Любовь одна – другой не надо
Шрифт:
— Какая кличка? — улыбаюсь.
— А я откуда знаю, — громко смеется, резво пожимая плечами. — Сами и назовете подружку для мальчонки.
Да уж! Будет интересно, видимо!
Стараясь не шуметь, заношу вещи Наташи в дом. Оставляю чемоданы в холле. Женский скарб — сама все и разберет. Позевываю, растягиваю руки, шаркаю ногами, заглядываю к сыну, а затем вальяжным шагом заползаю к нам.
Наталья расположилась на боку, подтащив под щеку по-детски сложенные ладошки. Аккуратно, не дыша и не издавая звуков, подтягиваюсь к ней. Своим телом четко повторяю женский скрюченный силуэт. Утыкаюсь носом в оголенную шею, вдыхаю уже родной,
— Гриш… — неожиданно сладко спящая имя мое шепчет.
— Ната, я разбудил тебя?
— Где ты был?
— Твой отец с мамой привезли кое-какие вещи. Твои личные вещи, Натали. Всякие платья, какие-то брюки, естественное, нижнее белье. По-видимому — я не уверен, но сильно на это надеюсь. Сменный гардероб для маленького модника, для Петьки. И еще… — широким зевком хватаю воздух. — Ва-а-а-ау! Прости, пожалуйста. Твой ультрабук любезно доставили… Какой-то график… Короче, я не врубился.
— Гриш…
— Угу? — пропускаю свою руку, обхватывая Наткин бок, мягко укладываю свою ладонь на подрагивающий от дыхания и разговора теплый женский живот.
— Я пишу книгу, Велихов. График — график выкладки глав. Это такой себе «прямой эфир». Я не знаю, что на меня нашло. Но… Ты спишь? — нежно прищипывает тыльную сторону моей бесцеремонно кружащей по ее телу ладони.
— Книгу? — тут же зацеловываю заднюю часть немного влажной от жары шеи, носом брожу по выбившимся из высокого пучка волосам. — Книгу, милая? Какую книгу? О чем? Творчество Рахманинова? Господи, но не порнуху же ты там строчишь, в самом деле!
— Не ругайся, пожалуйста. Я пишу роман о нас, Гриша. Это наша история… Я… Мне очень стыдно… Но… Я хотела бы, чтобы ты ее прочел! Если вообще захочешь после того, что только узнал, со мной разговаривать.
Чего-чего? Книгу? Про нас? «Прямой эфир»? Сон, видимо! А я сладко сплю?
Глава 28
О нас… I
«Доброе утро, дорогие читатели! По личным причинам, о чем я, естественно, очень сожалею, сегодня продолжения истории Александры и Михаила тоже не будет. Прошу прощения за срыв графика, который я сама же предложила, но умоляю меня понять, войти в положение и…».
Пятерня высоко зависает над следующей последовательностью букв, составляющей наиболее уместное в данном случае слово, а указательный палец сосредоточен на первой букве «П», а на подходе к «Р» он уже слегка дрожит. «Простить», наверное? Это я хотела написать, к этому сейчас душа лежит, к этому фантазия стремится? Выпрашиваю жалким образом у простых людей такое же обыкновенное прощение. Оправдываюсь перед близко незнакомыми читателями и прошу меня простить. Простить неумеху, зазнайку, графоманку, жуткого непрофессионала. Дилетанта! Простить за то, что самоуверенно и подло обманула ожидания огромного количества людей, что поманила, привлекла, заставила следить за личной жизнью вымышленных героев, крутила гарантируемым счастливым финалом там, где его изначально, почти по определению, просто не могло быть.
«Вы не планируете продолжать историю, Наташа?» Я не успела сообщение отправить, как тут же получила незначительный упрек?
« Планирую, но…».
«Так, когда ждать-то, уважаемый автор? Юный, но, видимо, слегка зачумленный накатившей славой человек. Все сдуется, Наташа, если
«Мне очень жаль. Прошу прощения. Я недавно родила сына, многое проходит мимо. Тяжело совмещать приятную обязанность и увлечение. Извините меня… Кира, кажется?».
«Я Карина. Вот это да! Пиздец!».
Резко убираю руки от клавиатуры и, словно сдерживая плач и громкий крик, ладонями крест-накрест закрываю рот. Что со мной? Это… Это же… Очень некрасиво! Назвать человека именем, которое ему не принадлежит, да еще и в процессе личной переписки. Невнимательная дура! На всякий случай извинюсь, пока… А, нет! Обиженная невзначай Карина отписалась и навсегда покинула меня. Что-что? Даже сообщения подгребла! Отменно! Вот это я понимаю… Воспитание и безграничное уважение! Там, где некультурно наследила, потом как хрущевский трактор по своим же словесам кнопочкой «Delete» прошла…
«В конце концов, сегодня выходной день, хоть и последний на неделе, но тем не менее у меня в избытке, что бывает крайне редко, личное свободное время — муж укатил с друзьями, дети у свекрови, я хотела бы все же узнать, что там после выкидыша случилось. И еще… Раз все молчат, похоже, трусят, боятся задеть тонкую организацию авторской души, я наберусь смелости или избавлюсь от лишнего чувства такта и обыкновенной вежливости, и наконец-то свободно выскажусь… Александра бесится… Бешенство у девочки. Дуреет идиотка от такого-то внимания. Мише нужно бросить дуру и найти женщину попроще. Семья, дом, работа, в конце концов. Девочки, дорогие, милые, родимые, это же такая сказка! Господи, неужели вы не видите, во что эта мымра превратила здорового физически и сексуально мужика. По первому требованию прилетает к ней, за пальчики, как пацанчик, трогает, шепчет что-то в ухо, ждет чего-то. Та-а-а-к! Похоже, Миша тоже идиот! Ха, дорогой автор, очнитесь! Нет таких мужских особей! Уж поверьте моему опыту. Я третий раз замужем, у меня трое детей…».
«И все трое, стало быть, от трех мужей? Не три же раза Вы за одного и того же замуж выходили. Закройте рот, мать-героиня, единственная и всё еще любимая жена троих мужей. Вы, Труффальдино, глупая гусыня. И потом, выкидыш? Вы дура, однозначно. У ребят здоровый парень, сынишка, великолепный малыш. На какой главе зависли, тетя? Читайте внимательнее, хотя чего уж там… Вам некогда, у Вас стабильный график — семья, работа, дом. Зависть, барышня, чужому счастью бьет сильно, но исключительно, ха-ха, да-да… Лишь по тому, кто ее усиленно несет!».
«Девочки, хватит. Что вы делаете? Это чат для обсуждения истории, а не для выяснения отношений! Наташа, поздравляю Вас с рождением ребенка. Не волнуйтесь, пожалуйста, и не принимайте близко к сердцу чужие проблемы. Здесь исключительно Ваше вдохновение и расписание, теперь уже согласованное с малышом. Отдыхайте, а мы подождем…».
Не стану объяснения, слабые отмазки, отправлять. В конце концов, кому какое дело? История моя, сюжет почти автобиографический и потом, я проявила досадную неосторожность или злонамеренность, когда призналась Велихову, что без его согласия публикую нашу историю с немного вымышленными ситуациями. Я рассказала Грише, что пишу роман… О нас!