Одного поля ягоды
Шрифт:
— Я знаю, что сделал его правильно, поэтому у каждой составляющей должен быть нужный вкус и текстура, — сказал Том, всучив креманку в руки мадам Марчбэнкс. Он наколдовал охапку длинных десертных ложечек взмахом своей палочки и вставил их в креманку, закончив охлаждающим заклинанием, чтобы фрукты оставались свежими до конца дня. — Мне пора идти. Передайте профессору Дамблдору мои наилучшие пожелания, когда встретите его. Хорошего дня, мадам.
Он бодро покинул экзаменационную комнату, оставив мадам Марчбэнкс с креманкой пудинга в руках. Старая ведьма поднесла к губам ложку со сливками и заварным кремом, и то, что она попробовала
Нотт сидел в холле, охраняя их с Томом портфели. Он встал, когда увидел Тома, бросив Тому его сумку и сказав:
— Это было быстрее моего. Как всё прошло?
— Старая карга решила, что я гениальный и обворожительный, как и ожидалось, — сказал Том. — Пошли, мы аппарируем за воротами. А как прошёл твой?
— Скучно, но согласно процедуре, — ответил Нотт, тяжело дыша, пытаясь поспеть за длинноногой поступью Тома. — Ты не заметил этого, потому что тебе не хватает волшебной фамилии, но старые бабки-экзаменаторши вроде неё всегда находят способ прокомментировать, как ты выглядишь по сравнению с оценками твоих родителей: у меня бы ушло в два раза больше времени, если бы она могла посплетничать об обоих моих родителях. Хотя товарищ Олливандер на порядок хуже. Кому какое дело, что вяз выбрал моего отца, я здесь ради своей палочки!
— Почему она не проверяла экзамен твоего отца? — спросил Том. — Я слышал, Марчбэнкс была в экзаменационной комиссии несколько поколений.
— Отец был в Хогвартсе примерно в одно время со старушкой Гриззи Марчбэнкс, — сказал Нотт. — Хотя не думаю, что они пересеклись. Она бы закончила Хогвартс старостой школы Рейвенкло летом, когда отец начал свой первый курс той же осенью. К его выпуску она была младшим сотрудником в Отделе магического образования, а её работой было проверять письменные работы факультативов С.О.В. Практические экзамены Ж.А.Б.А. доверяют только самым старшим…
— Это разве не означает, что твоему отцу за семьдесят? — это делало его старше дедушки Тома.
— Поздравляю, Риддл, — сказал Нотт, — ты можешь проводить арифметические подсчёты в уме. Неудивительно, что старые ведьмы считают тебя таким гениальным.
— Но твоя мать молода. По крайней мере, так я предполагаю, под всей её пудрой на лице, — заметил Том. Он скорчил гримасу, вспомнив приглашение на чай на Рождество, когда неосознанно прошёлся по летописи разума мадам Аннис Нотт. — Агх. Мои собственные родители, может, и были омерзительными личностями, но у них было двойное благословение: они не были кровно связаны друг с другом и родились в одном поколении.
— Волшебники, понимающие, что развод — удел маглов и простолюдинов, в полном праве быть избирательны в том, на ком женятся, — помпезно сказал Нотт, следуя за Томом по тихим коридорам замка и вниз по лестнице на главную тропинку за пределы территории. — Особенно, если у них разборчивый вкус и они не хотят останавливаться на первой попавшейся в их руки. Отец предпочитал, чтобы ведьма была начитана, симпатична, магически одарена, хороших манер, достаточно отдалённой крови…
— Да было бы тебе известно, Гермиона подходит под все эти пункты! — перебил его Том.
— …Терпимого характера и чистокровной, — закончил Нотт. — Что, к сожалению, дисквалифицирует Грейнджер. Последнему нельзя помочь, но первое — личный выбор. Да будет тебе известно,
— О, здорово, — сказал отвлечённый Том, роясь в портфеле в поисках подписанной Дамблдором записки. Они уже могли различить статуи кабанов на колоннах. — Что ты натворил?
— Что я натворил?! Меня ударили по лицу!
— У неё должна была быть веская причина, — сказал Том. — И я уверен, ты заслуживал этого, — он развернул пергамент и встал у подножия ворот, которые были закрыты перед ним. Ничего не случилось, когда он вскарабкался по гранитному плинтусу и начал размахивать раскрытым свитком перед носом статуи кабана с левой стороны.
Нотт вздохнул:
— Приложи подпись к щели посередине. Обычно так работают эти современные зачарованные ворота — магически пропитанная подпись взамен традиционного кровного подтверждения. Ну, согласно тем книгам, которые мы одолжили после корнуольского фиаско. Я нашёл интересную теорию в одной из них: если ты найдёшь способ отсечь магию Дамблдора с мантии, которую он зачаровал, и превратить в пергамент, теоретически, это можно использовать вместо его подписи. По сравнению с каплей добровольно отданной крови, используемой для кровного оберега, не так трудно украсть мантию из прачечной.
Ворота беззвучно распахнулись, практически неразличимый гул чар приподнимал тонкие волоски на его шее, когда он прошёл через границу и покинул территорию. Нотт последовал за ним, пристально глядя на кабанов-близнецов, которые хрюкнули на своих пьедесталах и направили свои острые бивни в его сторону.
С проложенной колёсами деревенской дороги они аппарировали в спальню Тома в Усадьбе Риддлов и начали свой обычный распорядок: снятие школьных мантий и галстуков для замены на простые чёрные мантии, чёрные плащи и чёрные шарфы, закрывающие лица, которые стали самой отличительной чертой Принца и Рыцаря. Это была не особенно впечатляющая маскировка названного Мастера заклинаний, в то время как зачарованная греческая театральная маска могла бы быть более подходящим намёком на его умения. Но шарфы было легко стирать — недооценённое качество в роде деятельности Принца.
Это подходило тайне Принца, благородного, но скромного народного героя. Он выглядел просто, но это было неважно, ведь его действия и мастерство говорили об истинном благородстве его персонажа.
Когда они прибыли в атриум Министерства магии, они наткнулись на авроров в их парадных алых мантиях поверх дуэльных жилетов, нетерпеливо вышагивающих перед золотыми воротами.
— Вы опоздали, — неодобрительно сказал один аврор, убирая свои карманные часы. — На двадцать пять минут от назначенного часа. Заседание началось в девять ноль-ноль. Мы ждали вас двоих почти час.
— Свидетелей уже вызывали? — спросил Том.
— Пока нет, — сказал аврор. — Им всё ещё зачитывают обвинения.
— Тогда я не опоздал, а задержался, — сказал Том. — Что едва ли вообще задержка.
— Давайте поторапливайтесь, пока мы не перешли от едва ли задержки до настоящего опоздания, — нетерпеливым голосом сказал Нотт. — Залы суда на нижних этажах, а эти лифты шальные.
Они прошли станцию взвешивания палочек, не останавливаясь для получения значка посетителей, и зашли в лифты, о которых их предупредили, стоило закрыться решётке: «Держитесь, а то взлетите».