Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Киреевский Иван Васильевич

Изъ этого положенія, что каждое убжденіе иметъ нравственную обязанность откровенно выражаться въ словахъ и дйствіяхъ, Vinet выводитъ нравственную обязанность для каждаго государства не стснять никакое убжденіе въ возможности выразить себя и проповдывать себя словами, длами и жизнію. Такъ какъ онъ говорить о государств вообще и объ убжденіи вообще, то естественно, что въ его разсужденіяхъ является такая неопредлительность, такая преувеличенность, такая несоотвтственность одной мысли съ другою, что первыя сто страницъ второй части показались мн войною Донкихота съ втряными мельницами, или упражненіями талантливаго студента на курс какого-нибудь швейцарскаго Шевырева. Противъ кого рыцарствуетъ онъ? — противъ Роте, о которомъ и протестанты даже сомнваются, христіанинъ ли онъ или нтъ. Его понятіе о государств, что оно должно быть само вполн человкомъ, есть одна изъ системъ, которыхъ тысячи возникаютъ ежедневно въ Германіи. Принять эту систему за представительницу общаго мннія и думать, что все сдлалъ, когда одоллъ ее, — довольно смшно и ребячливо. Еслибы еще Vinet сражался съ отцомъ Роте — самимъ Гегелемъ, разбирая его взглядъ на государство въ его первообразномъ вид, то возраженія его имли бы какой-нибудь всеобщій интересъ; но возражать одному изъ полугегельянцевъ —

хорошо только тому, кому очень писать хочется. Къ тому же, никакое философское понятіе о государств не стоитъ само собою, но выводится изъ общихъ началъ системы, какъ необходимое послдствіе. Какъ же опровергать выводъ, не касаясь началъ? Вообще выводы философскіе не опровергаются, они просто отвергаются, когда построится противорчащая имъ система. Но Vinet взялся разсуждать о государств на правахъ философа, а между тмъ никакой философской истины не поставилъ. Поэтому, что бы онъ ни говорилъ, истину или ложь, все будетъ безъ основанія, одна фраза, больше или меньше благовидное мечтаніе. Другое дло, когда онъ захочетъ говорить какъ христіанинъ. Здсь онъ иметъ основаніемъ убжденія того исповданія, къ которому онъ принадлежитъ. Здсь, слдовательно, его слово иметъ голосъ.

Мало-по-малу ворочая свою мысль съ боку на бокъ и пережевывая одно и то же, Vinet, наконецъ, дошелъ до этого сознанія и чувствуетъ, что сказанное имъ вообще не такъ общепримнительно, какъ казалось ему съ перваго взгляда. Вслдствіе этого пробуждающагося въ немъ сознанія, Vinet сначала ограничиваетъ свои возгласы объ убжденіяхъ вообще тмъ, что сказанное имъ не можетъ относиться къ магометанству, ни къ древнему язычеству, ни къ іудейству, а только къ различнымъ видамъ христіанства. Потомъ еще страницъ черезъ сто онъ говоритъ, что сказанное имъ не можетъ относиться къ римскому католичеству, которое перестало бы быть совсмъ католичествомъ и Римскою церковью, еслибъ отказалось отъ соединенія власти духовной и свтской. А потому его требованіе о раздленіи двухъ властей можетъ относиться только къ однимъ протестантскимъ исповданіямъ.

Книга была бы гораздо ясне, еслибъ авторъ съ самаго начала опредлилъ границы своей мысли.

Однакожь и между протестантскими исповданіями надобно также различить. Если, наприм., анілійскую церковь считать въ числ протестантскихъ, то очевидно, что къ ней не можетъ относиться требуемая авторомъ неприкосновенность свтской и духовной власти. Ибо, какъ прямое произведеніе власти свтской, церковь англійская при разъединеніи властей должна сама распасться на свои составныя части и, слдовательно, уничтожиться.

Реформаты тоже не могли бы (по крайней мр при начал своемъ) слдовать увщанію Vinet, ибо, по ученію Кальвина, самое государство должно происходить изъ церкви и ею устраиваться. Но историческая мельница оттерла эту часть догмата отъ реформатства, и потому для этой секты вопросъ объ отношеніи къ свтской власти еще можетъ почитаться нершеннымъ.

Квакеры прямо и чисто не признаютъ государства вн себя и надъ собою и по догмату своему не могутъ составлять часть аудиторіи Vinet.

Гернгутеры хотя и не во враждебномъ отношеніи къ государству находятся, однако же внутри другаго политическаго общества составляютъ не только общество церковное, но и гражданское, съ особыми устройствами взаимныхъ отношеній. Слдовательно и они, еслибы составляли народъ отдльно существующій, непремнно образовали бы государство, прямо изъ церкви исходящее и съ церковнымъ устройствомъ одно составляющее. Потому и къ нимъ слово Vinet относиться не можетъ.

Остаются лютеране, которые признали въ Аугсбургскомъ исповданіи, что устройство свтскаго государства не должно зависть отъ церкви, что власти духовная и свтская различны и не должны подчиняться одна другой, но об должны съ одинакимъ благоговніемъ почитаться и сохраняться, какъ дв высшія благодати Бога на земл (als

zwei h"ochste Gaben auf Erden).

Но, поставивъ церковь въ одинакихъ правахъ съ государствомъ въ догмат, они въ дйствительности тотчасъ же подчинили устройство духовное покровительству и надзору, и распоряженію и даже управленію свтской власти.

Но такъ какъ это ученіе церкви для лютеранъ не догматъ, а закоренвшій историческій фактъ, то требованіе Vinet можетъ собственно къ нимъ относиться; ибо Vinet не хочетъ, вроятно, измнять вроисповданій, онъ хочетъ только исправить понятія нкоторыхъ объ одномъ постороннемъ предмет сомнительнаго свойства. Къ этимъ же сектамъ протестантскаго исповданія, къ которымъ относится вопросъ Vinet, — т.-е. для которыхъ онъ не догматъ, а еще вопросъ, — можно причислить христіанъ всхъ исповданій, колеблющихся въ своихъ убжденіяхъ, и, потомъ, неврующихъ и философски-христіанствующихъ. Но эти послдніе, хотя бы они и имли въ рукахъ власть политическую, могутъ ли почитаться законными судьями въ дл церковныхъ отношеній? А между тмъ авторъ иметъ въ виду ихъ боле, чмъ другихъ, ибо преимущественно опирается на требованіяхъ современной образованности. По его мннію, христіанская церковь, скоро посл своего явленія въ міръ, испортилась и начала заблуждаться. Одно изъ послдствій этого заблужденія было сближеніе государства и церкви при Константин. Потомъ вс бды христіанъ и христіанства были необходимымъ слдствіемъ этого сближенія, и только въ наше новйшее время становится возможнымъ для церкви открыть глаза и видть свою ошибку (стр. 350 и мног. др. мста). Другими словами: Духъ Святый, скоро посл временъ апостольскихъ, оставилъ церковь и возвращается къ ней только чрезъ проповдь Vinet. Или, можетъ-быть, Духъ Святый не оставлялъ церковь, а живя въ ней, заблуждался, покуда Vinet вразумилъ его. Бдный западный человкъ, которому такая галиматья можетъ лзть въ голову!... Или можетъ-быть галиматья эта не въ голов (которая не дошла до сознанія своихъ преобразовательныхъ требованій), а только въ сердц, которое внушаетъ желаніе преобразовывать и исправлять церковь. Это чувство посл отступленія латинства сдлалось господствующимъ въ европейской образованности.

Несмотря однако же на то, что книга Vinet не иметъ ни основанія, ни возможной примнительности, — въ ней есть много прекраснаго, много мыслей свтлыхъ, много замчаній врныхъ, много сердечныхъ, драгоцнныхъ словъ, и ея чтеніе очень пріятно и, можетъбыть, не безполезно возбуждаетъ потребность яснаго сознанія объ этомъ вопрос въ читател православномъ. Ибо вопросъ этотъ въ православной церкви не иметъ того логическаго опредлительнаго отвта, какой онъ получилъ на Запад отъ соединенія власти духовной и свтской въ одномъ лиц. Тамъ изъ этого обстоятельства произошла цлая система политическихъ отношеній государствъ, которая взошла въ богословскую догматику, какъ часть ея. Тамъ церковь была видимымъ основаніемъ и постоянно видимою поддержкою мірской власти и во вс отрасли мірскаго управленія взошла какъ одинъ изъ его видимыхъ элементовъ. Точно такое же вещественное господство обнаружила Латинская церковь и въ области науки. Вмсто того, чтобы духовно проникнуть самое мышленіе человческое,

самый корень его мышленія, она выводила изъ своего ученія видимыя, буквальныя положенія и навязывала ихъ наук. Галилей, отрекающійся отъ своей системы, и Генрихъ IV, исполняющій эпитимію, выражаютъ одинъ смыслъ церковнаго преобладанія. Оттого реформація, отдливъ церковь отъ римства, одинаково разорвала связь какъ между правительствомъ и церковью, такъ и между наукою свтскою и богословіемъ. И въ обихъ сферахъ послдствія были одинаковы. Какъ скоро духовное начало перестало господствовать надъ свтскимъ, такъ свтское стало господствовать надъ духовнымъ. Церкви протестантскія очутились подъ распоряженіемъ свтскихъ правительствъ, и богословія протестантскія сдлались выводомъ изъ философскихъ системъ. Ибо государство совершенно безотносительное къ церкви такъ же невозможно, какъ и философія совершенно безотносительная — къ ученію вры. Если вещество не повинуется духу, то не можетъ оставаться въ равныхъ правахъ, но неизбжно должно взять верхъ. Примръ Американскихъ Штатовъ, который приводитъ Vinet, ничего не доказываетъ. Это не государство, а случайное совокупленіе нсколькихъ разнородныхъ массъ, безпрестанно готовыхъ распасться. Они держатся только тмъ что не пришли къ самосознанію. Какъ скоро самосознаніе проникнетъ ихъ отъ сердца въ части и отъ частей въ сердце, такъ они разлетятся на множество кусковъ. Между тмъ теперь правительство въ нихъ не можетъ захватить власть надъ религіей потому, что у нихъ нтъ одной религіи. Взаимное противорчіе многихъ религій составляетъ условіе ихъ независимости. Но еслибы народъ, въ какомъ бы то ни было государств, имлъ какую-нибудь одну вру, то невозможно предположить, чтобъ эта вра не опредлила — посредственно или непосредственно — своихъ отношеній къ государству и не требовала бы отъ него извстныхъ отношеній къ себ. Единство въ образ мыслей не можетъ не требовать единства въ образ дйствій. Одинаковая вра требуетъ одинаковыхъ нравовъ, одинаковой системы всхъ отношеній — семейныхъ и общественныхъ. Правильно ли будетъ то устройство государственное, которое не будетъ прямымъ слдствіемъ этой системы междугражданской? Или правительство, которое будетъ стснять выраженіе всенародныхъ убжденій, подъ предлогомъ, что это выраженіе можетъ быть оскорбительно для какихъ-нибудь убжденій иностранныхъ? Или которое само будетъ оскорблять убжденія народныя своими устройствами, составляемыми въ дух иноземныхъ убжденій, наприм. правительство магометанскаго народа, которое будетъ требовать отъ войска употребленія вина для куражу? Или когда оно позволитъ безнаказанно другимъ сектамъ оскорблять нравы своего народа явнымъ исполненіемъ обычаевъ противорчащихъ всеобщимъ убжденіямъ, наприм. въ государств христіанскомъ публичныя вакханаліи язычества, или публичныя насмшки надъ врою и нравами народа? Или распространеніе соблазнительныхъ книгъ? Или должно ли правительство, говоря вообще, обращать какое-нибудь вниманіе на нравственныя понятія своего народа? Должны ли законы отстранять то, что мшаетъ свободному выраженію нравственныхъ понятій или удалять то, что стремится ихъ оскорбить или разрушить? Соединенные Штаты, говоритъ авторъ, не имютъ законовъ, которые бы охраняли общественную нравственность или общественныя убжденія. Но за то тамъ общественныя убжденія, въ каждомъ особенномъ штат, охраняются беззаконно, особеннымъ общественнымъ своеволіемъ, которое, кажется, не лучше закона, котораго боится авторъ. Противъ оскорбителей ихъ убжденій толпа дйствуетъ самоуправно и безнаказанно. Если такой безпорядокъ входитъ въ общій порядокъ вещей, то легче ли онъ отъ того, что производится не по закону, а безъ закона?

Авторъ говоритъ очень справедливо, что въ большей части государствъ, гд есть государствующая религія, правительство пользуется ею какъ средствомъ для своихъ частныхъ цлей и, подъ предлогомъ покровительства ей, угнетаетъ ее. Но это бываетъ не потому, что въ государств есть господствующая вра, а напротивъ потому, что господствующая вра народа не господствуетъ въ государственномъ устройств. Это несчастное отношеніе происходитъ тогда, когда, вслдствіе какихъ-нибудь случайныхъ историческихъ обстоятельствъ произойдетъ разрывъ между убждениями народа и правительства. Тогда вра народа употребляется какъ средство но не долго. Одно изъ трехъ непремнно должно произойти: или народъ поколеблется въ своей вр, и затмъ поколеблется все государственное устройство, какъ мы видли на Запад; или правительство дойдетъ до правильнаго самосознанія и обратится искренно къ вр народа, какъ мы надемся: или народъ увидитъ, что его обманываютъ, какъ мы боимся.

Авторъ говоритъ, будто церковь православная всегда находилась подъ угнетеніемъ правительства потому, что, бывъ оффиціальною религіей государственною, она находилась подъ покровительствомъ правительства, которое подъ этимъ предлогомъ и пользовалось ею какъ средствомъ. Но несправедливость этого доказывается какъ исторіей Византіи, такъ и исторіей Россіи. Въ Византіи церковь православная очень рдко была покровительствуема правительствомъ, которое по большей части было инославное — или аріанское, или латинствующее, или иконоборствующее, которое наконецъ и погубило Грецію своимъ отступничествомъ въ унію. Въ Россіи, напротивъ, вс правительства — и княжескія, и народныя — были православныя, отъ Владиміра до Грознаго, и мы видимъ, благоденствовала ли церковь и торжествовало ли убжденіе народное. Грозный дйствовалъ утснительно, потому что былъ еретикъ; это доказывается, вопервыхъ, Стоглавымъ соборомъ и, вовторыхъ, стремленіемъ поставить византійство въ одно достоинство съ православіемъ. Отъ того произошла опричина, какъ стремленіе къ ереси государственной и власти церковной. А что его понятіе о границахъ или, правильне, о безграничности его власти и объ ея разорванности съ народомъ было не христіанское, а еретическое, это до сихъ поръ всенародно свидтельствуютъ святыя мощи митрополита Филиппа.

Для врующаго отношеніе къ Богу и Его святой церкви есть самое существенное на земл, отношеніе же къ государству есть уже второстепенное и случайное. Очевидно, что вс законы истины должны нарушиться, когда существенное будетъ подчиняться случайному, или будетъ признаваться на одинакихъ правахъ съ нимъ, а не будетъ господствовать надъ нимъ.

Нужно ли оговариваться, что господство церкви я не понимаю какъ инквизицію, или какъ преслдованія за вру? Этотъ магометанизмъ, эти насильственныя обращенія такъ же противны христіанству истинному, какъ и обращенія посредствомъ обмана. Если Латинская церковь увлеклась, а можетъ-быть еще и теперь увлекается заблужденіемъ, будто цль оправдываетъ средства, если нкоторые члены изъ церкви православной заражались когда-нибудь этимъ лжеученіемъ, то эта ошибка нкоторыхъ людей до самой церкви не относится. И государство не въ томъ должно согласоваться съ церковью, чтобы разыскивать и преслдовать еретиковъ и силою принуждать врить (это и духу христіанства противно, и производитъ дйствіе противное намренію, и государству самому вредитъ почти столько же, сколько и церкви); но въ томъ оно должно согласоваться съ церковью, чтобы поставить себ главною задачей своего существованія — безпрестанно боле и боле проникаться духомъ церкви и не только не смотрть на церковь какъ на средство къ своему удобнйшему существованію, но, напротивъ, въ своемъ существованіи видть только средство для полнйшаго и удобнйшаго водворенія церкви Божіей на земл.