Полжизни
Шрифт:
— Почему вамъ пришла на умъ эта фраза?
— Слышалъ я ее сегодня… и затруднился перевести какъ сл?дуетъ по-русски.
— Мн? кажется, выговорила она, чуть-чуть сжимая брови, можно перевести на два манера: женщина, сд?лавшая преступленіе, или такая, которая способна на него.
— А!., значитъ мой переводъ былъ въ сущности в?ренъ?
— А какъ вы перевели?
— «Женщина-душегубка».
— Ха-ха-ха!., глухо разсм?ялась она и отдернула руку… вы все хотите въ народномъ стил?…
— Благодарю васъ, громко выговорилъ я и откланялся.
Она отпустила меня поклономъ, и когда я уже быть въ
— Николай Иванычъ!
— Что прикажете?
— Вы услыхали эту фразу сегодня въ театр??
— Да-съ, сзади меня какія-то барышни м?шали французское съ нижегородскимъ.
— Больше ничего?
— Больше ничего-съ.
— Прощайте.
Мн? захот?лось оглянуться на нее ещз разъ; но я этого не сд?лалъ. По моимъ внутренностямъ разлилось злорадное довольство: теперь я одержалъ поб?ду. Такъ по крайней м?р? мн? казалось. Я смутилъ ее неожиданностью.
Но не усп?лъ я выдти изъ гостиной въ залу, какъ вопросъ: «неужели она въ самомъ д?л? — femme a crime?» засосалъ меня.
— А очень мн? нужно! чуть не выругался я, и опять явилось обидное сознаніе, что и сегодня, въ литературномъ диспут?, эта графиня взяла выше нотой. Все ея существо точно обволакивало меня и, какъ я ни б?сился. тянуло куда-то.
Въ передней я наткнулся на графа въ ту минуту, когда сонный лакей снималъ съ меня шубу. Графъ былъ очень бл?денъ.
Мн? показалось, что эта бл?дность — неспроста.
— Покойной ночи, графъ… окликнулъ я его, проходя къ л?сенк? моего антресоли.
— А! отозвался онъ и, уставивъ на меня точно стеклянные глаза, твердо, но глухо проговорилъ: покойной ночи!
Я шагая чрезъ три ступеньки, вб?жалъ къ себ? наверхъ.
— Неужели я былъ правъ на хутор?? громко спросилъ я себя, и мн? вдругъ сд?лалось жаль ее, эту см?лую, крупную, даровитую женщину. Она тутъ учила меня уму-разуму; а мужъ въ это время!.. Но я не вполн? еще ув?рился, что графъ былъ въ такомъ положеніи.
«Зач?мъ мн? читать Бальзака? думалъ я, ворочаясь въ постели. Довольно съ меня и того, что я зд?сь увижув.
Тогда я разсуждалъ съ задоромъ посторонняго наблюдателя и обличителя, и мн? казалось, что я такъ чистъ духомъ, т?ломъ и помыслами… Я уже забылъ, что часъ передъ т?мъ, скажи мн? графиня лишнее, ласковое слово, я бы, быть можетъ, какъ зв?рь кинулся на вее…
Меня влекло въ голубую комнату, но пособилъ графъ: пришла очередь его «запискамъ» и «мн?ніямъ», хранившимся въ бюро.
— Я буду см?ло стоять за крестьянина, заговорилъ онъ торжествено въ первый вечеръ, какъ мы зас?ли въ кабинет?, вы можете мн? в?рить.
— А за землю крестьянина? спросилъ я его въ упоръ.
Тутъ онъ не то, что смутился, а многословно началъ развивать, что нельзя-же признать безусловное право власти — отнимать у дворянъ землю, что это хотя и симпатично, но сильно отзывается революціонной диктатурой и соціализмомъ, «а соціализмъ, какъ хотите…»
Захот?лось мн? тутъ-же оборвать его, но я удержался. Я сообразилъ, что лучше сначала хорошенько у него все выв?дать, а потомъ уже и р?шать: какъ съ нимъ обходиться. Во всякомъ случа?, онъ былъ еще одинъ изъ самыхъ мягкихъ сквайровъ, и черезъ него я узнаю: каково-то настроеніе разныхъ вожаковъ «столбоваго дворянства» въ Москв?-б?локаменной?
Такъ я и сд?лалъ. Онъ развернулся
И д?йствительно, онъ «исправлялся». Это чувствовалось. Онъ похожъ былъ на ученика съ выдержкой, которому зарубили на носу: «коли ты не добьешься такихъ-то отм?токъ, то сл?дующаго класса теб? не видать, какъ ушей своихъ».
Это «школ?» я приписывалъ и его сдержанность, ь тактъ, и положеніе его въ дом?. Я посл? болтовни черно-мазенькой барышни, спросивъ себя: точно-ли графъ въ рукахъ жены своей безсловесная п?шка и въ дом?—нуль, долженъ былъ отв?чать: н?тъ, это неправда. Онъ былъ баринъ, какъ сл?дуетъ быть барину; но какъ мужъ, онъ что-то слишкомъ ужь былъ порядоченъ. Я этакихъ мужей только изъ англійскихъ романовъ зналъ.
Съ утра до поздней ночи онъ велъ себя точно въ гостяхъ у хорошихъ знакомыхъ. Прислуга исполняла службу неизв?стно по чьему приказу. Все д?лалось въ порядк?, чинно, тихо. Громкихъ приказаній, ни графъ, ни графиня почти что не отдавали: больше жестами довольствовались. Въ интимныхъ бес?дахъ съ женой я его не заставалъ и, проживъ дв? нед?ли въ дом?, не зналъ, въ какіе часы они оставались вдвоемъ. Опочивалъ онъ съ нею, — я заключилъ это изъ того, что въ кабинет? его не было никакого приспособленія для спанья. За столомъ, въ об?дъ и завтракъ, онъ говорилъ не мало, гораздо больше жены, совершенно почти такъ, какъ со мной, только еще посдержанн?е; хуторскаго-же «гвардейства» и въ помин? не было. Графиня обращалась къ нему тихо, просто, какъ къ родному, но очень р?дко взглядывала на него. Они были на «ты» — даже по-французски. Онъ звалъ ее «Barbe» и въ русскомъ разговор?; она его съ русскимъ произношеніемъ — «Платонъ». Объ домашнихъ д?лахъ они при мн? ни разу не разговаривали, и ни разу-же не вышло у нихъ ни мал?йшаго разногласія, не только что ужь спора.
«Что-же это такое? спрашивалъ я себя, равнодушіе, или ужь такая въ самомъ д?л? аристократическая выправка?» Въ выправк? я не сомн?вался; но отъ кого она шла? Отъ него или отъ нея? Мн? казалось, что отъ нея. Равнодушіе врядъ-ли вызывало эту великобританскую ровность обхожденія. Графъ при жен? находился всегда въ возбужденномъ состояніи Я это подм?тилъ въ первый-же день. Н?тъ-н?тъ да и поглядитъ на нее, и въ этихъ взглядахъ сид?ло далеко не равнодушіе. Они сильн?е еще, ч?мъ его фразы со мною, говорили: «Достоинъ я одобренія, или н?тъ»?
Вотъ что дали мн? наблюденія надъ супругами. Они не разнились нич?мъ существеннымъ отъ моего перваго впечатл?нія. Еще зам?тилъ я, что графъ гораздо н?жн?е съ д?вочкой, ч?мъ графиня. Онъ то-и-д?ло посл? об?да возьметъ ее на кол?на, или уведетъ въ кабинетъ, откуда д?вчурка выб?житъ всегда съ конфектами или съ крымскимъ яблокомъ. Графин? не очень-то нравилось это баловство. На д?вочку она не кричала, но обращалась съ ней черезчуръ ужь ровно, чтобы не сказать сухо.
Эта д?вочка со мной только раскланивалась. Разспросить ее я не могъ ни о чемъ, да и не захот?лъ бы, еслибъ и могъ. Но ея поразительное несходство ни съ графомъ, ни съ графиней почему-то подмывало меня. Разъ я, ни съ того, ни съ сего, остановилъ графа и спросилъ его: