На развалинах Мира

Вольный Владимир Александрович

— Можно размочить крупу, — Ната с интересом смотрела за приготовлениями.
–

Мы всегда так делали, когда приезжали к бабушке и ходили на рыбалку.

— Ты ловила рыбу?

— Да, мне доверяли. А однажды, я такого сазана вытащила — чуть ли не с руку длиной!

Я с сомнением посмотрел на девушку, пряча ухмылку на лице.

— Не веришь? Вот увидишь — я тебя обставлю!

— Нет… — я покачал головой. — Пожалуй, это лишнее. Рыба — на крайний случай. Что-то мне не очень хочется составлять конкуренцию тому монстру… Остановимся на кролах. Да, кстати, я тебе новые мокасины приготовил — примерь.

— Ура!

Она

повисла у меня на шее и чмокнула в щеку. Я вздрогнул, но Ната уже умчалась в другой угол собираться.

— Не забудь взять запасную обувь! — поцелуй еще горел на моей коже… — И одеяло, для ночевки на земле. Только не бери свое, из постели. Возьми то, что висит возле входа.

— Оно такое тяжелое…

— Это на вид. Оно очень теплое и его легко нести. Не забудь и накидку от дождя. Да, для Угара надо бы взять его чашку.

— А зачем? Мы не прокормим его в походе кашами.

Ната была права — о еде псу следовало позаботиться теперь самому. Но, на всякий случай, я положил в мешок и большую кастрюлю, которую использовал как походный котелок. Я брал ее с собой и в прошлые разы, а пес, будучи еще щенком, всегда дочиста вылизывал ее, облегчая мне последующее мытье.

Брезгливость у меня несколько притупилась — я считал, что достаточно помыть и почистить котелок песком, и можно снова готовить в ней еду для себя.

Мы рано легли спать. Ната быстро юркнула в свою постель, и вскоре я услышал ее равномерное дыхание. Мне не спалось — я подумывал о том, сколько еще смогу сдерживать себя…

Вышли очень рано. Практически, было так же темно, как и тогда, когда мы ложились. Угар, зевая и потягиваясь, не мог понять, чего я так тороплюсь, но, едва мы миновали границы знакомых холмов, с него слетела вся ленивость и благодушие — пес понял, что мы пошли в дальний поход. Он громко залаял, выражая свой восторг, и прыжками унесся вперед.

— Вот скорость — Позавидовала ему Ната — Нам бы так!

— Он не может так долго бежать. Собаки, вообще, не бегуны на дальние дистанции.

— Разве? А я читала, что на севере люди их приучили катать санки с поклажей.

Я усмехнулся — девушка меня уела своей начитанностью и знанием вещей, о которых, я давно подзабыл.

— Ну, это другие собаки, ездовые. Их специально выращивают для той цели. А наш Угар совсем другой породы.

— Какой?

— Не знаю. Он больше всего похож на ньюфаундленда. Но помесь иной крови точно присутствует. Что-то есть и от волкодава. Кроме того, ты ведь видишь, какой он — разве такие собаки раньше существовали? Надо попробовать его запрячь в волокушу — может потянет.

— Неет… — протянула она. — Угар для этого слишком умный. Он тащить ничего не станет.

Вскоре мы вышли за пределы города. Впереди расстилалась большая равнина, уходящая далеко на юг. С восточной стороны к ней подступали заросли кустарника и редкие участки кривых деревьев — остатки тех лесопосадок и естественных рощ, которые были здесь, до всесокрушающего катаклизма… Я взошел на холм и долго смотрел вдаль — после моего похода вдоль берега реки здесь все сильно поменялось. Там, где раньше была голая, перепаханная земля, росли невиданные растения. Различной величины, от мха, по которому было удобно идти, и до большущих кустарников, чуть ли не вдвое выше нашего роста. И это был не предел — дальше, к югу, они достигали еще больших размеров. Мы

ничего не узнавали в этом многообразии — все было совершенно иным, не знакомым, и поэтому чудным для нашего взора. Кустарник и редкие участки травы начинались почти сразу, возле самых границ бывшего города.

Природе понадобилось очень мало времени, чтобы оживить, казалось бы, безжизненные места, какими я их видел недавно…

— Странно…

— Что?

— Тут ничего не было. Только перевернутая земля — и все.

— Да? Непохоже… Но — загадочно, — выдохнула Ната. Я, с сомнением, покачал головой:

— Дико… Потеряться можно запросто. Раньше, все было видно, как на ладони.

Только подумать — всего за каких-то несколько недель…

— Я ведь говорила тебе — весна!

— Да еще какая! — в тон ей ответил я. — При таких темпах, тут все разрастется, как в джунглях!

— Нет… — протянула Ната. — Джунгли? Скорее — саванна. Или прерии, как в

Северной Америке.

— Ладно. Как не назови — все одно… для нас это чужое. И куда теперь идти, я понятия не имею. Давай придерживаться восточного направления — там мы будем ближе к реке и, если заблудимся, сможем выбраться к ней и по берегу вернуться назад. Надеюсь, мы пришли не напрасно, и здесь водятся съедобные звери.

— Все бы вам о еде…

— Ага. Вон и Угар на мешок посматривает. Он тоже не против перекусить!

Мы поправили поклажу на спинах и спустились вниз, навстречу неизвестности.

Первым пропустили Угара. Я постоянно окрикивал его, пока пес не уяснил, что следует держаться поблизости. За ним шла Ната, а я, как обычно, замыкал шествие. Свои руки я держал свободными, удерживая только копье, на случай внезапного появления какого ни будь особо опасного и крупного зверя. Мы постоянно петляли — выросшие растения не давали возможности придерживаться одного направления. Следов животных мы пока не встречали, но я не оставлял уверенности в том, что это временно. Стаи собак и такие крупные хищники, как бурокрысы, должны были что-то есть — не на людей же они охотились, в самом деле? Или на людей? Мы шли весь день, до самой ночи. Я привык в скитаниях много и подолгу ходить, а Угар, так внезапно став взрослым псом, казалось, вообще не чувствовал усталости. Он ступал своими круглыми лапами, по слегка влажноватой почве, и я, как ни старался, не мог услышать ни малейшего звука… Да, он куда лучше нас был подготовлен к тому, чтобы начать эту новую, дикую жизнь в местности, лишь на первый взгляд оставшейся прежней. Зато Ната, начала часто спотыкаться, цепляясь за узловатые сучья, и проваливаться в пахнувшие плесенью и тиной ямки — следы от скопившейся дождевой воды. Она молчала, и я сжалился над уставшей до предела девушкой.

— Заночуем здесь. Возле тех кустов. Я вижу там поваленное дерево. Если оно сухое — нам будет из чего развести костер.

Мы расположились под сенью разлапистого кустарника, надежно прикрывшего нас от порывов дующего ветра. Он нес с собой холодный воздух — ветер был северный, стылый…

Я обошел нашу стоянку — под ногами похрустывали полусгнившие ветки.

Подобраться к нам, во время сна, было непросто. Но, это если не иметь на лапах, таких мягких подушечек, как у Угара… Ната куталась в одеяло — ей было холодно. Понадеявшись на установившееся тепло, мы нерасчетливо оставили дома зимние вещи и сейчас жалели об этом.