Рокки, последний берег
Шрифт:
— Это еще не все, — перебила его Элен.
— Что?
— Я заглянула в квартиру, пока говорила с Марко. На столе в их столовой стояли бутылки вина!
Фред оцепенел.
— Бутылки вина? Как это — бутылки вина? Они не имеют права пить спиртное! Это прописано в контракте! А какие это были бутылки? — спросил он, теряя самообладание.
— Откуда я знаю! Этикетка с замком… Как все бутылки.
Элен последовала за мужем, который боевым шагом шел через патио к западному крылу. Он трижды громко постучал в дверь, и, пока они ждали, когда им откроют, перед глазами Элен стоял обнаженный торс Марко. Фред немного занимался спортом: играл в хоккей, ходил на яхте, но больше всего
Марко открыл. Уже не полуголый. Он успел надеть рубашку с короткими рукавами. Торчащие из-под ткани волосатые руки напоминали лапы чудовища из сказки.
— Я думаю, нам надо кое с чем разобраться! — сказал Фред.
— Да? — отозвался Марко.
— Ида не приготовила детям завтрак, это первое!
— И она не помыла посуду, а неделю назад было… были… следы… Следы фекалий в туалете! — вышла из себя Элен.
Фред быстро покосился на жену, давая понять, что он владеет ситуацией и просит не перебивать.
— Вы отлично можете делать это сами. Это все умеют. Если только вы не страдаете увечьем. Вы увечные? — спросил Марко.
За его спиной Элен разглядела силуэт Иды. Она была в халате, явно только что проснулась.
— Я не увечный, но вас наняли, чтобы вы работали, и я жду, чтобы работа была выполнена! Мало того, вы, кажется, брали вино!
— Вино?
— Да… Вон там бутылки из-под вина, не так ли? — Фред указал на две пустые бутылки на столе в столовой.
— Да. Вино. Хорошее вино. Clos de la Roche. Что-то в этом роде.
Марко повернулся к Иде и спросил ее:
— Сото estuvo el vino?
— Estaba delicioso! — ответила ему жена.
Фред разом побелел.
— Я хочу видеть тетрадь! — проговорил он дрожащим от гнева голосом.
Элен поняла, что он имеет в виду тетрадь, в которую Ида и Марко должны были записывать все что брали из запасов.
— Тетради больше нет, — ответил Марко.
— Простите?! Но, в конце концов, как я смогу контролировать все, что вы…
— Вы не сможете.
— Нет, так не пойдет! Во-первых, вы должны делать работу, за которую вам платят! Во-вторых, вы должны вести тетрадь! Все!
Марко оперся о дверной косяк, скрестив руки.
— Иначе? — мягко проговорил он.
— Иначе?
— Что вы сделаете, если Ида больше не будет отмывать от дерьма ваши туалеты, не будет вам готовить, не будет убирать, не будет вставать ни свет ни заря, чтобы подать завтрак вашим детям, которые не умеют даже сварить яйцо? А я стану брать вино и все, что мне понравится, в кладовых? Что вы тогда сделаете?
Фред угрожающе поднял палец:
— Это будет удержано из твоего жалованья! Я прекращу тебе платить, пока работа не будет сделана!
Из глубины западного крыла до Элен доносились звуки кухни: шум текущей из крана воды, металлическое громыхание кастрюли, звяканье приборов. Ида, надо думать,
Элен была уверена, что это чистой воды провокация. Воздух наполнил запах кофе. Марко рассеянно потер трехдневную щетину, покрывавшую его лицо жесткими, как проволока, волосками.
— Какое жалованье? — спросил он. — У меня нет больше доступа к серверу банка. Знаете почему? Потому что его больше не существует. Ничего больше нет, вы сами знаете. Совсем ничего. Ни банков, ни денег, ни жалованья. Вы же это знаете, не так ли?
Фред сменил тон. Он заговорил мягко и рассудительно:
— Положение трудное, это правда. Но я уверен, что все уладится. Нельзя поддаваться панике…
— Я и не паникую. Новостей больше нет уже полгода, ни самолетов в небе, ни кораблей на горизонте, ничего. Мир изменился. Вы были богачами, а теперь больше не богаты. Мы были слугами. Мы больше не слуги. Вот и все.
Лицо Фреда стало цвета грязной хлопковой простыни. Он молчал несколько секунд, которые показались бесконечными.
Слова Марко странным образом повлияли на настроение Элен, впервые кто-то так четко сформулировал то, о чем она сама думала, не решаясь признать: действительность изменилась, окончательно и бесповоротно, пути назад нет, единственным возможным выходом остается адаптироваться. Она поняла, что тревога, снедавшая ее уже несколько недель, объясняется ее упорным отказом видеть положение вещей таким, каково оно есть. Она вдруг ощутила в себе новую энергию. Теперь все было ясно.
— Отлично, — сказала она Марко, — как мы в таком случае будем жить?
Фред посмотрел на нее. Он был на грани паники.
— Но как же, постой, ты ведь не собираешься…
— Молчи! Марко прав. Они больше не слуги, мы больше не хозяева, так продолжать абсурдно! Нам надо вместе подумать, как жить дальше.
Марко кивнул:
— Не хотите зайти?
Элен и Фред вошли в западное крыло. Квартира была маленькая, ухоженная (кроме аромата кофе витал запах жавелевой воды), украшенная кое-какими сувенирами из прошлой жизни: глиняная вазочка с букетом засушенных цветов, большая раковина, стеклянная бутылка, наполненная песком, разноцветные слои которого образовали пейзаж, фотография в рамке: девушка улыбалась на берегу океана. Ида поздоровалась с ними, но явно немного удивилась, впервые увидев их у себя. Марко кивком дал ей понять, что все в порядке. Она ушла в кухню и вернулась с подносом, на котором стояли кофейник и четыре чашки. Фреда, казалось, вот-вот вывернет наизнанку.
— Как вы это себе представляете? — спросила Элен.
Марко налил себе кофе. Элен тоже. Она отпила глоток. Кофе был крепкий, как удар дубиной.
— Мы на равных. Так я это себе представляю, — сказал Марко. — Мы остаемся здесь, в нашей квартире, больше нам ничего не нужно. Детей будем рады видеть, когда они захотят погулять с собакой, или просто так. Мы их любим…
— Отлично, — кивнула Элен, — а как быть с уборкой и… готовкой?
— Вы убираетесь у себя сами и сами себе стряпаете. Насчет мест общего пользования: патио, техническое обслуживание и все такое — я готов. Он ведь все равно не умеет. — Марко дернул подбородком в сторону съежившегося на стуле Фреда. — И вы тоже не умеете, — заключил он.