Полжизни
Шрифт:
— У васъ д?тей больше не было, кром? Наташи?
Онъ немного поежился какъ-то и отв?тилъ:
— Это не моя дочь.
— Какъ не ваша? схитрилъ я.
— Наташа — дочь графини отъ перваго мужа, князя Дурова.
— А! вырвалось у меня.
Стало быть, въ болтовн? черномазенькой была правда.
— Ау васъ не было д?тей? продолжалъ я свой допросъ.
— Н?тъ, не было.
Больше я не допытывался, зам?тивъ, что его сіятельству это не особенно нравится: значитъ, я дотронулся до какой-нибудь раны.
Тогда объ Дарвин? еще слыхомъ не слыхали, а все-таки меня очень бы заинтересовалъ вопросъ насл?дственности, глядя на дочь графини, еслибъ
Точно помогая моему дарвиновскому любоныству, графиня сама спросила меня разъ, переходя изъ столовой въ залу:
— Кто подумаетъ, что Наташа моя дочь?
— Да, подтвердилъ я. Сходства никакого.
— Но она и на отца своего ни мало не похожа.
— На графа? спросилъ я съ нам?реніемъ.
— Н?тъ, выговорила она сухо, на моего перваго мужа, князя Дурова.
— А! протянулъ я, и какое-то злорадное чувство защекотало меня. Я въ эту минуту не далекъ былъ отъ черномазенькой барышни. Меня это огорчило, и я до отъ?зда положительно изб?галъ угловой комнаты, чтобы не предаваться такой суетности.
Мн? оставался всего денекъ до отъ?зда восвояси. Графъ свозилъ меня въ два дома, гд? каждый почти день толковали объ эмансипаціи. Одинъ домъ былъ славянофильскій. Все въ немъ показалось мн? курьезно: и хозяинъ въ купеческихъ сапогахъ, но съ французскимъ діалектомъ, и византійскія иконы, и стулья, раскрашенныя въ русскомъ вкус?, и языкъ, какимъ раздобаривали промежь себя эти бары. Что они бары, какъ сл?дуетъ, хотя вс? почти распинались за «святаго мученика», т. е. за крестьянина, въ этомъ я уб?дился въ первыя десять минутъ, какъ послушалъ ихъ бес?ды. Хоть и то хорошо было въ этомъ всеславянскомъ гн?зд?, что въ немъ теоретически и красно отрицали самое слово «русскій дворянинъ» и не см?ли просить личнаго выкупа. Говорили вс? очень велер?чиво, точно они представляютъ на сцен? именитыхъ бояръ въ парчевыхъ шубахъ. Насчетъ «боярской думы» тоже прохаживались. Ииъ, я думаю, всего больше и хот?лось угодить въ бояре, потому они такъ злобно и дворя" ство-то уничтожали. Каждый не прочь былъ попасть и посл? воли въ патріархи своей волости и, разум?ется, пос?кать при случа? «святаго мученика».
Какой-то пьяненькій и точно юродивый господинъ, рябой, въ потертой плисовой поддевк? и въ очкахъ отвелъ меня въ сторонку, гд? была приготовлена закуска, и пропуская одну рюмочку за другой, сказалъ:
— Вы, я вижу, внов?. Не в?рьте имъ, это они — зря! Я у нихъ который годъ въ услуженіи, и во-о (онъ указалъ рукой) какое м?сто всякаго дрянца имъ пособиралъ въ деревняхъ. Они — господа расейскіе, только больше все по н?мецкимъ книжкамъ обучались.
Разсм?ялся я этой выходк?, такъ она м?тко очерчивала весь ихъ скитъ. Я даже выпилъ рюмку водки съ любителемъ спиртного въ поддевк?.
Возвращаясь домой, его сіятельство изволилъ разъяснить мн?: какіе-такіе есть въ Москв? славянофилы, при этомъ точно будто подсм?ивался намъ ними; но чувствовалось, что онъ ихъ побаивается и считаетъ гораздо покрасн?е, ч?мъ себя наприм?ръ. Онъ у нихъ прималчивалъ и выказывалъ такую напряженность въ лиц?, слушая мудрую бес?ду, что мн? его даже жалко стало.
Я только моталъ себ? на усъ и никакихъ зам?чаній не д?лалъ. Такъ же повелъ я себя и посл? «зас?данія» въ другомъ, уже западническомъ дом?, или правильн?е — салон?. Тутъ хозяина я не зам?тилъ,
Въ сторонк? я и тутъ выслушалъ, но уже не характеристику хозяевъ, а разговоръ двухъ старушекъ. Одна разсказывала все о митрополит?: какъ онъ утромъ того дня «чувствовалъ себя прекрасно, а за чаемъ скушалъ ц?лыхъ полъ-просфиры».
Западническій домъ показалъ мн? то же, что и славянофильскій; но меня это ни мало не смутило. И тамъ, и тутъ, вс? уже помирились съ фактомъ, и даже взапуски гонялись другъ съ другомъ, чтобы отличиться своей гуманностью и гражданской доблестью.
Графъ и на этотъ разъ не добился отъ меня никакихъ разсужденій. Я, кажется, ввелъ его этимъ самъ въ недоум?ніе. В?роятно онъ сообщилъ его жен?.
Наканун? отъ?зда моего, графиня сама пригласила меня къ себ? «въ гости», какъ она выразилась. Я ея не видалъ почти ц?лую нед?лю. Мн? и об?дать не привелось дома. Я у?зжалъ за разными закупками «въ городъ» и об?далъ гд?-нибудь въ трактир?, а то такъ просто «въ сундучномъ ряду» кое-ч?мъ: мозгами, ветчинкой или пирожками съ капустой и малиновымъ вареньемъ. Не скажу, чтобы я нам?ренно изб?галъ графини, но я пользовался всякимъ случаемъ пораньше уходить со двора. Мн? не хот?лось пров?рять своихъ впечатл?ній. «Какова бы ни была эта барыня — мн? съ ней не д?тей крестить,» — вотъ что я тогда р?шилъ, ограждая не то свое самолюбіе, не то свою душевную свободу; можетъ быть, и то, и другое.
Графиня не стала мн? пенять моей дикостью. Она приняла меня съ такимъ д?ловымъ выраженіемъ лица, что я тотчасъ же подумалъ:
«Ну, р?чь пойдетъ о хутор?».
Но я ошибся.
— Николай Иванычъ, начала она, слегка наморщивая брови, ваши симпатіи по крестьянскому д?лу я знаю. Вы не фразеръ, и я охотно вамъ в?рю.
Я поклонился.
— Графъ вамъ читалъ свои записки. Вы знаете теперь къ чему онъ расположенъ; но по-вашему этого мало — не такъ-ли?
Я опять молча кивнулъ головой.
— Вотъ вамъ — д?ло по душ?. Графъ богатый пом?щикъ… Разум?ется, сд?лается такъ, какъ хотятъ тамъ. (И она подняла руку вверхъ); но лучше, чтобы и зд?сь д?лалось по-вашему…
— Но что-жь я могу, графиня, перебилъ я.
— Выслушайте меня. Если вы д?йствительно хотите служить вашей иде? — я постараюсь поставить васъ въ такое положеніе, гд? вы будете правой рукой графа и благод?телемъ вс?хъ его крестьянъ. Угодно вамъ?
Я раскрылъ широко глаза.
— Что-жь вы на меня такъ смотрите? съ улыбкой окликнула она.
— Не знаю, что вамъ сказать, отозвался я съ гадкой усм?шечкой; это такъ заманчиво, графиня, и такъ см?ло…
Я запнулся.
— Полноте, продолжала она, что это вы все какъ-то увертываетесь, Николай Иванычъ. Четыре нед?ли вы прожили у насъ, и до сихъ поръ не хотите стать со мною на равную ногу. Это право… обидно… за eacsl
Графиня какъ будто покрасн?ла; но краска не выступила на щекахъ; потому я узналъ, что она красн?ть не ум?етъ.