Том Соуер за границей

Твен Марк

Мы поняли ошибочность нашего плана: сохраняя данную скорость, мы не могли уйти отъ зврей, а я не могъ тоже вчно удерживаться на лсенк. Поэтому Томъ сталъ размышлять и напалъ на новую мысль: слдовало убить одного льва изъ того перечницы-револьвера и потомъ удрать, пока остальные зври будутъ драться надъ трупомъ. Онъ пріостановилъ шаръ, убилъ льва, и мы пустились впередъ, пользуясь начавшеюся свалкой, а когда отлетли на четверть мили, я вскарабкался въ лодку съ помощью Тома и Джима. Но вся орава нагоняла уже насъ опять въ это время. Однако, увидя, что мы поднялись уже такъ, что имъ насъ не достать, они присли на заднія ноги и только смотрли на насъ съ огорченіемъ, совершенно какъ могъ бы смотрть человкъ, — конечно, не по такому же точно поводу.

ГЛАВА VI

Я

былъ слабъ до того, что желалъ только, какъ бы мн прилечь поскоре, и потому шагнулъ прямо къ моему ларю и растянулся на немъ; но набраться вновь силъ въ такой печи, въ какой мы находились, было немыслимо; Томъ отдалъ приказъ подниматься и Джимъ пустилъ шаръ вверхъ. И, скажу вамъ, пришлось шару-то поработать, потому что прибавилось грузу, именно блохъ. Томъ вспомнилъ, при этомъ, что у Мэри былъ ягненочекъ, но у того блохи были блыя, какъ снгъ, а наши тутъ совсмъ смуглыя, — изъ тхъ, что вчно голодны и не разборчивы: не найдутъ христіанина, такъ и пирогъ подятъ. Везд, гд песокъ, тамъ и эта птичка; и чмъ больше песка, тмъ больше и стая; а здсь былъ все только одинъ песокъ; можно себ представить послдствія. Я никогда не видывалъ подобнаго нашествія!

Мы поднялись на цлую милю, чтобы добраться до какой-нибудь прохлады, и еще на милю, чтобы избавиться отъ этихъ животныхъ. Но лишь только они стали зябнуть, такъ и стали прыгать за бортъ. Тогда мы опять спустились на милю и попали въ такой слой воздуха, въ которомъ слегка продувало и было очень пріятно, какъ разъ впору; я тутъ скоро совершенно оправился. Томъ сидлъ молча и призадумавшись; вдругъ, онъ вскочилъ и воскликнулъ:

— Готовъ прозакладывать вамъ тысячу противъ одного, что я теперь знаю, гд мы находимся! Мы въ Великой Сахар, это врно, какъ дважды два!

Онъ былъ до того взволнованъ, что не могъ устоять на одномъ мст. Но я-то не волновался и только спросилъ:

— А гд же будетъ эта Великая Сахара? Въ Англіи или въ Шотландіи?

— Ни тамъ, ни тамъ; она въ Африк.

Джимъ выпучилъ глаза и сталъ смотрть внизъ съ большимъ любопытствомъ, потому что порода его оттуда; но я врилъ Тому только на половину. Не могъ я иначе, понимаете, потому что было слишкомъ ужасно признать, что мы залетли такъ далеко.

Но Томъ былъ очень занятъ своимъ открытіемъ, какъ онъ это называлъ, и говорилъ, что песокъ и левъ указывали ясно на Великую Степь, но что онъ могъ бы опредлить, даже ране чмъ мы завидли землю, что мы уже гд-то надъ сушею, если бы обратилъ вниманіе на одну вщь. Мы спросили, на какую же именно, и онъ намъ отвтилъ:

— Вотъ, на эти часы. Это хронометры. Во всхъ морскихъ путешествіяхъ говорится о нихъ. Одинъ изъ этихъ хронометровъ показываетъ время по Гринвичу, другой по Сентъ-Льюису, какъ мои часы. Когда мы отправились изъ Сентъ-Льюиса, было четыре часа по этому хронометру и по моимъ часамъ, и было десять вечера по Гринвичу. Хорошо. Въ это время года, солнце садится около семи, а я замтилъ вчера, когда оью заходило, что, по Гринвичу, было половина шестаго вечера и половина двнадцатаго утра по моимъ часамъ и по тому, другому хронометру. Вы видите, что, въ отношеніи восхода и захода солнца, разница между моими часами по Сентъ-Льюису и Гринвичемъ была на шесть часовъ; но теперь, мы такъ подвинулись на востокъ, что солнце заходитъ лишь на полтора часа ране, и мене того даже, чмъ по Гринвичскому счисленію, а мои часы отстаютъ отъ Гринвича на четыре съ половиною часа, или немного боле того; это значитъ, что мы касались долготы, на которой лежитъ Ирландія, и давно бы достигли ея, если бы держались врнаго курса, а тутъ-то мы и оплошали. Насъ отнесло, — да, сэръ, отнесло къ юго-востоку, и я убжденъ, что мы находимся теперь въ Африк. Взгляните на эту карту. Вы видите, какимъ плечомъ выдается Африка къ западу. Разсудите о быстрот нашего полета и вы поймете, что мы были бы уже давно въ Англіи, еслибы летли прямо къ востоку. Наблюдайте за полднемъ, вы оба; стойте и когда увидите,

что не отбрасываете тни отъ себя, то замтите, что и гринвичскіе часы указываютъ ровно полдень. Да, сэръ, я знаю, что мы въ Африк; и вотъ такъ штука!

Джимъ смотрлъ внизъ чрезъ подзорную трубку. Онъ покачалъ головой и сказалъ:

— Масса Томъ, въ чемъ-нибудь тутъ ошибка. Я не видалъ еще ни одного негра.

— Это ничего не значитъ; они не живутъ въ пустын. Но что это тамъ?.. Дай-ка мн трубку.

Онъ долго смотрлъ и объявилъ, что видитъ какую-то черную полосу, протянутую на песк, но не можетъ угадать, что это такое.

— Да это отлично, — замтилъ я, — вотъ теб случай узнать наврняка, гд мы находимся, потому что это самое, безъ сомннія, одна изъ тхъ линій на карт, что ты называешь меридіанами долготы; мы спустимся, посмотримъ, какой на ней нумеръ, и тогда…

— Ахъ, что ты городишь, Гекъ Финнъ! Не видывалъ я еще такого болвана. Неужели ты воображаешь, что меридіаны протянуты по земл?

— Они нарисованы на карт, Томъ Соуеръ, ты это прекрасно знаешь, а тутъ одинъ и на лицо, какъ ты самъ видишь.

— Разумется, они на карт, но это не значитъ, что они и на земл.

— Это ты въ точности знаешь, Томъ?

— Еще бы!

— Такъ карта вретъ и тутъ. Не встрчалъ я еще такихъ надувалъ, какъ эта карта!

Онъ вспыхнулъ, я сталъ тоже не давать ему спуску, Джимъ сунулся и съ своимъ мнніемъ, такъ что, черезъ минуту, мы перешли бы и къ другимъ доказательствамъ, если бы Томъ не уронилъ свою трубку и не сталъ хлопать въ ладоши, какъ сумасшедшій, крича:

— Верблюды!.. Верблюды!

Я схватилъ другую трубку, Джимъ тоже, и стали смотрть, но и былъ разочарованъ и сказалъ:

— Верблюды! Ахъ, ты, простофиля!.. Это пауки.

— Пауки въ пустын, сельдище ты! Пауки, которые шествуютъ вереницей!.. Ты никогда не размышляешь, Гекъ Финнъ; впрочемъ, съ тебя нечего взять; теб нечмъ размышлять. Не знаешь ты разв, что мы на цлую милю высоты надъ землею, а эта полоска копошащихся тамъ существъ въ двухъ или трехъ миляхъ еще отсюда? Пауки! Вотъ сказалъ! Пауки величиною съ корову? Не желаешь-ли пойти подоить одного изъ нихъ?.. Нтъ, это верблюды. Идетъ караванъ, вотъ это что, и онъ растянулся на цлую милю.

— Если такъ, то опустимся и взглянемъ на него. Я твоимъ словамъ не поврю, пока самъ не увижу и не пойму.

— Ладно, — сказалъ онъ и скомандовалъ:- Внизъ!

Когда мы спустились до жаркаго слоя воздуха, то могли уже разглядть, что это были, въ самомъ дл, верблюды, которые шли одинъ за другимъ, нескончаемой вереницей, и навьюченные мшками; а съ ними шло нсколько сотъ человкъ, вс въ длинныхъ блыхъ одеждахъ, а на головахъ у нихъ были наверчены какъ бы шали съ бахромами и кистями назади. У нкоторыхъ изъ этихъ людей были длинныя ружья, у другихъ нтъ, и одни хали верхомъ, другіе были пшіе. А погода была… хоть сжарься. И какъ медленно они подвигались! Мы разомъ спустились и застоповали въ сотн ярдовъ надъ ними.

Вс они завопили, кто попадалъ ничкомъ, кто сталъ стрлять въ насъ, остальные разбжались во вс стороны; верблюды тоже за ними.

Увидавъ, что мы надлали такую тревогу, мы поднялись опять на милю, въ прохладный слой, и стали наблюдать оттуда, что будетъ. Прошло съ часъ времени, пока они опять собрались, устроились въ рядъ и двинулись съ мста; но мы могли видть въ подзорныя трубки, что они не обращали вниманія ни на что, кром насъ. Мы слдили за ними нашими подзорными трубками и примтили тутъ большой песчаный бугоръ, и за нимъ, какъ будто, кучку людей; а на самой вершин этого бугра точно бы лежалъ человкъ, который приподнималъ голову по временамъ, наблюдая не то за караваномъ, не то за нами, мы не могли этого разобрать. Когда караванъ приблизился, этотъ человкъ сползъ съ бугра и подбжалъ къ кучк людей и лошадей, прятавшихся тамъ, — мы уже могли теперь различать все хорошо, — и тотчасъ вс эти люди вскочили въ сдло и понеслись, съ быстротою пожара, иные изъ нихъ съ ружьями, другіе съ пиками, но вс крича во все горло.