Сотая бусина

Саринова Елена

– Боюсь, что ему придется остаться, - с кривой ухмылкой заявил водяной.

– Тогда мы останемся с ним вместе, и... Ты знаешь, это - война. А мне бы очень войны не хотелось.

– А как же наш договор?
– ухватив, ринувшихся к берегу русалок за руки протрубил Бухлюй.
– Мы его оба подписывали.

– Я помню. И мне очень жаль, - перекрыла я спиной дернувшегося навстречу им мужчину.
– Этот человек - мой гость и, пока он в моем доме, я за него отвечаю. Значит, и здесь тоже буду отвечать я. Это, хоть и не договор, но правила гостеприимства. Ты же

знаешь, Бухлюй.

– Значит, непредвиденные обстоятельства?
– нехорошо сузил глазки детина.

– Они самые.

– Значит, с этого мгновения мы - враги?

– К сожалению... Но, ты забыл еще кое-что, хозяин Чилимского пруда.

– И что же?

– Если сегодня здесь будет освидетельствована попытка убийства человека, вступит в силу уже совсем другой документ. Уж я постараюсь. Ведь у тебя хватает ума понимать, что со мной вам не справиться... на суше?

– Хватает, - зло буркнул Бухлюй.
– Говори, что еще за удильный крючок, этот твой документ?

– Закон о ссылке на Склочные болота, дорогой, - возникла совершенно бесшумно Агнесса и одним лишь взглядом заставила шипящих русалок присмиреть.
– Я тебе о нем много раз говорила. В этом случае нас всем скопом туда сплавляют, а она сможет и дальше беспрепятственно здесь нырять... А ты не так проста, - плавно развернулась она ко мне.
– И где та девочка с широко разинутым от удивления ртом?

– Жизнь всех меняет, - не зная, толи краснеть, толи злиться, пожала я плечами.

– Конечно... Кроме моего супруга. Дамы, за мной, - мелькнули через мгновение в глубину три пары бледных женских ног, две из которых, из чистой мести одарили нас напоследок целыми фонтанами брызг.

– Значит, так?
– изрек, глядя на успокаивающиеся круги, насупленный водяной.
– Ну, что ж. Это - твой выбор. Прощай, магичка Стася, - попятился он спиной вперед.

– Бухлюй, постой!.. Ветран, подождите меня в сторонке. Уже можно, - с нажимом добавила я вскинувшему брови музейщику.
– Так надо, - и пошла в воду.

– Чего тебе?
– даже не посмотрел тот на меня.

– Извиняться не буду. Не жди. Скажу лишь, что мне, правда, очень жаль... Ой, а у тебя новая бородавка!

– Где?
– испуганно растопырил пальцы детина.

– Шутка... неуместная... Скажи, если мы сделаем с тобой вид, будто здесь сегодня ничего не произошло, наш договор останется в силе?

– Нет, Стася. Как я объясню своим...

– ... бескорыстным подругам?
– ехидно расплылась я.

– Ну, надо же, а ты еще помнишь, - невесело вздохнул Бухлюй.
– И им тоже. Что я за хозяин такой, если слово свое не держу?

– Хорошо... А что, если я тебе, в качестве моральной компенсации окажу какую-нибудь... услугу? Точнее, не тебе, а всему твоему пруду? На нашем языке это уже гордо называется высокая дипломатия, можешь у Агнессы спросить.

– Услугу?
– стараясь по-прежнему выглядеть суровым, попытался скрыть свою заинтересованность водяной.
– Услугу... Я, пожалуй, подумаю.

– Вот и подумай, - оглянувшись на застывшего неподалеку Ветрана, похлопала я детину по плечу.
–

Только, в рамках здравого смысла, конечно.

– Ну-у, - разочарованно протянул, вдруг, Бухлюй.
– А, ладно, что уж теперь то? Как надумаю, зашлю к тебе Хоуна. Ты же его знаешь?
– сузил он свои смышленые глазки.

– Знаю, хозяин Чилимского пруда. Значит, снова мир?

– Мир, упрямая магичка Стася, - подал мне водяной свою зеленую и совершенно безбородавочную пятерню.
– Только, стоит ли он всего этого, твой гость?

– Он?
– еще раз глянула я на Ветрана.
– Любая жизнь этого стоит.

– Даже моя?

– Даже твоя...

Обратно шли молча: сначала я, неся в руках отяжелевшие от воды сандалии, следом музейщик в распахнутой рубахе и с перекинутыми через плечо за шнурки ботинками. Хотя, хотелось сказать очень многое. Видно, у Ветрана тоже язык чесался, потому что предгрозовую тишину нарушил именно он:

– Скажи мне, этот договор, что он собой представляет?

– И с каких пор мы перешли на дружеское общение?
– не оборачиваясь и не сбавляя хода, заметила я.

– С тех самых, как ты сказала мне 'Заткнись' вместо 'Заткнитесь'.

– Когда это я?
– вот теперь уже я развернулась и даже удивленно замерла, перегородив собой узкую дорожку.

– Да какая разница, Анастэйс? Главное, что я не обиделся и... заткнулся, - обезоруживающе расплылся мужчина, заставив меня вновь зашагать по тропинке.
– Ты не ответила про договор. Или это ваш с Чилимским прудом секрет?

– Да какой секрет?
– качнула я одной из сандалий.
– Как бы тебе объяснить... Тебя ведь сейчас наверняка больше другое волнует: почему я общалась с этой нечистью, как с равными? Так?

– В общем, да, - через паузу подтвердил Ветран.
– Я такое впервые вижу. И мне, честно говоря, странно.

– А мне, честно говоря, странно именно то, что тебе это... странно. Ведь у каждого из нас - своя природа. Ты родился человеком со своими качествами и отличиями. Я - магом с предрасположенностью к управлению энергией. Бухлюй - водяным с фамильными бородавками и инстинктами. И это нормально, когда каждый находит в этом мире свое место. Свой пруд или дом или дерево, как дриады. Ты знаешь, что Бухлюй полностью его очистил от мусора и тины? А то, что он развел в нем форель, а его жена, Агнесса выращивает белоснежные водяные лилии? И вербейник по берегам тоже они насадили. Да и вообще, не такие уж они и страшные. Не страшнее нас с тобой. В прошлом году недалеко от пруда местный пастух пас коров и после обеда в тенечке задремал, забыв про сынишку... Его потом полуживого вытащили из воды русалки... и откачали сами. Мальчик побежал за бабочкой и нечаянно навернулся с высокого берега прямо в воду. А договор... Думаешь, у меня одной он есть? Я лично знакома еще с тремя такими же счастливчиками. Правда, они - рыбаки. И Бухлюй разрешает им ловить на уду своих откормленных форелей. Только, чтобы, как он говорит: 'без пакостей и свинства', - изобразила я трубный голос водяного.
– Вот и весь договор.