Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
— Я беседовал с Локи, — тихо сказал Всеотец, приобнимая дрожащую супругу — ее имя магическим образом совпало с пророчеством, и это можно было бы считать знаком судьбы, если бы «Фригг» не было самым распространенным именем в Асгарде.
— Я задал несколько провокационных вопросов, но никакие сторонние силы в нем не проявились. Я беспрестанно сканировал его, но видел только общую усталость и страх передо мной. Больше он не пытается возражать мне, — довольно закончил Один.
— Ты давно сломал его, — хрипло откликнулась царица, закашлявшись на морозном воздухе. — Не пора ли воскресить?
— Я уже начал это
— Смертный в Асгарде, — рассеянно произнесла Фригг. — Смертные не должны видеть высокий чертог.
— Вальгаллу он и не увидит. Я хочу посмотреть на человека, которого мой сын считает достойным другом, а также побольше узнать о Мидгардской битве. Тор о ней так ничего и не рассказал толком, а вороны видели не всё.
— Всеотец, — медленно произнесла царица, прижимаясь к его груди. Ей было холодно, но она не желала уходить с балкона. — Покажи мне его смерть.
Один нахмурился.
— К чему тебе это?
— Как Тор молчит о подробностях битвы в Мидгарде, так вы оба молчите о подробностях того, как убили Локи, — спокойно пояснила царица. Мертвенное спокойствие ее голоса кому угодно могло бы показаться странным, но только не Всеотцу. Он знал, что супруга неспроста не участвовала в торжественных похоронах своего приемного сына. Пока обитатели дворца и столицы возводили на кладбище курган, она сидела на обломках Радужного моста. Возможно, её туда привел дар предвидения. Один знал только, что Хагалар наблюдал за ней некоторое время, но так и не подошел. Он инкогнито появился на похоронах и исчез, как только понял, что ее там нет.
Всеотец накрыл правую руку Фригг своей и позволил просочиться в собственное сознание. Он не стал останавливаться на драке, которая разбудила его, опустил бешеную скачку на Слейпнире, когда боялся не успеть и потерять обоих сыновей. Он показал только тот момент, когда он, изловчившись, схватил за ногу Тора. Если бы его дети были в состоянии связно мыслить, то могли бы удивиться, каким образом старый царь спокойно держит их обоих на вытянутой руке. Локи кричал что-то про общественное благо, но грохот падающих в Бездну осколков Радужного моста заглушил его слова, примерный смысл которых можно было прочитать лишь по губам. Одно слово — и безвольная рука разжимается — Локи летит вслед за Радужным мостом, а Тор дергается так, что едва не отправляется следом. Одину стоило больших усилий удержать его и втащить на мост. И то, что Тор так и не выпустил Гунгрир — большая удача. Иначе копье вернулось бы туда, откуда его когда-то украли — в Бездну.
Один закончил воспоминание, когда Тор, потрясенный и ошарашенный произошедшим, поднялся на ноги. И вновь перед глазами царской четы простирается долина Вингрид, почти невидимая в ночной мгле.
— Тор глупец, — ни с того ни с сего произнесла Фригг. — Одно движение руки, и ничего бы не случилось. Ему стоило лишь подтянуть Гунгрир к себе, перехватить Локи за руку, и мой сын не погиб бы.
— Все произошло слишком быстро, он не успел ничего предпринять, — ответил Один. Супруга была готова обвинить сына, но не мужа. Несмотря на весь свой природный ум, она не допускала даже мысли, что самоубийство было подстроено. И вовсе не Тором, который лишь сыграл
— Царь не может допускать таких ошибок, — вздохнула Фригг. — Иногда мгновения решают все, мне ли говорить тебе об этом.
— Он научится, — пожал плечами Один. — Теперь с ним Хагалар. Или его дружба с нашим старшим сыном тебя тоже настораживает?
Фригг долго подыскивала подходящие слова для ответа.
— Хагалар может многому его научить и не причинит ему вреда. Если память не обманывает меня, Тор никогда никому не пытался ничего доказать, — Фригг помолчала. — Он принимает решения, не ориентируясь ни на чьи авторитеты, выступая даже против тебя. Но Хагалар не поэтому не тронет его, а потому, что ломать Тора слишком просто.
Один кивнул. Он и сам только что думал о детях, о разнице в их мировоззрении и был рад, что супруга придерживалась его же мнения. В детстве это было особенно заметно: если Локи хотел жареные яйца, то не составляло труда убедить его съесть вареные, но невозможно было доказать, что яйца вредны для здоровья. С Тором всё иначе: если он не желал вареных яиц, то даже голодом нельзя было заставить его их съесть, а вот убедить, что яйца опасны, было просто. Со временем яйца сменились на более сложные материи, но общий принцип остался.
— Почему ты не вернешь того Локи, который был до смерти? — послышался тихий голос Фригг. — Мы оба потеряли нашего сына. Куя новое сердце, ты можешь нечаянно остановить старое.
Один ничего не ответил. То жена просила вернуть Тень, то — младшего сына. А ведь это практически невозможно. По крайней мере, гораздо сложнее, чем вернуть того же Гринольва, который благополучно проспал несколько тысячелетий. Да и будто Фригг снова полюбит того Локи, что был раньше. Она ведь отреклась от сына в тот день, когда он вернулся в Асгард.
К тому же за новым Локи было интересно наблюдать и ждать результатов. Пока он сломан и ищет свое место в жизни, то тычется носом в самые разные двери в поисках путеводной звезды. Один не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать, куда именно приведут Локи его поиски и метания. Он мог взять сына в железные тиски и направить в угодную ему сторону, и с Тором так и поступил бы, но Локи был интереснее, оригинальнее и как проблемы, так и методы их решения он находил сам. В поселении он скучал, но сейчас во дворце должен начать действовать. Это понимал Один, а с ним и магические животные, которые все чаще прогуливались подле покоев царевича. Даже Рататоск забыла о своей работе и почти перестала передавать сообщения между драконом и орлом. Все ждали чего-то грандиозного, что устроит Локи и что развеет скуку магической части асгардского двора.
— Фригг, послушай, — начал Один проникновенно. — Именно сейчас, когда Локи запутался окончательно, когда он чуть ли не смерть пережил, именно сейчас ему нужна твоя поддержка. Не как матери, а как самого близкого аса, которому он может доверять. Ты сама можешь вернуть того Локи, которого так любила. Сейчас ты к этому близка.
Фригг не ответила. Она не возразила, что это не более, чем ложь, потому что Один давно вбил ей в голову, что все его поступки несут какой-то смысл. Несут, безусловно, но только часто смысл носит развлекательный характер, а развлекаться Один предпочитал с живыми мыслящими разумными существами — так было гораздо интереснее.