Семейство Доддов за границей
Шрифт:
Въ послдніе пять-шесть дней мистриссъ Д. приняла новую систему непріязненныхъ дйствій, въ которой, надобно признаться, немногія соперницы могутъ оспоривать и наврное ни одна не восхититъ у нея пальму первенства — родъ иррегулярныхъ атакъ, производимыхъ каждую минуту, по всякому поводу, намеками и приноровленіями, направляемыми такъ искусно, что не остается возможности дать отпоръ; сражаться противъ ея шпилекъ все-равно, что отстрливаться мушкетомъ отъ мускитосовъ. За что она собственно мститъ — не могъ я отгадать ни коимъ образомъ, потому-что штурмовала она со всхъ сторонъ и всячески. Однусь я повнимательнй обыкновеннаго — она проситъ обратить вниманіе на мое «франтовство»; однусь, какъ всегда, небрежно — намекаетъ, что, вроятно, я «куда-нибудь отправляюсь подъ завсою тайны». Сижу дома — значитъ «поджидаю кого-нибудь»; иду изъ дома — спрашиваетъ, «съ кмъ я надюсь видться». Но вся эта гверильясская война разразилась наконецъ формальною атакой, когда я попробовалъ сдлать замчаніе относительно какого-то сумасбродства. «Да, мн очень пристало», излилась она въ негодованіи, «очень пристало говорить о незначительныхъ, необходимыхъ издержкахъ семейства, попрекать кускомъ, который дятъ мои дочери и жена, попрекать тряпкой, которою он прикрываются» — тонъ совершенно такой, какъ-будто мы ирокезцы и живемъ въ вигвам, прикрывая наготу тряпкою — «это очень пристало мн, когда я веду такую жизнь». «Веду такую жизнь!» признаюсь вамъ, Томъ, я остолбенлъ отъ этихъ
Единственныя развлеченія, какія позволялъ я себ — стаканъ джину съ водою, и домино — развлеченія неразорительныя, если не слишкомъ увлекательныя.
«Веду такую жизнь!» Что жь этимъ хочетъ она сказать? Или она колетъ мн глаза бездйственнымъ, безполезнымъ образомъ моего существованія, неимющаго цли, кром разв той, чтобъ слушать и повторять городскія сплетни? «Мистриссъ Д.», сказалъ я наконецъ, «вообще говоря, васъ бываетъ можно понимать. Недостатки, какіе могу я находить въ рчахъ вашихъ, состоятъ обыкновенно въ смысл, а не въ безсмысленности ихъ. Итакъ, для лучшаго сохраненія обыкновеннаго качества вашихъ рчей, сдлайте милость, объясните мн слова; слышанныя мною отъ васъ теперь: что вы понимаете подъ жизнью, какую я веду?» — «Не при дочеряхъ, мистеръ Д., не при двицахъ», сказала она глухимъ голосомъ леди Макбетъ, отъ котораго загорлось у меня въ сердц. Несчастіе мое стало ясно, Томъ я знаю, вы ужъ смтесь надъ нимъ; но что жь длать? такъ, она ревновала меня, ревновала до до безумія! Ахъ, Томъ, другъ мой, такіе нелпые фарсы очень-смшны на театр: что вся публика помираетъ отъ нихъ со смху, но въ дйствительной жизни фарсъ становится трагедіею. Не остается у васъ ни одной пріятности, ни одной отрады въ жизни: вс отняты, отравлены! Система агитаціи, говорятъ, хороша въ политик [14] , но въ семейной жизни она ужасна! Каждое ваше слово, каждый взглядъ становятся уликою противъ васъ; каждое письмо, вами получаемое или отправляемое, таинственно свидтельствуетъ противъ васъ, и наконецъ вы не смете высморкать носу, потому-что скажутъ: это у васъ условный сигналъ съ толстою старухою, которой окна черезъ улицу отъ вашихъ!
14
Извстно, что въ Англіи, когда хотятъ, ввести какой-нибудь новый законъ, прежде всего стараются распространить въ публик убжденіе о его необходимости; для этого собираютъ многочисленные митинги, раздаютъ даромъ небольшія брошюры, наконецъ составляютъ просьбы, которые повсюду разсыпаются для подписыванія и представляются потомъ, парламенту съ тысячами и сотнями тысячъ подписей. Это называется agitation, агитація.
Разумется, Томъ, я возсталъ противъ обвиненія съ всмъ негодованіемъ оскорбленной невинности. Я призывалъ во свидтельство тридцатилтнюю добропорядочность моего супружескаго поведенія, солидность моего обращенія, сдину моихъ бакенбардъ; я признавался въ двадцати другихъ моихъ слабостяхъ, любви къ отпусканію потшныхъ штукъ, висту, криббеджу; пошелъ дале, выразилъ ужасъ, какой вообще вселяетъ въ меня всякая женщина, но тутъ она перебила меня: «пожалуйста; мистеръ Д., не забудьте же сдлать одно исключеніе; будьте же любезны, скажите, что есть существо, неподходящее подъ этотъ разрядъ страшилищъ».
— Что вы хотите сказать? вскричалъ я, теряя терпніе.
— Да, сударь, сказала она патетическимъ тономъ, какой всегда держитъ на запас для заключительнаго эффекта, какъ ямщики приберегаютъ лихую рысь для подъзда къ станціи: — да, сударь, я хорошо знакома съ вашимъ вроломствомъ и скрытностью. Я вполн знаю, для какихъ безчестныхъ отношеній вы жидоморствуете съ вашимъ семействомъ. Мн извстны ваши дла.
Я хотлъ остановить ее напоминаніемъ о здравомъ смысл; она презрла его; я свидтельствовался моею престарлостью, она не хотла знать о ней; я упиралъ на то, что никогда не занимался волокитствомъ — именно потому-то и ударился я въ него съ такимъ безумнымъ увлеченіемъ. Какъ ни почтенны сдины, Томъ, но должно сознаться, что подобныя пренія въ высшей степени позорны для нихъ; по-крайней-мр мистриссъ Д. увряла меня въ томъ, и дала мн понять, что чмъ старше человкъ, тмъ дороже расплачивается онъ за свою безнравственность.
— Но, прибавила она, съ сверкающими отъ гнва глазами и приближаясь къ дверямъ для исчезновенія съ финальною грозою: — но я не спорю, для иныхъ вы кажетесь Адонисомъ, милымъ и ловкимъ молодымъ человкомъ, розанчикомъ, красавчикомъ — не сомнваюсь, что такимъ находитъ васъ Мери Дженъ, старый мерзавецъ!
Эти слова, произнесенныя альтомъ, и трескъ двери, хлопнувшей такъ, что упала висвшая надъ нею картина, заключили сцену.
«Такимъ находитъ меня Мери Дженъ», повторилъ я, хватаясь за голову, чтобъ опомниться. Ахъ, Томъ, нужно было имть голову гораздо-боле спокойную, чмъ была тогда моя, чтобъ рыться въ старыхъ архивахъ памяти! Не стану мучить васъ описаніемъ своихъ страданій. Я провелъ вечеръ и ночь въ состояніи полупомшательства; и только тогда, когда сталъ поутру писать квитанцію для одного изъ моихъ адвокатовъ, разгадалъ тайну: вписывая имя его, я замтилъ, что оно — Мари-Жанъ де-Растанакъ [15] — имя довольно обыкновенное; но зачмъ завелся обычай давать мужчинамъ такія имена? Разв мало мужскихъ?!
15
Marie Jean (французскія имена) — Марія Иванъ. Мистриссъ Доддъ прочла ихъ поанглійски Mary Jane — Мери Анна. Обычай прибавлять къ мужскому (главному) имени мальчика одно или два женскихъ очень въ большой мод у французовъ; но мужское имя въ имени мужчины есть всегда; прочитавъ поанглійски, мистриссъ Доддъ увидла, что оба имени женскія, слдовательно мнимая Мери Дженъ — женщина; еще вроятне, что она и вовсе не знала французскаго обычая.
Такъ вотъ она, Мери Дженъ! Вотъ источникъ супружескаго взрыва, подобныхъ которому но сил ужь съ годъ не было.
Сильное краснорчіе мистриссь Д. напоминаетъ мн о нашихъ оппозиціонныхъ ораторахъ, именно о Викерс. Мн кажется, онъ столько кричитъ потому, что ему хочется въ Лорды Казначейства. Вотъ ужь истинно было бы, какъ говаривалъ старикъ Фридрихъ, «пустить козла въ огородъ»! Каковы негодяи
16
Вопросъ о каффрской войн чрезвычайно занималъ парламентъ два или три года назадъ: дйствіе романа, какъ видимъ, происходитъ въ 1852–1853 годахъ. Оппозиціонные ораторы обвиняли министерство въ томъ, что война ведется дурно, слабо, что она стоила огромныхъ суммъ, и въ томъ, что колонисты Мыса Доброй Надежды, ожесточенные притсненіями англійскаго правительства, не хотятъ помогать регулярному войску, отчего и затягивается война.
А Викерсъ пишетъ мн — будто бы я не въ своемъ ум — о всхъ старыхъ побасенкахъ, которыя мы привыкли считать умстными только на избирательныхъ обдахъ [17] . Эти господа-врали, подобные ему, вчно изгадятъ самую-лучшую тэму, какъ скоро попадется она имъ на языкъ. Есть «Образцовые Письмовники» для людей, неумющихъ написать письмо; хорошо было бы, еслибъ кто-нибудь составилъ и «Образцовыя Рчи» для нашихъ депутатовъ. Вы, милый Томъ, скажете, что я слишкомъ браню ихъ; но я только-что получилъ письмо отъ Викерса, въ которомъ онъ изъявляетъ надежду, что я останусь удовлетворенъ его взглядомъ на «вопросъ о вольнонаемномъ сахар» [18] . Да какое мн до него дло? Ахъ, Томъ! все это въ-сущности пустая перебранка партій! Одни кричатъ: «дешевизна сахару!» другіе: «уничтоженіе невольничества!» и дло никакъ не приходитъ къ концу, потому-что они только хотятъ спорить. Такъ я и написалъ Викерсу. Не знаю, правъ ли я, но мн давно кажется, что черные получаютъ на свою долю черезчуръ много нашей симпатіи. Какая тому причина: цвтъ ли кожи, отдаленность ли ихъ отъ насъ — не ршаю; но врно то, что мы соболзнуемъ неграмъ гораздо-больше, нежели своимъ собственнымъ единоземцамъ, и я берусь составить цлый дамскій комитетъ для облегченій участи негровъ скоре, нежели успете вы найдти трехъ слушателей для вашей рчи о какомъ-нибудь англійскомъ бдствіи.
17
Кандидатъ, избранный въ депутаты, даетъ — или другіе даютъ въ честь его — обдъ своимъ избирателямъ. Существенная принадлежность этого обда — рчь, которую говоритъ новоизбранный законодатель и въ которой онъ представляетъ программу своей будущей дятельности въ парламент; само-собою разумется, что въ ней онъ даетъ множество превосходнйшихъ общаній, и что никогда почти не исполняетъ ихъ. Это и вс другія подробности касательно выборовъ разсказаны въ роман Баррена «Тяжба», переводъ котораго «Отеч. Записки» представили своимъ читателямъ въ 1853 году.
18
«Аболиціонисты», ставящіе главною задачею своей парламентской дятельности уничтоженіе невольничества негровъ, предлагаютъ, чтобъ сахаръ, получаемый съ плантацій, воздлываемыхъ вольнонаемными работниками, былъ обложенъ меньшею пошлиною, нежели сахаръ съ плантацій, на которыхъ работаютъ невольники. Этимъ они хотятъ подорвать послднія плантаціи.
Оставлялъ на нсколько минутъ письмо, потому-что у меня былъ mr. Желлико, мой защитникъ по длу N 3 — тяжб, которую, затялъ мой бывшій разсыльный Франсуа Теэтюэ, урожденецъ кантона Цуга, 27-ми лтъ отъ-роду, холостъ, протестантскаго вроисповданія, противъ г. Кенійдода, ирландскаго урожденца и т. д. Онъ требуетъ годоваго жалованья, съ уплатою за издержки на квартиру и столъ и путевые расходы до мста родины. Все это, замтьте, за годъ впередъ съ того времени, какъ я отпустилъ его. Этотъ вышесказанный Франсуа былъ мною уволенъ за то, что прибилъ въ моемъ дом другаго служителя, Патрика Бирна, причемъ разбилъ хрустальной посуды и фарфоровыхъ вещей на двадцать пять фунтовъ. Очень-милая жалоба, Томъ! Судъ еще не начинался, предварительныя издержки мои простираются ужь до ста-пятидесяти франковъ — этой суммы стоило мн перенесеніе дла въ высшую инстанцію. Еслибъ я вздумалъ излагать вамъ свои мннія о здшнемъ правосудіи, пришлось бы написать тетрадь не тоньше «Записки», которую теперь принесъ мн для прочтенія мой адвокатъ; въ этой записк, для оправданія противъ несправедливаго требованія Франсуа, я долженъ изложить вкратц исторію всей моей жизни, сообщая также нкоторыя свднія о моемъ отц и дд. Я составилъ эту исторію какъ можно короче, но, при всей моей сжатости, тетрадища вышла претолстая. Главнйшее затрудненіе для меня въ этомъ процес то, что надобно отобрать показаніе отъ Патрика Бирна, который, воображая, что допросъ въ суд непремнно кончится тмъ, что его повсятъ или отправятъ въ ссылку, ужь два раза пытался бжать, и каждый разъ былъ ловимъ и приводимъ назадъ полиціею. Его боязнь дать показаніе ужь повредила моему длу во мнніи самого моего адвоката, который, очень-натурально, воображаетъ, что если свидтели, представляемые мною, такъ мало расположены въ мою пользу, то отъ свидтелей, выставляемыхъ противникомъ, надобно ожидать самыхъ неотразимыхъ и ужасныхъ обвиненій.
Другая моя cause c'el`ebre, какъ называетъ ихъ Кэри — она одна изъ насъ еще сохранила улыбку — за учиненіе личнаго оскорбленія нкоему mr. Шерри, каналь, который вздумалъ объяснять мн, что, судя по наружности, онъ принялъ мистриссъ Д. за даму, не столь почтенную, сколь обворожительную! Онъ у меня слетлъ съ лстницы и, въ возмездіе, теперь потянулъ меня въ Судъ Исправительной Полиціи, гд, какъ меня увряютъ, помнутъ меня гораздо-вкусне, нежели помялъ я mr. Шерри. Кром-того, есть у меня, для антрактовъ, небольшая тяжба за неустойку въ контракт: я не захотлъ поселиться противъ анатомическаго театра; въ-заключеніе, дло о джемсовой дуэли! Подвергаюсь опасности нажить себ еще вдвое больше длъ, и получалъ ужь неопредленныя угрозы съ различныхъ сторонъ. Не знаю, оставлены ли эти претензіи, или будутъ предъявлены своимъ порядкомъ.
Касательно экономіи, переселеніе на материкъ еще не оказалось выгоднымъ для насъ. Вмсто-того, чтобъ жить въ собственномъ дом въ Додсборо, сть свою телятину и рпу, свою птицу и горохъ, что все намъ ничего не стоитъ, здсь мы продовольствуемъ вашими деньгами иностранцевъ на счетъ своихъ земляковъ. Еслибъ Наполеонъ, вмсто-того, чтобъ изгонять произведенія британскихъ мануфактуръ съ европейскихъ рынковъ, придумалъ привлекать самого Джона Буля съ семействомъ на материкъ, увряю васъ, Томъ, онъ надлалъ бы намъ гораздо-больше вреда. Скажу вамъ, безъ чего мы жить не можемъ: безъ ихъ индюшекъ, съ трюфелями, ихъ теноровъ, ихъ поваровъ, ихъ танцовщицъ. Французскіе романы и итальянскіе шарлатаны завладли нами; и я твердо убжденъ, что образованные англичане скоре согласятся, чтобъ ихъ родина была отрзана отъ всей торговли съ Америкой, нежели чтобъ ихъ не пускали въ заграничные города, куда они такъ и гонятъ здить.