Современная жрица Изиды
Шрифт:
Причину этой странной симпатичности «современной жрицы Изиды» слдуетъ искать въ ея самобытной, своеобразной, горячей какъ огонь талантливости и въ ея бурной, бшеной энергіи. Такая талантливость и энергія — стихійная сила, съ которой не легко бороться. Эта сила, въ соединеніи съ душевной извращенностью, съ какимъ-то звринымъ непониманіемъ «въ жизни» различія между добромъ и зломъ, — произвела одно изъ весьма интересныхъ и характерныхъ явленій конца девятнадцатаго вка — «теософическое общество».
XXVI
Хотя «теософическое общество» основано и въ весьма недавнее, сравнительно, время, въ 1875 году; однако дйствительное происхожденіе его до сихъ поръ терялось во мрак таинственности и неизвстности. Какъ его основатели, т. е. Блаватская и Олкоттъ, такъ и первые ихъ послдователи, сдлали всевозможное для того, чтобы напустить какъ можно больше туману, въ густыхъ волнахъ котораго легко задохнуться, но никакъ нельзя отыскать настоящей «колыбели» интереснаго младенца, бывшаго плодомъ духовнаго союза русской «скиталицы» и американскаго «полковника».
Врно только одно — что интересный младенецъ получилъ свое бытіе въ Америк, въ Нью-Іорк, и это именно обстоятельство дало возможность виновникамъ его многознаменательной жизни окутать пеленами тайны его рожденіе. На американской почв нетрудно выдумать и привести въ исполненіе
По легендамъ, пущеннымъ въ обращеніе теософами «перваго призыва», Е. П. Блаватская отъ юности своей находилась подъ особымъ покровительствомъ «тибетскихъ братьевъ», которые, взявъ ее на попеченіе, руководили всми шагами ея жизни, подготовляя въ ней исполнительницу великой миссіи, имющей міровое значеніе.
Когда приспло время открыть высшія истины человчеству, погрязшему въ заблужденіяхъ всякаго рода, Блаватская была вызвана въ Индію, получила тамъ, вмст съ принятіемъ ею буддизма, высокія посвященія, а затмъ была послана въ Америку. Здсь она должна была соединиться съ другимъ избранникомъ, хоть и значительно мене достойнымъ, Олкоттомъ, и создать вмст съ нимъ «теософическое общество». Олкоттъ становился, такъ сказать, тломъ этого учрежденія, а Блаватская — его душою. «Обществу» была гарантирована постоянная помощь тибетскихъ адептовъ, и двое изъ нихъ, Кутъ-Хуми и Моріа, брались вдохновлять Блаватскую и входить въ общеніе съ теософами, заслуживающими такую высокую честь.
Такова, въ общихъ чертахъ, сущность легенды. Что же касается дйствительной исторіи, я имю возможность въ значительной степени освтить ее, благодаря собственноручнымъ письмамъ Елены Петровны Блаватской, относящимся именно къ самому интересному времени — отъ конца 1874 года и до 1879 года. [95] Мои читатели уже знаютъ, что такое письма Блаватской и какъ слдуетъ къ нимъ относиться. Но въ настоящемъ случа ея писанія, какъ будетъ видно, получаютъ первостепенное документальное значеніе, и всякій легко и сразу, безъ какихъ бы то ни было комментаріевъ, увидитъ, что въ нихъ не можетъ быть правдой и что не можетъ быть ложью.
95
Съ этими письмами я познакомился, когда уже мой разсказъ давно печатался въ «Русскомъ Встник», и получилъ я ихъ въ апрл 1892 года. Они мн переданы какъ полнйшее подтвержденіе моего разсказа и моихъ выводовъ, и какъ весьма важное дополненіе къ моимъ документамъ.
1873 годъ былъ годомъ ршительнаго перелома въ жизни Елены Петровны Блаватской. Ей исполнилось уже 42 года. Вмст съ исчезнувшей молодостью исчезло и все, чмъ досел жила она. Еслибы она была женщиной обыденной — ей пришлось бы погибнуть, превратиться въ ничто, или влачить самое жалкое существованіе. Но въ ней заключалась сила энергіи и таланта, которая именно теперь, когда ушла молодость со всми ея бурями, должна была широко и свободно развиться.
Волна жизни выбросила Елену Петровну на американскій берегъ, и она очутилась одна, безъ друзей и покровителей, безъ опредленныхъ средствъ къ жизни, безъ прежнихъ способовъ, которыми она могла бы заинтересовать собою. Она не потерялась, оглядлась, прислушалась — и ршила попробовать свои силы въ качеств спиритической писательницы. Она окружила себя таинственностью, стуками, завела знакомство въ редакціяхъ двухъ-трехъ газетъ, разсказывала интересныя вещи о своихъ разнообразныхъ путешествіяхъ.
Мало-по-малу становилась она извстной американскимъ спиритамъ какъ горячая послдовательница ихъ ученія и къ тому же обладающая сильными медіумическими способностями. Наконецъ, изъ Нью-Іорка, она отправилась въ Вермонтъ, на ферму братьевъ Эдди, въ то время надлавшихъ много шуму медіумовъ. Познакомилась она тамъ съ полковникомъ Олкоттомъ, пріхавшимъ въ качеств корреспондента для разслдованія чудесъ, совершавшихся братьевъ Эдди.[2]
Она очевидно нашла, что энергичный и въ то же время необыкновенно покладистый полковникъ будетъ ей хорошимъ, полезнымъ товарищемъ — и быстро съ нимъ подружилась. Онъ сразу же оказалъ ей огромную услугу: въ своихъ корреспонденціяхъ наговорилъ о ней съ три короба разныхъ чудесъ и этимъ помогъ ея писательству. У нея мелькнула мысль, что хорошо было бы писать не только по-англійски въ американскихъ газетахъ, но и попытаться работать въ томъ же направленіи и для далекой родины, переводя свои статьи и другія интересныя вещи.
Весь вопросъ заключается въ томъ — какимъ образомъ доставлять все это въ Россію и черезъ кого хлопотать о напечатаніи. Она познакомилась съ Andrew Jackson Davis'омъ, писателемъ-спиритомъ, и онъ указалъ ей на человка, который, по его мннію, могъ ей быть полезнымъ въ Россіи. Человкъ этотъ былъ А. Н. Аксаковъ, издатель лейпцигскаго журнала «Psychische Studien», издавна интересующійся всякими психическими вопросами и, между прочимъ, феноменами спиритизма.
28 октября 1874 года Елена Петровна писала А. Н. Аксакову: «Извините меня, если совершенно незнакомая вамъ личность адресуется такъ безцеремонно къ вамъ… Вотъ въ чемъ дло: я живу въ Америк около полутора года уже и не имю намренья узжать. Вся жизнь моя сосредоточилась здсь, т. е. жизнь внутренняя конечно, такъ какъ я слишкомъ устарла, чтобы интересоваться много вншней жизнью… То, что происходитъ теперь въ Америк, въ Англіи и во Франціи, должно бы стараться объяснить у насъ. Спиритизмъ здсь не шуточное дло. Изъ 11 милліоновъ спиритовъ въ Соединенныхъ Штатахъ по послднему отчету, ихъ прибавилось до 18 милліоновъ, почти 50 проц. на 100, съ той самой минуты, какъ появились брошюры, защищающія спиритизмъ съ именами подобными Альфреду Уолласу, Круксу, Варлею и проч. Вся пресса заговорила разомъ. Попытки къ насмшк, осужденію и хул длаются рже и рже. Въ прошломъ году еще рдко можно было найти въ такъ называемомъ „respectable Newspaper“ статейку о какомъ-либо спиритскомъ факт, теперь же, еле проходитъ одинъ день, чтобы журналы не были переполнены сотнями фактовъ, доказательствъ и т. д. Журналы посылаютъ во вс стороны „reporter'овъ“ и артистовъ къ медіумамъ. Я только на прошлой недл вернулась отъ Эдди братьевъ, извстныхъ медіумовъ въ Рутланд Вермонт, гд провела 2 недли. Домъ и сосднія квартиры были наполнены корреспондентами. У „Eddys“ духи усопшихъ разгуливаютъ чуть не днемъ. Нсколько разъ уже являлись они безъ помощи медіума, а по вечерамъ отъ 15 до 20 духовъ являются какъ во плоти передъ глазами зрителей во время сеансовъ. Я говорила, какъ при жизни, съ отцомъ, дядей, съ другими родными „по-русски“ въ продолженіи 5 минутъ на платформ [96] . Семь особъ изъ числа давно умершихъ знакомыхъ, различныхъ націй, являлись, говорили со мной, каждый на своемъ язык и уходили. Нельзя
96
Возвышенная эстрада передъ занавской, изъ-за которой появлялись фигуры, расхаживали и бесдовали съ зрителями.
97
Имеется в виду журнал Daily Graphic. — Прим. ред. Викитеки.
Письмо это не дошло еще по назначенію, какъ Е. П. Блаватская послала вслдъ за нимъ другое, отъ 14 ноября. Оно весьма краснорчиво и полно значенія для ея характеристики.
«Нтъ недли еще, какъ я писала вамъ и вотъ — горько каюсь въ томъ уже! Сегодня утромъ, по обыкновенію моему, когда я въ город, я сидла у единственнаго друга моего, многоуважаемаго всми здсь Andrew Jackson Davis'а, онъ получилъ ваше письмо, писанное по-французски и, незная хорошо языка, просилъ меня прочесть и перевесть. Въ письм этомъ вы пишете: „J'ai entendu parler de M-me Blavatsky par un de ses parents, qui la dit un medium assez fort. Malheureusement ses communications se ressentent de son moral, qui n'a pas 'et'e des plus s'ev`eres“ [98] . Кто бы вамъ ни говорилъ обо мн, они говорили правду, въ сущности, если не въ подробностяхъ; только видитъ одинъ Богъ, что выстрадала я за мое прошлое. Видно ужь такова судьба моя, что нтъ мн на земл прощенья. Это прошлое, какъ печать проклятья на Каин преслдовало меня всю жизнь и преслдуетъ даже сюда, въ Америку, куда я ухала, подальше отъ него и отъ людей, которые меня знали въ молодости. Вы сдлались невинной причиной тому, что теперь я буду принуждена бжать куда-нибудь еще подальше — куда? не знаю. Я не обвиняю васъ, видитъ Богъ, что писавши эти строки, я не имю ничего въ душ противъ васъ, кром глубокаго, давно знакомаго мн горя, за неисправимое прошлое. Andrew Jackson, который чувствуетъ и читаетъ людей ясне всякой книги (а въ этомъ никто не сомнвается кто его знаетъ), сказалъ мн на это только слдующія многознаменательныя слова: „я васъ знаю, такой какъ вы есть теперь, и чувствую васъ, до вашего же прошлаго я не хочу и не могу касаться, я напишу г-ну Аксакову, что онъ не знаетъ васъ лично, я же — знаю“. Эти слова, сказанныя А. Ж. Дэвисомъ, достаточны будутъ для васъ, и мн нтъ боле надобности стараться васъ уврять, что M-me Blavatsky, 20 лтъ назадъ, или теперь, когда ей за 40 уже — дв особы. Я „спиритка“, и „спиритуалистка“ въ полномъ значеніи этихъ двухъ названій… Я была „матерьялисткой“ почти до 30 лтъ, и врила и не врила въ спиритизмъ. Не вря въ Бога, я не могла врить въ будущую жизнь. Нравственность и добродтель я принимала за общественное одяніе, ради приличія — un masque social que l'on n'appliquait sur la figure que pour ne pas choquer l'estetique de son voisin, comme on mettrait du taffetas anglais sur une laide blessure [99] . Я ненавидла „общество“ и такъ называемый свтъ, какъ ненавидла лицемріе въ какомъ бы оно вид ни проявлялось — ergo: шла противъ общества и установленныхъ приличій на проломъ. Результатъ: три строчки въ вашемъ письм, которыя пробудили во мн все прошлое и растравили вс старыя раны. Боле 10 лтъ уже я спиритка и теперь вся жизнь моя принадлежитъ этому ученію. Я борюсь за него и стараюсь посвящать оному вс минуты жизни моей. Будь я богата, я бы употребила вс мои деньги до послдняго гроша pour la propagande de cette divine v'erit'e [100] . Мои средства очень плохи и я принуждена жить трудами своими, переводами и писать въ журналахъ.
98
«Я слышалъ о г-ж Блаватской отъ одного изъ ея родственниковъ, который считаетъ ее сильнымъ медіумомъ. Къ несчастію ея сообщенія отзываются ея нравственностью, бывшей не изъ самыхъ строгихъ».
99
«за общепринятую маску, которую надвали только для того, чтобы не оскорблять эстетическаго чувства своего сосда, какъ прикрыли бы англійской тафтою безобразную рану».
100
«для пропаганды этой божественной истины».
Вотъ почему, я обратилась къ вамъ, съ предложеніемъ переводить на русскій языкъ все, что выходитъ здсь о спиритуализм. Я перевела Эдвина Друда и онъ давно готовъ, также я перевожу теперь письма (Colonel H. S. Olcott), которыя производятъ въ эту минуту такую революцію въ умахъ матерьялистовъ.
Онъ инвестигировалъ, 8 недль, матерьялизаціи духовъ у Eddy Brothers въ Вермонт и я была у нихъ и жила 2 недли на ферм у нихъ, гд съ нимъ и познакомилась. Его письма и сочиненія достойные соперники книгъ Роберта Дэль Оуена (Оwen), Эпса Саржента и другихъ защитниковъ. Но теперь, когда я узнала ваше справедливое, хотя суровое мнніе обо мн, я вижу, что нту для меня спасенья кром смерти. До гроба придется мн тянуть „ce boulet de galerien social“ [101] . Видно ни раскаяніе, ни добровольное изгнанье изъ родины, гд есть у меня и братья и сестры и любимые родные, которыхъ я никогда уже не увижу на земл — ничто не усмиритъ гнва этого разъяреннаго дикаго звря, котораго зовутъ публичнымъ мнньемъ!
101
«влачить цпь общественнаго каторжника».