Отпусти мою душу на волю

Бухараев Равиль Раисович

Когда б не тишь в душе, предвестье слова.

10

Когда б не тишь в душе – предвестье слова
Или молчанья высшего задел,
Я мудро сторонился бы былого,
О будущем бы тоже не радел.


Уже я на чужбине поседел,
А все топчусь обочь крыльца родного;
Ведь и Улисс пригреб до хаты снова,
Не позабыв жены за массой дел.


На рынке близ Риальто я сидел,
Обедал грушей – не было другого,
И был со

стороны смешней смешного
Подобный байронический удел;


Душа не в счет, но я узнал предел
Себя, как говорится, остального.

11

Себя, как говорится, остального
Я вызубрил за годы наизусть.
Какая страсть влечет – какая грусть
Не даст согреться у огня чужого?


Не должный ни гроша, ни золотого,
От нищеты я всё ж не зарекусь:
В Венеции простейшая обнова
Не по карману, но об этом пусть


Кручинится заезжий казанова,
Я сердцем сокрушаться не возьмусь
В тщете иной, чем нищета немого
Родства – что мне Венеция? что Русь?


А прочую хандру впопад и впрок
Я в кулаке одном зажать бы мог.

12

Я в кулаке одном зажать бы мог
Всё, что за годы нажил на чужбине.
На гроб надежд свой возложу венок
И завяжу тревожиться отныне.


К свободе поспешал я со всех ног, —
Живу по горло в этой благостыне;
Кто к миражам привык в мирской пустыне,
Тот различит реальность и лубок.


В открытье этом я не одинок,
Иллюзий не осталось и в помине;
Рассвет уже сыграл на мандолине,
Пожитки взял и вышел за порог.


Опять я сам с собой наедине.
И жизнь странна, и мир сей странен мне.

13

И жизнь странна, и мир сей странен мне
В Венеции монет и карнавала,
Где я наелся грушей в стороне
От шелковистой зелени канала.


Улыбка немоты уста связала,
И вьется плющ по каменной стене,
Что прячет целый сад близ Арсенала,
Дозволив разве птицам быть вовне.


Какую боль в отверстой глубине
Голубизна небес твоих скрывала!
Здесь даже воздух в долг дается мне,
Всё подлежит возврату у вокзала,


Все вчуже для меня и все извне,
Как собственное имя в тишине.

14

Как собственное имя в тишине
Странна мне эта жизнь, моя навеки:
Мне суждено блуждать в любой стране,
Как облаку над храмами Джудекки.


Оно бесцельно служит всем вовеки,
Белея в сине-голубом огне;
И я гляжу утешно в имяреки,
Винюсь, но в человеческой вине,


И

в вашу честь в туманной пелене
Плету венок, чьи ветви, словно реки,
Сбегаются в морской простор, зане
Венеция опять смыкает веки,
Ценя момент, – венок иль не венок,
В туманы канет эхо этих строк.

30 мая – 4 июня 2000

ВЕНОК ДИКОРАСТУЩИХ СОНЕТОВ[5]

Об одном пишу,

что тобою дышу…

Сочинить только и смог,

засыпая без задних ног.

Аттила Йожеф

Как же начать, как объяснить?

Понимаешь,

Дом мой ты знаешь.

И если помнишь, где спальня,

помнишь, наверно,

как сиротливо и скверно

выглядит улица Логоди,

где обитаю.

Дежо Костолани

Магистрал

Там, где нас нет, я радость обрету.
Расходится туман меж деревами…
Извольте, вот сонет – дичок в цвету —
Мое прощанье с отчими словами…


Не ожидал, признаюсь между нами,
Что вдохновенье, тая на лету,
Под запертыми напрочь небесами
Умножит разве будней суету.


Сонет-дичок, что делать мне с тобою
В саду, где всё живет иной судьбою?
Прозрачно осень вяжет кружева…


И слово что хрусталь, и звезды сонны,
И средь бягрянцем окропленной кроны,
Мерцая рдяно, вишня чуть жива.

1

Мерцая рдяно, вишня, чуть жива,
С ладони соскользнув, на землю пала:
Венгерская осенняя трава
На крапинку багрянца ярче стала.


Не зачуди, душа, вздохнув едва:
Плоть корчиться еще не перестала…
Пока в билете значится «Москва»,
Тебе свободы Божьей недостало.


Стрезва взгляни – вокруг осенний сад.
Что жил и без тебя, собой богат,
Сам цвел и вял, сам распускал бутоны,


Грешил и каялся из года в год…
Так разве для тебя сияет плод
Среди багрянцем окропленной кроны?

2

Среди багрянцем окропленной кроны —
Силки осенних солнечных тенет…
Пока порывы ветра монотонны
И жизнь по-женски то солжет, то нет,


Ни в грош не ставлю жалобные стоны
Слепой души – да будет пуст сонет!
Здесь ветр дурит и охмуряет свет:
Они ко мне за чужесть – непреклонны…


Да что ты, осень, знаешь обо мне?
Хандра летучей мышью в глубине
Мечась, пищит, минуя все препоны…


Оставь меня – дай сердцем ощутить,
Как в ясном небе звезд сияет нить…
И слово что хрусталь, и звезды сонны…