Похождения Тома Соуэра

Твен Марк

— О, всякія страшныя, — сказалъ Томъ. — Они ловятъ суда, жгутъ ихъ, грабятъ деньги, которыя зарываютъ потомъ въ самыхъ глухихъ мстахъ у себя на остров, гд привиднія и разныя другія штуки ихъ должны охранять. Они убиваютъ тоже всхъ людей на тхъ судахъ. Заставляютъ прыгать черезъ бортъ.

— И утаскиваютъ женщинъ къ себ на островъ, — прибавилъ Джо. — Только ихъ не убиваютъ.

— Нтъ, не убиваютъ, — подтвердилъ Томъ. — Они слишкомъ благородны для этого. И вс эти женщины непремнно красивы.

— И что у нихъ за одежда! — воскликнулъ Джо съ восторгомъ. — Одно золото, серебро, брилліанты…

— У кого это? — спросилъ Гекъ.

— Да у пиратовъ!

Гекъ посмотрлъ грустно на свою собственную одежду.

— Вижу я, что я одтъ вовсе не по пиратски, — проговорилъ онъ съ жалобнымъ выраженіемъ въ голос. — Но у меня нтъ ничего другого.

Товарищи стали его утшать тмъ, что у него будетъ скоро чудный

нарядъ: только бы имъ начать свои похожденія. А для начала, толковали они ему, очень хорошо можно ходить и въ лохмотьяхъ, хотя, разумется, богатые пираты пускаются въ походъ съ надлежащимъ гардеробомъ.

Мало по малу говоръ между ними затихъ. Дремота начинала смыкать глаза маленькихъ бглецовъ. Трубка выскользнула изъ пальцевъ Красной руки, и онъ заснулъ сномъ праведнаго и усталаго человка. Гроза морей и Черный мститель успокоились не такъ легко. Они прочитали свои молитвы про себя и лежа, потому что не было возл нихъ никого, кто заставилъ бы ихъ встать на колни и читать вслухъ; у нихъ было даже поползновеніе и вовсе не прочесть, но они боялись шагнуть такъ далеко сразу и вызвать тмъ особенный внезапный громовой ударъ съ неба. Потомъ, когда они начали уже совсмъ впадать въ забытье, что-то стало подниматься въ ихъ душ и не хотло улечься. Это была совсть. Имъ начало смутно казаться, что, можетъ быть, они поступили нехорошо, убжавъ изъ дома; потомъ они вспомнили объ украденныхъ състныхъ припасахъ, и тогда уже началось истинное мученье. Они старались подкупить эту совсть, напоминая ей, что вдь и прежде же они воровали лакомства и яблоки десятки разъ; но совсть не подкупается такими увертками. Наконецъ, они пришли къ сознанію непреложнаго факта: брать лакомства, значило только «стащить», не боле; но взять ветчину или вяленую свинину и тому подобныя цнности было прямое, неоспоримое воровство, — а противъ него говорится изъ заповди. Вслдствіе этого, они ршили въ душ, что пока они будутъ пиратами, они не осквернятъ своего занятія воровствомъ. Съ совстью было заключено такимъ образомъ перемиріе, и замчательно непослдовательные морскіе разбойники спокойно уснули.

ГЛАВА XIV

Проснувшись на слдующее утро, Томъ не понялъ сразу, гд онъ находился. Онъ привсталъ, протеръ себ глаза, осмотрлся и тогда сообразилъ все. Былъ прохладный, еще мглистый разсвтъ и отъ глубокой тишины и покоя лсной чащи вяло чудной, обаятельной нгой. Ни одинъ листикъ не шевелился, никакой звукъ не нарушалъ величавой думы природы. Травки и листья были унизаны каплями росы, какъ бисеромъ. Зола покрывала блымъ налетомъ костеръ, и съ него подымалась лишь струйка голубоватаго дыма. Джо и Гекъ еще спали. Но, вотъ, гд-то вдали чирикнула птичка, другая ей отвтила; задолбилъ тоже дятелъ. Мало по малу мгла стала проясняться; вмст съ тмъ постепенно умножались и звуки; жизнь начинала заявлять о себ. Чудная картина просыпающейся природы, готовой уже на дятельность, развертывалась передъ глазами удивленнаго мальчика. Маленькій зеленый червякъ поползъ по росистому листу, подымая по временамъ дв трети своего тльца на воздухъ, «понюхивая кругомъ», потомъ шелъ дале, все «отмривая», какъ говорилъ Томъ. И когда червякъ подползъ къ нему безъ понужденія съ его стороны, Томъ не шелохнулся, какъ вкопанный, чувствуя то приливъ, то отливъ надежды, смотря по тому, какъ червякъ приближался еще или хотлъ принять другое направленіе. Наконецъ, посл тяжелаго раздумья въ приподнятомъ положеніи, червякъ перешелъ съ ршимостью на ногу Тома и продолжалъ по ней свое странствованіе, что наполнило радостью сердце мальчика, потому что это значило, что задуманное имъ исполнится: у него будетъ новое платье, — безъ всякаго сомннія, полный, красивый пиратскій костюмъ. Потомъ показалась цлая вереница муравьевъ изъ разныхъ мстъ и принялась за работу: одинъ муравей храбро тащилъ дохлаго паука, который былъ впятеро больше его самого, и поднялся съ нимъ прямо черезъ пень. Темно-пятнистая божья коровка взобралась на головокружительную вершину одной травки; Томъ нагнулся прямо къ ней и проговорилъ:

«Божья коровка, божья коровка, лети ты домой, Домъ твой горитъ, а дтки одни!»

Божья коровка тотчасъ же расправила крылышки и полетла посмотрть, что тамъ длается, чему Томъ нисколько не удивился. Онъ зналъ издавна, до чего эта букашка легковрна насчетъ пожаровъ, и онъ обманывалъ ее уже не разъ. Показался навозный жукъ, тяжело таща свое туловище, и Томъ нарочно тронулъ его, чтобы увидть, какъ онъ прижметъ свои лапки къ тлу и притворится мертвымъ. Птицы подняли уже страшную возню, пересмшникъ, — сверный дроздъ, — услся на дерев, надъ головой Тома, и выводилъ съ восторгомъ свои подражанія чужому пнію; визгливая соя юркнула

сверху, какъ голубой огонекъ, услась на втк почти подъ рукою у мальчика и стала разглядывать пришлецовъ съ жаднымъ любопытствомъ; срая векша и какой-то большой зврь изъ лисьей породы пробжали мимо, ворча дорогой и останавливаясь по временамъ, чтобы приссть и сказать что-то мальчикамъ, наблюдая за ими, потому что, живя тутъ въ глуши, они и не видывали, быть можетъ, людей и не знали, бояться имъ или нтъ. Вся природа проснулась и оживилась теперь, длинные солнечные лучи пронизывали густую листву; нсколько мотыльковъ порхало кругомъ.

Томъ растолкалъ прочихъ пиратовъ; они вскочили, пустились бжать съ громкимъ крикомъ и черезъ минуту, сбросивъ съ себя все, уже барахтались и гонялись другъ за другомъ въ теплой, прозрачной вод у блой песчаной косы. Имъ вовсе не хотлось туда, въ маленькій поселокъ, спавшій вдали, за величественною ширью рки. Плотъ ихъ унесло куда-то теченіемъ или слегка прибывшей водою, но они были даже довольны этимъ, потому что такимъ образомъ какъ бы сжигался всякій мостъ между ними и цивилизованнымъ міромъ.

Они воротились въ свой лагерь, удивительно освжившись, съ весельемъ на душ, въ полномъ восторг. Первымъ ихъ дломъ было развести снова костеръ. Гекъ отыскалъ по близости ключъ съ чистой, холодной водою; они устроили себ черпаки изъ большихъ дубовыхъ или оршниковыхъ листьевъ, и находили, что вода, подправляемая прелестью дикой жизни, можетъ отлично замнить кофе. Когда Джо сталъ нарзывать ломтики ветчины къ завтраку, Томъ и Гекъ сказали ему, чтобы онъ обождалъ немного; они пошли въ одно мстечко на берегу, сулившее имъ удачу, закинули свои удочки и были скоро вознаграждены. Джо не усплъ еще выдти изъ терпнія, когда они уже воротились, притащивъ нсколько хорошихъ губанчиковъ, пару окуней и маленькаго сомика, — такой провизіи хватило бы на цлую семью. Они поджарили рыбу съ свининой и просто изумились: никогда еще рыбное кушанье не казалось имъ такимъ вкуснымъ. Они не знали, что чмъ скоре попадаетъ рчная рыба изъ воды на огонь, тмъ она вкусне; не разсуждали они тоже о томъ, какою приправою служитъ сонъ на чистомъ воздух, упражненіе тоже на воздух, купанье и, вдобавокъ ко всему, еще голодъ.

Посл завтрака они полежали въ тни, пока Гекъ курилъ, а потомъ пустились въ лсъ на рекогносцировку. Весело шагали они, перелзая черезъ павшія деревья, пробиваясь сквозь густой кустарникъ и минуя величавыхъ царей лсовъ, облаченныхъ, съ самой короны своей и до подошвы, въ порфиру изъ ниспадающихъ виноградныхъ лозъ. Мстами имъ попадались уютные уголки, устланные травою и испещренные цвточками.

Они нашли, вообще, много очень занимательнаго, хотя ничего, что было бы уже изумительно. Островъ, какъ они убдились, былъ мили въ три длиною, а шириною всего въ четверть мили и отдлялся отъ ближайшаго къ нему берега только узкимъ проливомъ, едва ярдовъ въ двсти. Такъ какъ они купались чуть не каждый часъ, то уже вечерло, когда они воротились въ свой лагерь. Слишкомъ проголодавшись для того, чтобы заняться еще ужиномъ, они роскошно пообдали холодною ветчиной и потомъ прилегли въ тни и стали бесдовать. Но разговоръ не вязался и скоро затихъ совершенно. Тишина, торжественность лсной глуши и чувство одиночества начали производить сильное впечатлніе на мальчиковъ. Имъ думалось… и какое-то неопредленное ощущеніе закрадывалось имъ въ сердце. Мало по малу оно выяснялось: это былъ зачатокъ тоски по дому. Даже Финнъ, Красная рука, начиналъ тосковать по крыльцамъ и пустымъ хлвамъ… Но вс они стыдились своей слабости и ни у котораго изъ нихъ не хватало смлости высказать свои мысли.

Но уже нсколько времени всмъ имъ смутно слышался какой-то особый, глухой звукъ въ отдаленіи, похожій на тиканье часовъ, но который нельзя было вполн разобрать. Понемногу звукъ сталъ отчетливе; требовалось выяснить, что это такое. Мальчики встрепенулись, взглянули другъ на друга и насторожились. Наступило продолжительное, глубокое, ненарушаемое молчаніе, потомъ что-то глухо рявкнуло въ отдаленіи.

— Это что? — тихо воскликнулъ Джо.

— Не понимаю, — прошепталъ Томъ.

— Это, я вамъ скажу, громъ, — произнесъ Гекльберри со страхомъ, — потому что громъ…

— Молчи! — остановилъ его Томъ. — Слушай только, не говори.

Они ждали нсколько минутъ, которыя показались имъ вкомъ. Снова раздалось то же глухое рычанье.

— Надо пойти посмотрть.

Они вскочили и бросились на берегъ, обращенный къ поселку, раздвинули кусты и стали глядть на рку. Въ мил пониже селенія работалъ маленькій паровой паромъ, борясь съ теченіемъ. На немъ толпилась куча народа, а кругомъ его или повинуясь стру, шныряло множество лодокъ; но мальчики не могли угадать, что длаютъ люди, сидящіе въ этихъ лодкахъ. Изъ бока парового парома вырвалось вдругъ облако благо пара, и когда оно поднялось и развялось медленно въ воздух, раздалось вновь уже слышанное мальчиками рычанье.