Винный склад
Шрифт:
Рафаэль просилъ его състь что-нибудь, и веллъ старух приготовить скоре яичницу и подать ветчину, которую хозяинъ привзъ въ одно изъ своихъ посщеній. Но Салльватьерра ршительно отказался. Все это лишнее, у него съ собой весь его ужинъ. И онъ вынулъ изъ кармана мокрую бумагу, въ которой были завернуты кусокъ хлба и сыра.
— Ho, по крайней мр, вы не откажетесь покурить, донъ-Фернандо? — спросилъ Рафаэль, предлагая ему сигару.
— Благодарю васъ, я не курю.
Старикх Сарандилья не могъ дольше сдерживаться. Даже и не курить?… Теперь понятно удивленіе нкоторыхъ людей. Человкъ, у котораго
И пока Сальватьерра подошелъ въ огню, чтобы погрться, смотритель ушелъ и тотчасъ же вернулся. Онъ принесъ съ собой теплый зимній плащъ, въ который и завернули Сальвальерра, снявъ съ него мокрую одежду.
Рафаэль высказалъ свое удивленіе, что донъ-Фернандо здсь, когда крестный нсколько дней тому назадъ говорилъ ему, будто онъ въ Кадикс.
— Да, я былъ тамъ. Я здилъ взглянутъ на могилу моей матери…
И точно желая скоре перешагнуть черезъ это воспоминаніе, онъ сообщилъ, какимъ образомъ попалъ сюда. Сегодня утромъ выхалъ онъ изъ Хереса, чтобы повидатъся съ сеньоромъ Антоніо Матакардильосъ, собственникомъ плохонькаго постоялаго двора вблизи фермы Матансуэла. Сеньоръ Антоніо въ молодости учаіствовалъ вмст съ нимъ во всхъ революціонныхъ приключеніяхъ, у него была теперь болзнь сердца; ноги его распухли отъ водянки и донъ-Фернандо пріхалъ повидаться съ нимъ, общавъ ему постить его еще разъ вмст съ Маноло, котораго онъ тамъ встртилъ. Донъ-Фернандо возвращался съ Маноло въ Хересъ, когда ихъ застигла буря и принудила искать убжища въ какой-нибудь мыз.
Рафаэль заговорилъ съ дономъ-Ферніндо о его странныхъ обычаяхъ, о которыхъ много разъ ему разсказывалъ его крестный: о томъ, какъ онъ купался въ мор въ Кадикс среди зимы, какъ онъ отдалъ свой плащъ первому встрчному «товарищу», нуждающемуся въ немъ, о его режим питанія, на которое онъ тратилъ не боле тридцати сантимовъ въ день.
Сальватьерра оставался все время невозмутимымъ, точно рчь шла не о немъ, a o комъ-нибудь другомъ, и только когда Рафаэль удивлялся скудости его питанія, онъ отвтилъ:
— Я не имю права на большее. Быть можетъ, эти бдняки, которые сидятъ въ повалку тамъ въ людской, дятъ лучше меня?
Когда Сальватьерра увидлъ, что его платье почти высохло, онъ одлся въ него и направился въ дверямъ. Несмотря на то, что дождикъ все еще шелъ, онъ ршилъ отравиться въ людскую, къ своему товарищу. Рафаэль настаивалъ, чтобы онъ остался у него, гд постелъ ему уже была приготовлена.
— Я не могъ бы заснуть въ твоей постели, Рафаэль, — сказалъ Сальватьерра, — я не имю права отдыхать на пуховикахъ въ то время, какъ другіе, подъ тмъ же кровомъ, спятъ на цыновкахъ изъ ковыля.
Рафаэлъ взялся проводить своего гостя. По дорог въ людскую имъ встртился молодой паренъ невысокаго роста. Глаза его сверкали въ темнот, такъ же какъ и его большіе, блые зубы. На голов у него были дв разныхъ цвтовъ шляпы, надтыя одна на другую. Нижняя шляпа, судя по ея полямъ, была новая, свтло-сраго цвта, верхняя же была рыже-чернаго цвта, съ разорванныси краями.
Рафаэль взялъ парня за плечо и представилъ его Сальватьерра съ комической серьезностью:
— Это Алкапарронъ, о которомъ вы наврное слышали, — самый большой плутъ изъ всхъ цыганъ въ Херес.
Алкапарронъ
— У, у, сеньоръ Рафае, какой вы злой человкъ… Что это вы говорите…
Смотритель продолжалъ серьезнымъ тономъ, нахмуривъ брови:
— Онъ работаетъ у насъ въ Матансуэл со всей своей семьей… Знаете ли вы, почему онъ носитъ на голов дв шляпы? Чтобы набить ихъ горохомъ или фасолью, какъ только я не досмотрю: но онъ не подозрваетъ, что въ одинъ прекрасный день я его подстрлю.
– Іисусе Христе! Сеньоръ Рафаэ! Что вы говорите?
И онъ, въ отчаяніи сложивъ руки, взглянулъ на Сальватьерра и сказалъ ему съ дтской пылкостью:
— He врьте ему, сеньоръ; онъ очень злой, и говоритъ такъ, чтобы мучить меня. Клянусь спасеньемъ матери моей, все сказанное имъ ложь…
И онъ объяснилъ тайну двухъ шляпъ, нахлобученныхъ имъ чуть ли не до самыхъ глазъ. Нижняя шляпа — новая, которую онъ надваетъ лишь въ праздники и когда онъ отравляется въ городъ. Въ рабочіе же дни онъ не отваживается оставлять ее дома, опасаясь своихъ товарищей, которые позволяютъ себ всякаго рода шутки съ нимъ, потому что онъ «бдненькій цыганъ». Поэтому онъ и надваетъ новую шляпу, покрывая ее старой, чтобы она не утратила своего сраго цвта и той шелковистости, которой онъ такъ гордится.
Смотритель продолжалъ дразнить цыгана, говоря:
— Слушай, Алкапарронъ, знаешь ли ты, кто этотъ сеньоръ?… Это донъ-Фернандо Сальватьерра. Слышалъ ли ты о немъ?
Цыганъ сдлалъ жестъ изумленія и широко раскрылъ глаза:
— И очень даже слышалъ… Въ людской битыхъ два часа идетъ разговоръ о немъ. Многія вамъ лта, сеньоръ. Я очень радъ познакомиться съ такимъ важнымъ и знатымъ господиномъ. Сейчасъ видно, что такое ваша милость: наружностъ у васъ совсмъ губернаторская.
Сальватьерра улыбался, слушая эту лесть, расточаемую ему цыганомъ.
Рафаэль заговорилъ о сестрахъ Алкапарронасъ, цыганкахъ-танцовщицахъ, подвизавшихся въ Париж, гд он имли громадный успхъ, а также и въ разныхъ городахъ Россіи, имена которыхъ управитель не могъ вспомнить. Портреты этихъ танцовщицъ виднлись всюду, даже на коробкахъ спичекъ, о нихъ говорили въ газетахъ, имъ подносили массу брилліантовъ и он танцовали въ театрахъ и дворцахъ.
— И подумайте, донъ-Фернандо, он такія же уродливыя, какъ и вотъ этотъ ихъ двоюродный братъ. Я видлъ ихъ двчонками, бгающими здсь въ ферм и таскающихъ горохъ. Были он очень бойкія и ловкія, но не было въ нихъ ничего такого плнительнаго, разв лишь какая-то цыганская удаль, а также и безстыдство, отъ котораго даже и мужчинъ можетъ броситъ въ краску. И это-то и нравится разнымъ знатнымъ господамъ?… Правда, даже смшно!
Но Алкапарронъ сталъ говорить съ нвоторой гордостью о своих двоюродныхъ сестрахъ, хотя и стовалъ о столь великой разниц ихъ судьбы и судьбы его семьи. Он чуть ли не королевы, а онъ съ бдной своей матерью, съ маленькими братиками — отецъ ихъ давно умеръ — и съ Мари-Крусъ, вчно больной кузиной его, зарабатываютъ на ферм поденно всего лишь два реала. Еще счастъе, что ихъ берутъ здсь ежегодно на работу, зная, что они хорошіе люди!.. Его двоюродныя сестры существа бездушныя, потому он и не пишутъ писемъ семь и не посылаютъ никому ни полгрошика.