Льются слова, утекая в песок...
Шрифт:
– И что ж тут произошло?
– Склепова хмыкнула.
– Ну, поведайте старушке Аннет, раз уж она сейчас стоит посреди незнакомого ей дома, в который не заходила.
– Глеб оживляет книги, - испуганно и излишне быстро выдохнула Таня - она не должна была сдаваться так быстро, но Склеповский взгляд оказался не просто пристальным, а ещё и отчего-то страшным. Будто бы она всё ещё была её сестрой, да ещё и оказалась в постели мужа Анны, а не совершенно постороннего для Гробыни некромага.
– Он…
Гробыня подхватила какой-то томик с
– Это как… Ох, как тот фильм назывался? В общем, вы с персонажами книг в одном мире?
– Мы и есть персонажи книг, - Глеб проронил эту фразу лениво, будто бы понимая, почему во взгляде Склеповой ни капельки удивления, почему она столь равнодушна и спокойна. Он прищурился, потянулся к томику, но так и не закрыл его - равно как и не опустил взор, дабы пробежаться взглядом по строкам.
– Что-то вроде альтернативной вселенной с новыми ролями, довольно весело, не находишь. Обычно приходится читать вслух - аж горло болит.
Гробыня вздохнула. Она, казалось, заинтересовалась вдруг чем-то - проклятое “а покажи” почти сорвалось с её губ.
– А вы так развлекаетесь?
– вместо того, чтобы требовать чего-нибудь зрелищного, проронила внезапно она.
– Вижу, наконец-то нашли друг друга и забавляетесь, уничтожая немыслимую скуку одним только жестом, деянием, творением своим…
Склепова наклонилась и дёрнула одеяло - всё такое же чёрное, как и большая часть предметов в доме. Таня интуитивно потянула его на себя, но Гробыня, казалось, лишь пыталась её отвлечь. Она плюхнулась на край кровати, вытянула длинные ноги и посмотрела на Бейбарсова - словно провоцируя.
– А если читать про себя?
Он опустил взгляд на строки - показывал, что ничего не будет, - пробежался по первому абзацу истории, будто бы в очередной раз демонстрируя, как хорошо руководит даром. Ведь ничего могущественнее Чтеца в этом мире не сыскать, наверное!
…И растворился в потоке новой книги.
Мелькнуло белое - волосы неизвестного паренька, что мчался на неё, с таким взглядом, будто бы мечтал съесть. Голодный, издевательский взгляд пронзил её будто бы насквозь - девушка содрогнулась, рванула вперёд, но натолкнулась на сплошную стену из неизвестных ей мужчин.
Странно взблеснули чьи-то тёмные глаза - будто бы почти с сочувствием, но времени для того не было. Защитить она могла только сама себя, все остальные - растворились, потерялись в реальности, пропали из её жизни.
Гроттер рванулась назад - там, где стоял белобрысый, - и ударила его коленом в пах, надеясь, что достаточно сильно для того, чтобы он сошёл с дороги. Парень согнулся пополам - и она побежала через подворотню, туда, где уже можно было увидеть огни дома.
Страх ещё не пришёл. Она слышала топот ног за спиной, слышала, как кто-то матерился - белобрысый, наверное, - замерла напротив подъездной двери и поняла - впервые в жизни она так сильно любит и ненавидит чёртов домофон.
В
Громко запиликало - сигнал ожидания промчался по нервам. Они совсем близко - тётя Маша как раз уступчиво нажала на кнопочку “открыть” - и мужские пальцы сжались на запястье. Она рванулась, услышала грохот двери - и, тяжело дыша, сползла по стенке на землю, осела на пол и подняла на него взгляд. Он усмехался - странно, криво, - но дверь запер за собой, игнорируя громкий, требовательный стук.
– Убежала, - ухмыльнулся, будто бы это доставляло ему какое-то удовольствие.
– Открыть дверь или нет?
– Не… - она запнулась.
– Не надо.
Он склонил голову набок, прищурился, словно пытался понять, кого видит перед собой, и удовлетворённо кивнул - согласился, что не стоит.
– Хорошо, - протянул ей руку, позволил уцепиться за своё запястье - а после вновь прижал к стене, скользя по спине ладонями, кривовато улыбаясь, будто бы пытаясь убедить её в том, насколько бесполезно рваться сейчас на свободу и ретиво выбираться из его рук.
– Чаем напоишь?
Он был довольно симпатичен - не то что то белобрысое бесцветное существо, - высокий, загорелый, темноволосый. И то, что сволочь, будто бы выжжено на лбу дьявольским знаком - хотя Тане казалось, что под тёмными прядями никакие секреты не прячутся, никаких знаков, родовых или уже прижизненных, на нём нет.
– А если откажусь?
– прошептала она, стараясь говорить так тихо, чтобы не услышали ни соседи, ни те сволочи снаружи, колотившие что есть силы в дверь.
– Я открою.
– Ты с ними?
– Нет, - мотнул головой он.
– Случайно оказался. Но, - он наклонился ещё ближе, и жаркое, обжигающее будто бы дыхание, скользнуло по шее, - какая мне разница?
– Мне кажется, какая-то всё-таки есть, - она передёрнула плечами и вывернулась-таки из его рук. Впрочем, толку было сопротивляться - лучше пить чай с одним незнакомцем, чем оказаться в руках доброго десятка.
Они поднялись на третий этаж слишком расслабленно и неспешно, как для того, что внизу под окнами орала толпа, но свет зажечь Таня не решилась - придут ещё, будут знать, кто вернулся домой и в какой квартире её искать. Гроттер, конечно, не из робкого десятка - но это уже слишком.
– Надо вызвать полицию, - она закипятила чайник в полной темноте, налила ему в кружку горячей воды, потянулась за заварником - будто бы ждала, что там окажется не пусто. Но в доме - ни единого чайного листика, поэтому беседовали они за кружкой подслащённой воды, будто бы так и должно быть.
Он был приятным собеседником со странной фамилией; имя Глеб, впрочем, тоже резало ей слух, но она не решилась критиковать при нём что-либо. Он улыбался ей сквозь темноту, и каждый жест был виден даже при свете окон из дома напротив.