На развалинах Мира

Вольный Владимир Александрович

На несколько мгновений я его опередил — зверь рванулся вовнутрь и сразу увяз в куче хлама — я успел за это время добежать до бетонного забора, и нырнуть в одну из многочисленных дыр. За забором виднелись развалины домов

— я понесся со всех ног туда. Топор, с которым я собирался встретить врага во всеоружии, вылетел у меня из рук — но я даже не обернулся, торопясь укрыться от мчащегося по пятам чудовища, где ни будь под плитами домов. Я не оглядывался — по шумному дыханию и быстрым прыжкам за спиной, я понимал, что мой преследователь вот-вот вцепиться мне в спину. Моя нога влетела в расщелину на земле, и я растянулся во весь рост, проехав по жиже около двух метров. Тотчас, темная тень, в сильном прыжке, перемахнула через меня и распласталась в такой же жиже

впереди. Зверь собирался свалить меня с ног, и только мое случайное падение спасло меня от сокрушающего удара! Я еще раз заорал и вскочил на ноги — на мое счастье, темное чудовище никак не могло подняться из зловонной лужи. Если бы я догадался тогда применить оружие, мне было бы гораздо легче справиться с ним, так как он оказался в худшем положении, чем я. Но от страха я почти потерял остатки разума — а ведь куда более жуткие часы Первого дня, я встретил гораздо более хладнокровно, и это спасло меня тогда! Видимо, долгое пребывание в одиночестве, приучило меня не опасаться ничего, кроме стихии — и теперь я расплачивался за это.

От бетонного забора отходил деревянный — и он сохранился намного лучше. Я мчался вдоль него, сломя голову, в надежде найти лазейку — а зверь уже опять настигал меня, громко рыча от ненависти ко всему живому. Я юркнул в щель между досками. Туша чудовища с маху ударилась о забор — он пошатнулся, но выдержал натиск. Оглядевшись, я увидел двухэтажное строение

— остатки дома с чудо уцелевшем на нем балконе. Он провис, но еще держался каким-то образом, не падая вниз. Посмотрев вдоль забора, я похолодел — совсем недалеко, в нем были настежь распахнуты ворота, и зверю не было никакой нужды ломиться на доски, чтобы добраться до меня своими зубами. А тот снова ударил и к скрипу ломающихся досок добавился ухающий и утробный лай.

От внезапной ярости у меня потемнело в глазах. Я сразу пришел в себя, поняв, кто за мной гонится. Это была собака — но очень больших, просто невероятных размеров, огромная, словно медведь! Содрогнувшись от ее вида, я на несколько секунд впал в ступор — убить ее моим жалким оружием? Это невозможно! В тот момент, я как-то позабыл, что недавно держал в руках топор, отточенный очень сильно. Я перерубал им самые крупные бревна на дрова и тем самым закалил свои мышцы до каменной твердости. Теперь, поняв, кто передо мной, я уже сознательно не стал оставаться на месте — слишком большая она казалась мне в тот момент и слишком злобной, что, впрочем, соответствовало действительности. Нужно было спасаться — но как? От чудовищного удара доски разлетелись в разные стороны — псина ворвалась внутрь! Громадный размер чудовища, его сила позволили ему без особого труда разметать преграду, и теперь он длинными прыжками быстро приближался ко мне. Ругая себя последними словами — какой черт меня понес на этот берег, к этому дому и вообще, в дорогу — я быстро бросился к дому, надеясь найти там укрытие.

— Гау! Га-а! — Раздалось позади. Огромная собака, поняв, что я намереваюсь сделать, бросилась ко мне. Последний раз я так бегал во время землетрясения… С ужасающим лязгом клацнули зубы — но я уже подтягивался на перилах балкона. Собака взвыла и бросилась в дом. Я понял — через несколько секунд она будет здесь. Бежать дальше было некуда — оставалось только принимать бой. Я посмотрел на комнату, в которой оказался — длинная, полностью лишенная какой-либо мебели, с кучей сваленных плакатов в углу — здесь собирались произвести ремонт, да не успели… Позади была рухнувшая дверная коробка, через которую я перепрыгнул, выбираясь с балкона. Впереди — две двери, вернее, два проема от них — сами двери были вышиблены и валялись на полу комнаты. Через одну из них должна была влететь моя смерть — если я не смогу одолеть это чудовище!

Но, видимо, собака изменила тактику. Я не слышал ее шагов, ее громового лая. Все было так же спокойно, как до моего появления в разрушенном порту.

Наверное, она затаилась за одной из дверей и только ждала, пока я выйду, чтобы набросится на меня сбоку. Я решил перехитрить ее и снова вышел на балкон. То, что я увидел, ввергло меня в шок — черное

чудовище тащило человеческую ногу в дом. В мрачных глазах горела сумасшедшая ненависть.

Она выпустила свою ношу и, посмотрев на меня, завыла…

Отсюда, с безопасного расстояния, я наконец-то смог разглядеть обладателя этой глотки и еще более жутких клыков… Почти полностью черного цвета — из-за налипшей грязи увидеть окрас шерсти было трудно — ростом с хорошего теленка, если не крупнее, вся взъерошенная и нервно бившая хвостом по земле. Страх преувеличил ее размеры — на меня скалила зубы хоть и очень крупная, но вполне обычная собака. Она еще раз глухо зарычала, не сводя с меня своих потемневших глаз. По ее морде скатывалась пена — слишком много для здоровой собаки… и тут я понял — она безумна! Эта пена — признак бешенства! Прикосновение этих клыков означало заражение и гибель! А то, что она не оставила надежды со мной разделаться, я ясно различал в ее, хоть и замутненных, но яростных зрачках! Погоня, прекратившаяся на какое-то время, еще вовсе не окончилась…

Псина вновь подхватила свою ношу — я успел увидеть, что нога, вроде бы, не сгнила полностью. Но это могло означать только то, что обладатель ее был убит этим зверем совсем недавно! И тут у меня тоже что-то взорвалось в голове — я подумал о том, что зверь, сошедший с ума, растерзал, кого ни будь из тех, кого я так тщетно пытался отыскать. Страх разом уступил, оставив место ненависти. Теперь уже я жаждал боя с этим чудовищем — не меньше, чем оно — со мной. А зверь, вроде как, потеряв ко мне интерес, скрылся в развалинах дома, где-то подо мною. Видимо, там у него было логово, и я, совершенно случайно попал именно в него во время бегства.

Выждав, пока собака скроется, я перевалился через перила, и, как мне казалось, бесшумно спрыгнул — и сразу рванулся к топору, готовясь встретить зверюгу с оружием в руках. В доме было тихо…

Я отбежал от него, и, увидев возвышение, а на нем криво стоящее дерево, прислонился к нему спиной. Так я мог не опасаться, что собака сможет напасть на меня сзади. А лицом к лицу я мог встретить ее ударом топора — и я не сомневался, что смогу разрубить череп чудовища также просто, как до того рубил в щепки самые крепкие деревья. Раздалось громкое рычание, а затем леденящее душу чавканье — точь-в-точь, как если бы это, пожирала что-то, свинья… Она поедала останки человека! Я не выдержал и издал такой громкий крик гнева, не менее похожий на звериный, что он уже не отличался от рыка собаки. На мгновение в доме все стихло — а потом оттуда раздался ответный рев, в несколько раз превосходивший мой по злобе и ярости. Еще одно рычание — видимо, зверь решил, что сможет прогнать непрошеного гостя одной только силой своей луженой глотки! Но то, что вселяло в меня почти животный ужас пару минут назад, больше не могло подействовать на человека, самого охваченного неистребимой жаждой расправиться с людоедом! Я жаждал убийства — и наши желания совпадали!

Раздался скрип половиц, скрежет когтей о бетонный порог входа — мне навстречу, с хрипом и рычанием, вынеслось здоровенное существо, все покрытое свалявшейся шерстью. В доли секунды я изготовился, и, когда оно совершало последний, разделявший нас прыжок, я изо всех сил рубанул перед собой топором. Зверь взвыл, но по инерции врезался в меня, и я слетел с ног. Я сразу вскочил и опять подвергся атаке — косматое страшилище развернулось и снова прыгнуло в мою сторону. Топор остался торчать в его морде, заливая глаза собаки кровью и мешая ей видеть. Едва увернувшись от громадных, кривых клыков, я ухватил его за шкуру и всадил в бок нож.

Чудовище опять взвыло, на этот раз более жалобно и сделало попытку удрать.

Я опять успел ухватить его за шерсть, а потом еще раз ударил ножом…

Собака задрожала, лапы ее подкосились, и она завалилась на бок. Из-под массивной туши стало расползаться багровое пятно. Я отшатнулся в сторону, еще не веря в то, что мне удалось ее победить. Оскалившись в последней попытке, дотянутся до меня клыками, она глухо рявкнула — и глаза ее покрылись предсмертной пеленой. Дрожа и пошатываясь, я приблизился к туше