Сара Фогбрайт в академии иллюзий
Шрифт:
Но разве они могли со мной тягаться?
— Рассказывайте, — согласилась я. — И нас не отпустят. А в эту самую минуту, может быть, кто-то истекает кровью в графском особняке. Может, ещё не поздно успеть на помощь, но ведь мы никуда не поедем, потому что вы наябедничаете…
Я не стала называть имён, побоявшись накликать беду, но Хильди всё равно испугалась и воскликнула:
— Чё ты болтаешь такое, да ишшо в тёмный час! А ну сплюнь!
И немедленно сплюнула сама и, вынув из-за пазухи свой счастливый камешек, трижды потёрла его круговым
Тройняшки надулись, но им пришлось идти спать. Хильди уложила их в комнате, отведённой для мальчиков, и нам осталось только дождаться, когда уснёт Шарлотта.
Нам отвели место в небольшой комнатке, больше всего похожей на чулан, из которого спешно вынесли всякий хлам, так что мы расстелили матрасы прямо на ковре, заняв весь пол. Свежее бельё так приятно пахло, и мне хотелось опустить голову на подушку и не поднимать до утра. Ох, как я боялась, что усну! Правду говоря, лишь этого я теперь и хотела.
— Как проходила твоя практика? — спросила я у Диты, надеясь отогнать сон. — Что ставили в вашем театре на праздники? Держу пари, ты видела настоящее волшебство — что-то куда более потрясающее, чем наша постановка в академии! Расскажи.
Дита развернулась ко мне, приподнявшись на локте. Я едва различала её в слабом ночном свете, льющемся из окна.
— О, Сара, ты только что проиграла пари, — усмехнулась она. — Вообрази: ты видишь из зала прелестную фею, и сказочный лес, и золотого дракона, а после идёшь за кулисы — а фея старая, её платье изношено, и от него разит потом. Она сидит на ступеньке с папиросой в зубах, по-мужски расставив ноги, и переругивается с партнёром…
— Да что ты! — недоверчиво сказала я.
— А задник изъеден мышами, — продолжила Дита. — Весь лес в дырах. На представлениях это скрывают иллюзией. И они используют один и тот же задник и для «Беллвудских дубов», и для «Потерянной во снах», и для «Шляпы старого тролля», потому что нет денег. А пыль вообще почти никогда не применяют. И, Сара, там везде так дурно пахнет, особенно в помещениях, где варят мучной клей!
— Что за ужасные вещи ты говоришь! — воскликнула я. — А как же сказка? Волшебство?
Шарлотта хмыкнула, но ничего не сказала. Я слышала, как она возится, взбивая подушку, и укутывается одеялом.
— Ещё они пьют, — добила меня Дита. — Не знаю, только в праздники или всегда, но прямо на выступлении они все, включая иллюзиониста и осветителей, были навеселе. Волшебство только в том, что из зала ничего этого не заметно. Каким-то чудом они ухитряются трогать сердца, и люди смеются и плачут, и лес как живой, и птицы поют, и фея свежа и юна, и голос её нежен. Это больше, чем просто иллюзия. Это искусство!
— Ох, — только и сказала я.
Ну уж нет, если я открою свой театр, там всё будет по-настоящему. Никаких грязных платьев, изъеденных задников и мышей! Никаких морщинистых фей! Если
Если только я вправду хочу свой театр. Так уж вышло, что эту мечту я связала с Кристианом, а значит, непременно стану о нём вспоминать. Может быть, это пройдёт со временем. В конце концов, мне ещё три с половиной года учиться. Но если моих способностей окажется достаточно — маловероятно, но вдруг! — и если проявлю усердие, то могу окончить и пять курсов.
И стать безопасницей.
Почему нет? Можно сказать, у меня уже было дело. Это я придумала, как узнать, где спрятаны документы, и мы их выкрали, нам лишь самую малость не повезло. Подумаешь! Как там сказала Шарлотта? «Силу не обретёшь, если просто сидеть и ждать», что-то вроде того. Этому можно обучиться, лишь действуя!
— Сара, — прошептала Дита, трогая меня за плечо.
Я издала звук, призванный дать понять, что слушаю её, и продолжила думать о своём.
Лишь действуя, можно стать умелой и сильной, и я действовала и доказала, что кое-что могу. Хватит звать себя неудачницей! Разве я не проявила находчивость? А ловкость? А смелость? Что там ещё важно для безопасников? Наблюдательность…
— Да Сара же! — зашипела Дита. — Шарлотта уснула. Ты тоже, что ли, спишь? Хильди уже вышла. Кто следующий, ты или я? Идём по одной, чтобы не привлекать внимания.
— Ой! — спохватилась я. — Иди. Я за вами.
Дита осторожно поднялась, тихо прошла по матрасу, толкнула дверь, не прикрытую до конца, и беззвучно исчезла. Я нащупала под подушкой сложенное платье, готовясь идти за ней, и прислушалась. Радостное возбуждение переполняло меня. Вперёд, безопасница Сара Фогбрайт, за дело!
Шарлотта дышала ровно и глубоко. К счастью, мы её пока что не потревожили. Я встала, торопливо натянула платье и сделала шаг к двери. Только бы не скрипнула половица! Ещё шаг, ещё — и вот я в тёмном коридоре. Но где же все? Ах, почему я решила идти последней!
Я помнила, что лестница справа, и побрела, касаясь пальцами стены. Если бы хоть что-то видеть! Рискнув, я разожгла искорку. Передо мной был тупик.
Мгновение или два я с непониманием глядела в стену. Как же так? Ведь лестница… Дом зачарован? Или это инженерное чудо? Лестница прячется на ночь, или…
Мысленным взором я увидела Оливера.
«Поглядите в другой стороне, мисс Сара», — прозвучал в моей голове его голос.
«Но лестница была здесь, я же помню», — упрямо возразила я сама себе.
«Так бывает, — терпеливо ответил воображаемый Оливер. — Просто проверьте в другой стороне».
Медленно развернувшись, я проверила. Лестница оказалась там, у меня за спиной. И там, на площадке, уже собрались все мои друзья и наблюдали, как я разглядываю стену. Мои щёки так и обожгло огнём, и голубой светлячок от стыда вспыхнул ярче обычного.
Они замахали руками, подзывая меня к себе. Я подошла, высоко держа голову, и с достоинством объяснила:
— Нужно было кое в чём убедиться. Всё в порядке, можно идти.