Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Киреевский Иван Васильевич

Жена кланяется теб, Катерин Михайловн, и Марь Алексевн. Я также. Ожидаю твоего отвта не черезъ Тулу, а то долго идетъ. Твой И. К.

13.

ЕМУ-ЖЕ [39] .

2-е Мая (1844).

Вчера получилъ письмо твое, любезный другъ Хомяковъ, т. е. въ день твоего рожденья, когда выпилъ за твое здоровье. Теперь спшу отвчать теб хотя нсколько словъ, а въ субботу буду писать подробне.

На предложеніе твое я весьма бы радъ былъ согласиться, если бы это было возможно. Но разсуди самъ, если я, не зондировавши грунта, вдругъ явлюсь издателемъ, и если вдругъ, основываясь на прежнемъ, поступятъ съ Москв. также, какъ съ Ев(ропейцемъ), то не лишу ли я Пог. его собственности, и не пріобрту ли самому себ право называться по крайней мр втренымъ и неосновательнымъ человкомъ? Когда я говорилъ въ прежнемъ письм объ имени, то конечно не для того, чтобы одному пожинать лавры; но я хотлъ имть право отвчать одинъ. Если же собственность журнала останется Погодину, то чмъ могу я вознаградить его въ случа неудачи? Если правительству будетъ извстно, что я издаю, и журналу это не повредитъ, то въ этомъ случа до имени мн дла нтъ, только бы имть право выказывать свой образъ мыслей самовластно. Если же могло бы къ моему имени присоединиться еще имя литературной извстности, то это не только бы подняло журналъ, но еще и мн придало бы больше куражу. Не согласится ли Шев(ыревъ)? Каждый отвчалъ бы за себя. А если бы ты согласился, то за успхъ можно бы напередъ дать росписку. Что же касается до именъ неизвстныхъ, то я не понимаю, для чего они? Разв для того, чтобъ напередъ отнять у публики довренность.

Если же комитетъ нуженъ только для того, чтобы мн passer inapercu, то это мн кажется плохой разсчетъ. Когда нибудь я буду же apercu, и тогда опять т же отношенія. Къ тому же издавать комитетомъ значитъ сдлать кашу безъ масла.

39

Съ подлинника. Было напеч. въ Рус. Арх. 1909 кн. 5.

О Стр(огонов) я писалъ потому, что 1-ое, онъ человкъ благородный и хорошій, 2-ое, онъ глава Московскаго просвщенія, 3-ье, ему извстенъ мой образъ мыслей по двумъ статьямъ, которыя я ему сообщилъ. Основываясь на этомъ, я думалъ, что онъ можетъ взяться обезопасить журналъ отъ скоропостижной смерти, стснивъ его жизнь посредствомъ цензуры. Но собственно покровительство его, просто какъ покровительство, мн не нужно.

Результатъ всего слдующій: безъ того, чтобы имя мое было извстно и позволено, я издавать не могу, тмъ боле, что журналъ остается собственностью Погодина. Если же это можетъ быть, т. е. совершенно безопасно для журнала, тогда устраивай какъ хочешь, я на все согласенъ.

Еще одно: ты пишешь, что противники издаютъ Галатею. Кто же эти противники? Неужели ты такъ называешь Грановскаго и пр.? Если такъ, то не ошибаетесь ли вы и во мн? Можетъ быть, вы считаете меня заклятымъ Славянофиломъ, и потому предлагаете мн Москв... То на это я долженъ сказать, что этотъ Славянофильскій образъ мыслей я раздляю только отъ части, а другую часть его считаю дальше отъ себя, чмъ самыя эксцентрическія мннія Грановскаго.

Я отмнно обрадованъ былъ извстіемъ, что ты и Языковъ начали писать. Отъ этого только подписываюсь на Москвит.

Увдомь меня, когда ты дешь? Нашъ общій поклонъ Катерин Михайловн. Твой И. К.

14.

М. П. ПОГОДИНУ [40] .

(Кон. 1844 или нач. 1845 г.).

Что ты хочешь длать съ Москвитяниномъ, совтуя перепечатывать въ него оффиціальныя пошлости тайнаго совтника Стурдзы? Онъ хотя и Стурдза, но хорошъ только какъ писатель-христіанинъ; а какъ начнетъ быть тайнымъ совтникомъ, то становится въ род Сушкова, только нсколькими градусами оффиціальне. Это просто убить журналъ, если печатать и еще перепечатывать такую пошлую лесть, восторженнымъ гласомъ произнесенную. Напиши къ нему что хочешь; придумай извиненіе, если нужно извиняться; а мн кажется лучше поссориться, чмъ замараться.

40

Съ подлинника. Было напеч. въ Рус. Арх. 1909 кн. 5.

Иннокентіева проповдь тоже холодные пустяки. Перепечатывать ее кажется не нужно, тмъ боле, что Воскресное Чтеніе везд, гд есть Москвитянинъ, и расходится въ гораздо б`oльшемъ количеств. Нельзя ли черезъ Лобкова попросить еще у митрополита, хотя той проповди на Великую Пятницу, на которой Платонъ написалъ ему: Ты князь проповдниковъ.

Статью о древней Русской торговл давай сюда непремнно. Не это называется сухимъ предметомъ. Безъ такихъ статей Москвитянинъ опошлится. Он-то и могутъ дать ему настоящій характеръ.

Надпись на билетахъ я теперь только прочелъ, и не понимаю, что тамъ написано. Что-то очень темно. Къ тому же надобно перемнить и то, что не 1-го, а 20-го числа будетъ выходить №.

15.

В. А. ЖУКОВСКОМУ [41] .

Москва. 28 Генваря (1845).

Въ самомъ дл, какъ могу я отвчать Вамъ? Даже изъ учтивости, посл всего, что Вы для меня длаете, кажется мн приличне молчать совсмъ, чмъ говоря не высказать всей благодарности, для чего не достало бы у меня ни словъ, ни умнья. Еще въ Ноябр написано было у меня длинное письмо къ Вамъ, но не кончено и потому не послано. Потомъ перемнились нкоторыя обстоятельства, и надобно было писать другое. Между тмъ пришелъ Вашъ подарокъ Москвитянину, который, чмъ глубже тронулъ меня, тмъ крпче завязалъ языкъ. Не знаю, отъ чего со мной такъ бываетъ. Это какой-то психологическій недостатокъ, который прошу мн простить, потому что я не умю съ нимъ сладить. Нынче 29-е Генваря. Поздравляю Васъ и всхъ Вашихъ, тамошнихъ и здшнихъ. Поздравляю Васъ также съ новымъ Жуковскимъ. Мы получили это извстіе съ живйшею радостью. Посылаю вамъ 1-й № Москвитянина. Онъ вышелъ поздно по многимъ причинамъ, частію вншнимъ, неисправность типографская, ценсура и пр., частію по внутреннимъ, неуспхъ, неумнье и пр. Маменька вроятно уже писала къ Вамъ о нашей потер. Братъ Андрей общалъ много. Но, кажется, именно лишнее усиленное развитіе внутренней жизни пришло въ разногласіе съ жизнію вншнею, и убило его этой дисгармоніей. Конечно Тотъ, Кто управляетъ судьбою міра и каждаго, лучше знаетъ, для чего жизнь и для чего смерть; но признаюсь, иногда трудно понять и не меньше трудно оторвать мысль отъ пониманія непонятнаго. Здоровье маменьки теперь, слава Богу, начинаетъ поправляться. Вчера она въ первый разъ выхала навстить меня, который немного простудился. Жена моя тоже нездорова. Она въ 8-мъ мсяц и очень боится девятаго. У насъ вообще въ воздух какія-то особенныя болзни, соединенныя съ сильнымъ нервнымъ разстройствомъ. Нкоторые изъ лучшихъ докторовъ говорятъ, что надобно измнить прежнія системы лченія, потому что болзни принимаютъ какой-то новый характеръ. Жена моя хотла сама писать къ Вамъ, но не въ состояніи теперь этого сдлать. Она поручила мн сказать Вамъ, что Ваша строгость съ Вашею маленькою Сашенькой можетъ быть очень легко замнена другимъ средствомъ, которое извстно ей по многимъ опытамъ. Вмсто наказаній, которыя въ этомъ случа рдко, и очень рдко приносятъ пользу, нуженъ только бдительный надзоръ няньки или того, кто смотритъ за ребенкомъ....

41

Съ подлинника. Было напечатано въ Рус. Арх. 1909 кн. 4.

Въ недокончанномъ и непосланномъ письм моемъ я изложилъ Вамъ подробно о Москвитянин, и причины, меня побудившія взять его на свои руки, и цль мою, и планъ, и надежды, и опасенія. Теперь постараюсь изложить одно существенное. Тому года три, я просилъ К. В. [42] справиться гд слдуетъ, могу ли я писать и участвовать въ журналахъ: ему отвчали, что мн былъ запрещенъ Евр. (этому теперь 13 лтъ), но не запрещалось никогда писать гд хочу, и что Пол. и Над. [43] не только пишутъ, но и сами издаютъ другіе журналы посл запрещенія своихъ. Теперь, передъ условіемъ съ Погод, я спрашивалъ совта гр. Стр. [44] , и онъ полагалъ, что почитаетъ участіе мое возможнымъ. Но Погодина имя (и) отвтственность не могутъ быть сняты безъ особаго разршенія, для котораго нужно время. Въ то же время Погод. увдомилъ Министра о передач мн редакціи, изъ чего явствуетъ, что хотя я издаю подъ чужимъ именемъ, но не обманомъ, не изъ подъ тишка, а съ вдома правительства. Между тмъ въ стихахъ Вашихъ имени моего не пропустили, потому что Вы говорите о моемъ журнал. Причины, побудившія меня взяться за это дло, были частію личныя слабости, частію умственныя убжденія. Личныя заключаются въ томъ, что 1-е я удостоврился, что для дятельности моей необходимо вншнее побужденіе, срокъ, не отъ меня зависящій. 2-е, журнальная дятельность мн по сердцу. 3-е, въ уединенной работ я такой охотникъ gr"ubeln, что каждая мысль моя идетъ ракомъ. Въ журнал вншняя цль даетъ ей границы, и показываетъ дорогу. Къ тому же во мн многое дозрло до статьи, что далеко еще не дозрло до книги. Выраженное въ отрывкахъ, оно придвинетъ меня къ полнйшему уразумнію того, чт`o мн недостаетъ. Къ тому же дятельность, возбужденная вншними причинами, можетъ быть обратится въ привычку (хотя въ послднемъ я крпко сомнваюсь).

Сверхъ всего этого я имлъ въ виду и то, что если журналъ пойдетъ, то дастъ мн возможность не жить въ деревн, которую я не умю полюбить несмотря на многолтнія старанія, и позволитъ мн жить въ Москв, которую я, также несмотря на многія старанія, не умю отдлить отъ воды, отъ воздуха, отъ свта. Таковы были личныя причины. Важне этого было то обстоятельство, что многіе изъ моихъ Московскихъ друзей объявили мн, что моя редакція Москвит. будетъ для нихъ причиною дятельности. Но надъ всмъ этимъ носилась та мысль, или можетъ быть та мечта, что теперь именно пришло то время, когда выраженіе моихъ задушевныхъ убжденій будетъ и не безполезно и возможно. Мн казалось вроятнымъ, что въ наше время, когда Западная словесность не представляетъ ничего особенно властвующаго надъ умами, ни какаго начала, которое бы не заключало въ себ внутренняго противорчія, ни какаго убжденія, которому бы врили сами его проповдники, что именно теперь пришелъ часъ, когда наше Православное начало духовной и умственной жизни можетъ найти сочувствіе въ нашей такъ называемой образованной публик, жившей до сихъ поръ на вру въ Западныя системы. Христіанская истина, хранившаяся до сихъ поръ въ одной нашей церкви, не искаженная свтскими интересами папизма, неизломанная гордостью саморазумнія, неискривленная сентиментальною напряженностію мистицизма, — истина самосущная, какъ сводъ небесный, вчно новая, какъ рожденіе, неизбжная какъ смерть, недомыслимая, какъ источникъ жизни, — до сихъ поръ хранилась только въ границахъ духовнаго Богомыслія. Надъ развитіемъ разумнымъ человка, надъ такъ называемымъ просвщеніемъ человчества господствовало нач`aло боле или мене искаженное, полу-языческое. Ибо малйшее уклоненіе въ прицл кладетъ пулю въ совершенно другую мту. Отношеніе этого чистаго Христіанскаго начала къ такъ называемой образованности человческой составляетъ теперь главный жизненный вопросъ для всхъ мыслящихъ у насъ людей, знакомыхъ съ нашею духовною литературою. Къ этому же вопросу, дальше или ближе, приводятся вс, занимающіеся у насъ древне-русскою исторіей. Слд. я могъ надяться найти сочувствіе въ развитіи моего убжденія. Вотъ почему я ршился испытать журнальную дятельность, хотя и знаю, что неудача въ этомъ случа была бы мн почти не подъ силу. Я говорю не подъ силу въ нравственномъ отношеніи, потому что въ финансовомъ я не рискую. Издателемъ остается Погодинъ, съ его расходами и барышами, покуда будетъ такое количество подписчиковъ, что мн можно будетъ безъ убытка заплатить ему извстную сумму за право изданія. Но если журналъ не пойдетъ, не встртитъ сочувствія, то эта ошибка въ надеждахъ вроятно уже будетъ послднимъ изъ моихъ опытовъ литературной дятельности. Представьте-жъ, каково было мое положеніе, когда въ конц Декабря я увидлъ, что для 1-го №, который долженъ былъ ршить судьбу журнала, у меня нтъ ничего, кром стиховъ Языкова, моихъ статей и маменькиныхъ переводовъ. Присылка Вашихъ стиховъ оживила и ободрила меня. Я почувствовалъ новую жизнь. Потомъ получилъ Слово Митрополита. За три для до выхода книжки выказалъ Погодинъ сказку Луганскаго, таившуюся у него подъ спудомъ. Прошу сказать мн подробно Ваше мнніе объ этомъ номер: оно будетъ мн руководствомъ для другихъ. Отрывокъ изъ письма Вашего объ Одиссе нельзя было не напечатать. Это одна изъ драгоцннйшихъ страницъ нашей литературы. Тутъ каждая мысль носитъ смена совершенно новаго, живаго воззрнія. Одиссея Ваша должна совершить переворотъ въ нашей словесности, своротивъ ее съ искусственной дороги на путь непосредственной жизни. Эта простодушная искренность поэзіи есть именно то, чего намъ недостаетъ и, чт`o мы, кажется, способне оцнить, чмъ старые хитрые народы, смотрящіеся въ граненыя зеркала своихъ вычурныхъ писателей. Живое выраженіе народности Греческой разбудитъ понятіе и объ нашей, едва дышущей въ умолкающихъ псняхъ. Кстати къ пснямъ, изъ собранія, сдланнаго братомъ, одинъ томъ уже почти годъ живетъ въ Петербургской цензур, и судьба его до сихъ поръ еще не ршается. Они сами знали только псни иностранныя, и думаютъ, что русскія — секретъ для Россіи, что ихъ можно не пропустить. Между русскими пснями и русскимъ народомъ — Петербургская цензура! Какъ будто народъ пойдетъ спрашиваться у Никитенки, какую псню затянуть надъ сохою. Братъ мой недавно пріхалъ изъ деревни и помогаетъ мн въ журнал. Адресъ мой: Въ Большомъ Знаменскомъ пер., подл церкви Ржевской Божіей Матери, въ дом Бернгардъ. Адресъ матушки: Противъ Пожарнаго депо въ приход Покрова въ Левшинахъ въ дом г-жи Воейковой. Калачи Московскіе спрашиваютъ у меня всякій день, когда Василій Андреевичъ будетъ насъ кушать? Что прикажете имъ отвчать? Надолго ли ухалъ отъ васъ Гоголь? Если будете писать ко мн, если доставите мн эту истинную радость, то скажите что нибудь объ немъ. Особенно хотлось бы мн слышать отъ Васъ о томъ сильномъ религіозномъ направленіи, которое кажется теперь овладло имъ. Откуда оно развилось, куда идетъ и до куда дошло. Страшно, чтобы въ Париж не подольстились къ нему Іезуиты. Изучалъ ли онъ особенно нашу Церковь?

42

Князя П. А. Вяземскаго.

43

Полевой и Надеждинъ.

44

Графа С. Г. Строганова, попечителя Московскаго учебнаго округа.

Баронъ Черкасовъ здсь, а братъ его, не баронъ, въ деревн подл насъ. Мы видались довольно часто. Онъ человкъ очень замчательный, чисто-нравственный, не шутя врующій, и живущій по убжденію. Мачиха отдала ему свое имніе. А онъ изъ благодарности посвящаетъ ей и ея дтямъ свою жизнь, занимается ея хозяйствомъ, снимаетъ планы съ ея земель и работаетъ съ утра до вечера, какъ только позволяетъ ему его разстроенное здоровье.

Москву теперь занимаютъ больше всего балы, безпрестанные, очень, какъ говорять, приличные, т. е. дорогіе, и довольно неприличные, и, тоже какъ говорятъ, не очень веселые. Теперь прекратились по причин траура. О лекціяхъ Шевырева Вы прочтете въ Москвитянин. Новое филантропическое общество дамъ, результатъ Myst`eres de Paris, занимаетъ почти всхъ. Отыскиваютъ des pauvres honteux, и никакъ не могутъ найти. А между тмъ прежняя милостыня Русская исчезаетъ. Даже на Церковь перестаютъ подавать. Здоровье Яке-пузана [45] кажется поправляется, но все еще плохо. Онъ пишетъ много, и стихъ его кажется сталъ еще блестяще и крпче. Хомяковъ пишетъ больше прозою (больше сказано въ противуположность къ очень мало въ бильярдномъ смысл). Во второмъ № Москв. Вы увидите его статью. Чертковъ издалъ второе Прибавленіе къ своему каталогу, — вещь великолпная. Жена моя готовится издать дополненіе къ семейству господъ Киревскихъ. Она кланяется Вамъ и Вашей жен и поздравляетъ.

45

Н.М. Языковъ.

Вашъ И. Киревскій.

16.

М. П. ПОГОДИНУ [46] .

(Начало 1846 г.).

Любезный Погодинъ! Честь теб и слава, и благодарность ото всхъ, кто дорожитъ памятью Карамзина и славою Россіи. Я прочелъ твоеСлово [47] съ истиннымъ наслажденіемъ. Давно ничто литературное не производило на меня такого впечатлнія: Карамзинъ явился у тебя въ своемъ истинномъ вид, и такимъ образомъ рчь твоя воздвигаетъ ему въ сердц читателя великій памятникъ, лучше Симбирской бронзы. Замчаній, которыхъ ты отъ меня требуешь, я сдлалъ не много. Оттого ли, что большія красоты заслонили отъ меня мелкіе недостатки, или оттого, что ихъ нтъ, только вотъ все, что я замтилъ:

46

Барсуковъ, Погодинъ, т. VIII стр. 221.

47

„Историческое Похвальное Слово Карамзину” М. П. Погодина.

№ 1. Согражданина вашего. Онъ не Симбирскій, а Русскій гражданинъ, и слдовательно — согражданинъ всхъ насъ. Эту честь намъ уступать нельзя. Не лучше ли сказать: согорожанина вашего, нашего общаго согражданина...

№ 2. Не одинъ Симбирскъ ставилъ памятникъ Карамзину; потому выражавшій свои чувства при этомъ случа не могъ быть органомъ однихъ Симбиряковъ. Нельзя ли сказать органомъ общаго чувства...

№ 3. О книжной лавк Карамзинъ не заботился. Сочиненія его продавались безъ его хлопотъ. Не врне ли будетъ: между типографіей и письменнымъ столомъ.