. Никаких посторонних сущностей тоже. По крайней мере, целитель, одаренный магическим даром, буквально клялся Алгиру, что это так. Единственное, что отражали приборы, — это повышенный тонус мышц и увеличение скорости реакции и передачи нервных импульсов. Никаких отголосков того ужаса, что показали приборы у Локи, никаких следов магических сосудов или внутренних взрывов.
— Я очень рад, что не доставляю тебе хлопот, — проворковал Ивар, когда Алгир позволил встать. — Wenn du nichts dagegen hast{?}[Если ты не против], я вернусь к исследованиям, которыми занимался прежде.
— Если тебя не отвлекает всеобщий шум и мобилизация, то пожалуйста, — пожал плечами медик.
Ивар отрицательно покачал головой и твердой походкой вышел на улицу, щурясь от яркого дневного солнца. Алгир решил, что ему тоже нет дела до всеобщей паники, зато проверить, как там вчерашний человек — не лишнее, поэтому направился в один из самых больших восьмиугольных лабораториумов поселения.
Как он и предполагал, незадачливые софелаговцы успели угробить пациента. Придется начинать эксперимент сначала. Хорошо хоть, что дефицита в людях пока не было — вот уже несколько дней рабочие поставляли их исправно, но из графика исследований он точно выбьется.
Выходить из апатии и включаться в продуктивную работу всегда тяжело, особенно, когда рядом нет того, ради кого так старался. Раиду все еще чувствовал себя отвратительно. Вечно бродить меж гейзеров и предаваться унынию он не мог, поэтому вынужденно вернулся в поселение и занялся исследованиями, но былого удовольствия не испытывал. Хорошо хоть, что никто не стал лезть с глупыми вопросами: поселенцам некогда было обсуждать Локи и политику — всем надо было трудиться. В том числе и Раиду, но у него пропало желание что-то делать, даже запускать вертолет, который еще недавно доставлял столько радости. С тоской вспоминал он прошлый год, когда фелаг, пускай с раздражающим Хагаларом и вечно отстраненным Лагуром, дружно работал над каскетом. Тогда Раиду не осознавал, как привязался к совместной работе, как привык к бесконечным экспериментам, к фелагу, с которым можно и обсудить новый метод решения проблемы, и расслабиться за игрой в карты или птицу. Только потеряв софелаговцев, он понял, что они были для него больше, чем
После пламенной речи Локи значимым стал каждый член небольшого общества отверженных.
Кто-нибудь из магов и спасателей постоянно находился подле второго экспериментального дома отопления. Все понимали, что в этом году другие дома точно не подключат к трубам, даже если вторая система не взорвется. Это было обидно, но спешка могла стоить жизни еще десятку ученых. Да и некому было заниматься прокладкой труб и подключением — все работали на проектах Локи. В борьбу с голодом включили программу по озеленению Асгарда, так что все окрестные жители заботились о многочисленных маленьких елочках и дубах, чтобы через несколько месяцев пересадить их и возродить былые леса, которые, в свою очередь, поспособствуют плодородию почвы. Как ели, окисляющие почву, должны способствовать плодородию, Раиду не очень понимал, но не его ума это было дело.
Другие естественники часами бились над снятием слоя туфа и воровством или синтезом плодородной земли. Большая часть Асгарда была гористой и использовалась как пастбища, поэтому столетиями отказываться от возделывания немногочисленных пологих участков было нецелесообразно. Каждый ровный клочок земли должен приносить ощутимую пользу. Кто-то из ученых хвастался, что скоро плодородной почвы будет много. Но когда это случится и сколько именно почвы получится — мнения расходились.
О проблеме деторождения опять забыли, так как не нашли ни одной зацепки для ее решения: даже мидгардские исследования не дали ощутимого результата. Систему обучения пока менять не спешили, зато почти определили, кто пойдет учиться в мир смертных после прохождения обязательного школьного минимума, необходимого для обучения в высших заведениях. Логисты с ног сбились, подбирая наставников. Совсем скоро осколок Тессеракта соединит поселение с арендованным офисом в городе, где живет большая часть хороших специалистов. Профессора будут приезжать на машине, а асы — проходить через портал. Начинать обучение думали с мидгардского февраля, потому что раньше логисты и маги не управятся с формальностями. Все эти направления работы Раиду не особенно интересовали. Как и еще одно, в котором он принимал непосредственное участие: подробное изучение людей и разработка вируса гибели человечества. Для экспериментов требовались люди в больших количествах. Их доставляли оттуда, где пропажи точно не хватятся: из Северной Африки. Логисты утверждали, что там воровать людей безопасно, а анатомически они почти ничем не отличаются от своих европейских сородичей, с которыми асы раньше имели дело. Африканских языков поселенцы не понимали, но рабочие заявляли, что общий язык вовсе не нужен. Один из множества осколков Тессеракта переправлял аса-охотника в какую-нибудь подворотню или на безлюдную окраину поселка. Рабочий затаивался среди кустов и ждал одинокую жертву. Когда подходящий человек проходил мимо, асу оставалось только невзначай до него дотронуться и всё — мгновенное перемещение в Асгард, где пленник мог сколько угодно лопотать на своем языке — его участь была предрешена. Отдельные слова африканских языков асы пытались учить, но наречий было слишком много, и они не походили на языки Европы. Да и не слишком-то были нужны. Медики и естественники ориентировались на те реакции организма, которые нельзя подделать, а словами всегда можно обмануть.
Прежде Раиду больше работал с веществами и почти никогда — с живой природой, хотя и не сомневался, что у него прекрасно получится. Сейчас он в этом убедился, работая в фелаге с медиками и естественниками, без магов, которых откровенно недолюбливал раньше, а после длительного общения с Хагаларом стал ненавидеть. Особенно грело ему душу то, что Черную Вдову так и не взяли на отлов людей, несмотря на ее многочисленные просьбы. Охота была делом скорее скучным, чем веселым и уж точно не женским. Маньячка могла бы с легкостью влюблять в себя респектабельных европейцев и телепортировать их в Асгард из какой-нибудь тайной квартиры, но логисты строго запрещали ловить в Африке белых, объясняя это тем, что туристов хватятся в посольстве, а если хватятся, то всё — Европа своих людей в обиду не даст и раскроет гениальный план асов.