Одного поля ягоды
Шрифт:
— Десять недель без магии, — сказал Том. — Тебе было сложно вернуться к магловскому образу жизни на Рождество, а это всего лишь две недели. Это как когда жители Рима, привыкшие к смывающимся туалетам и ежедневным ванным, попали в провинциальную Британию и увидели, что люди выбрасывают свои испражнения из окон. Невозможно не замечать, что вокруг тебя одни варвары.
— Я бы так не сказала, — ответила Гермиона, развязывая и убирая синий галстук. — Мы жили как маглы почти всю свою жизнь, ничего из этого для нас не ново. Не так, как когда мы в первый раз узнали про магию.
Том фыркнул:
— Ради Бога, Гермиона, я возвращаюсь в место, где смалец — это приправа. Где считается,
— Звучит немного драматично.
— Ты видела, где я живу, — сказал Том. — А теперь давай, пожалуйста, скажи мне, что я должен быть этому благодарен.
— Нет, — твёрдо сказала Гермиона. Её руки сомкнулись на коленях, жалкая попытка совладать с, Том знал, будущей вспышкой гнева. — Я никогда тебе этого не скажу. Может, я и считаю, что ты сильно гиперболизируешь свои истории об этом месте — правда, Том, бoльшую часть времени я не понимаю, шутишь ты или нет. Но я верю, что ты заслуживаешь лучшего. Любящий дом должен быть правом каждого ребёнка по рождению, а не привилегией, которой могут наслаждаться те, кому посчастливилось родиться с правильной фамилией. И приюты, особенно такие, как Вула, никогда не могут быть домом.
Том смотрел на неё холодным взглядом:
— Ты права. Это не дом. Это загон для будущей рабочей силы Британии, — Гермиона поёрзала напротив. — Твои слова очень, очень красивые. Ты собираешься что-нибудь с ними делать или это просто слова?
С самого первого чаепития с Дамблдором он стал скептически относиться к речам, в которых другие люди решали, что его жизнь станет лучше, если у него будет то или это. С его стороны было нечестно срываться на Гермиону, но надвигающееся прибытие «Хогвартс-экспресса» на Кингс-Кросс ухудшало его настроение с тревоги до горькой злости. Это так разочаровывало: уйти от лёгкого доступа к магии и книгам — его двум самым любимым вещам в мире — к миру, где у него не было ни того, ни другого. Превратиться из многообещающего, талантливого мистера Риддла… в одинокого сироту Тома.
Он чувствовал себя бессильным. Незначительным. Как будто всё, что он заработал и достиг за прошлый год, больше не имело значения.
— Я попрошу маму, чтобы мы могли встречаться хотя бы раз в неделю, — сказала Гермиона. — Тогда ты сможешь почаще выбираться из этого места. Мы можем ходить в Косой переулок — там нам можно заниматься волшебством, с таким количеством взрослых волшебников и волшебниц вокруг они ни за что не поймут, кто колдовал, если мы не станем устраивать из этого представления.
Мне кажется, это нечестно, что другие ученики, кто живёт в волшебных домах, могут практиковаться в заклинаниях всё лето, — пожаловалась она. — Я спросила своего декана, и он сказал, что волшебные дома подключены к каминной сети и там есть взрослые, которые в состоянии быстро доставить ребёнка с повреждениями в больницу в случае чрезвычайного происшествия. Поскольку я ведьма, моим родителям можно знать о магии, посещать магические места и пользоваться летучим порохом. Но из-за того, что они маглы — как и твои доверенные лица — мы не имеем права подключать наш камин к сети. Мама с папой могут обменивать деньги в банке, но не имеют права открыть банковский счёт. Они могут снимать комнату помесячно в «Дырявом котле», но не квартиру в Косом переулке в паре метров оттуда. Они как будто сами не могут решить, можно ли наделять магловских опекунов правами или нет! Я не могу дождаться, пока мне исполнится семнадцать, чтобы записать наш дом как волшебную резиденцию, но к тому времени ограничение на использование магии для несовершеннолетних уже даже не будет действовать.
—
— Ты тоже сможешь, — в предвкушении сказала Гермиона, отбивая пятками по сиденью поезда. — Ты ненамного младше меня, а поскольку твой день рождения выпадает на каникулы, ты тоже сможешь сдать экзамен пораньше, если какой-то учитель согласится сопроводить тебя в Министерство. Зная тебя, они встанут в очередь и ещё потом купят тебе выпить.
Том откинулся на сидении:
— У меня не будет денег на оплату экзамена или на инструктора для частных занятий. Боюсь, мне придётся дождаться школьного инструктора, как остальным.
— Ой, — Гермиона отвернулась. — Ну, я что-нибудь придумаю. У нас есть годы, чтобы найти деньги.
— Ты планируешь какое-то денежное предприятие? — спросил Том. Он был заинтригован. Гермиона была скорее филантропом, чем предпринимателем. Она может написать хорошую речь, если у неё будет черновик и время для репетиций, — ей не хватало харизмы для спонтанных публичных выступлений, — но этого недостаточно, чтобы заставить людей расстаться с их деньгами. Понятие прибыльности распалит её угрызения совести, ведь это мало чем отличалось от обмана людей на деньги, а мошенничать — плохо!!!
— Я подумала… — начала Гермиона, кусая губу, — Ты мог бы писать что-то для периодического или научного издания, а они могли бы платить тебе за публикацию. Ты и так хорош, а будешь ещё лучше к шестому году, и я уверена, ты найдёшь, о чём писать. Если ты настроишься на небольшое и не самое престижное издание, например, советы по заклинаниям в «Вестнике ведьмы» или «Домоведьме и доме», это будет оплачиваться не хуже, ведь они выходят раз в неделю, а не в месяц. Это стабильная работа, если ты не против приспособить заклинания для взбивания масла или меренг.
Том поднял бровь. Это была неплохая идея, а характер работы означал, что ему даже не придется покидать спальню, чтобы выполнить её. Ему даже не придётся встречаться ни с кем лично, чтобы его не смогли отвергнуть только из-за того, что он несовершеннолетний, школьник или выращен маглами, пока он хорошо выполняет работу. Разумеется, людям не стоит знать, что самым первым творением императора Тома было исправленное замораживающее заклинание для приготовления самого освежающего лимонно-мятного сорбета (идеально для летних развлечений!), но псевдоним позаботится об этой проблеме, а также скроет его возраст и отсутствие квалификации.
Но лишь потому, что Том был циничен до самого своего основания, он сказал:
— Ты что, хочешь убедить меня, что есть альтернативы сдаче за других домашних заданий за деньги?
Гермиона покраснела:
— Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности! И я знаю, что ты не гордишься тем, что делаешь чужие домашние работы. Я бы предпочла видеть, как ты используешь своё время и навыки для оригинальной работы, даже если это что-то обыденное, как заклинания для волос и проветривания ковров. На каждой опубликованной статье сотни людей будут видеть твоё имя, и я понимаю, что для тебя это важно. Это должно быть гораздо приятнее, чем дать кому-то вроде Эйвери приписать себе заслуги за сочинение, которое ты заполонил орфографическими ошибками и плохой грамматикой. Даже если это какая-то домохозяйка, которую ты никогда не встретишь, уважение к твоим навыкам — это всё равно уважение.