Воспоминания мёртвого пилота
Шрифт:
Летали мы в башкирский город Кумертау. Командировки эти были скучные, абсолютно неприбыльные, отнимавшие кучу времени и заставлявшие нас много работать. Можно было бы смело вычеркнуть из жизни те несколько месяцев, которые мы отработали на обеспечение этого перевооружения, если бы не способность членов моего экипажа находить приключения даже там, где их не должно быть в природе.
Очередным скучным вечером мы сидели в гостиничном ресторане. Длинная скатерть стола скрывала пятилитровую канистру спирта которая стояла у нас под ногами. Бортовой радист периодически подливал из неё девяностошести процентный алкоголь в стоящий на столе графин из-под водки. Мы пили
Кроме нас в зале за столиками сидело около двадцати мужчин, одетых в ватники и обутых в кирзовые сапоги, и одна очень симпатичная молодая женщина в нарядном платье и коротких итальянских сапожках на высоком каблуке. Трое угрюмого вида башкиров, сидевшие с ней за одним столом, молча ели и пили, не обращая на неё никакого внимания. Время от времени они оглядывались на входную дверь, в которую входили и, оглядев присутствующих, почти сразу же выходили крепкие молодые ребята.
Наконец один из юных визитёров решительно прошёл в центр зала и, оказавшись за спиной спутника единственной красавицы, мощным ударом ноги выбил из-под него дубовый стул. Не ожидавший нападения мужчина упал, почти мгновенно вскочил на ноги и с размаха ударил агрессора кулаком в лицо. Началась драка. Сидевшие за одним столом, с подвергшимся нападению товарищем, башкиры, побросав на стол свои вилки, кинулись помогать избивать молодого парня. В зал вбежали три милиционера которые дежурили в фойе ресторана. Осыпав всех четверых дерущихся ударами резиновых дубинок они оттеснили их на улицу. Остальные посетители питейного заведения, оставив на столах еду и спиртное, не спеша, потянулись к выходу вслед за стражами порядка.
Услышав усиливающийся шум драки, идущий с улицы, мы подошли к стеклянной стене, отодвинули занавеси и стали с интересом наблюдать за разрастающимся на улице побоищем.
Сначала трёх кавалеров единственной женщины, принялась бить большая группа молодых парней, ожидавших на улице. Стало ясно, что это была засада. Трюк с выбиванием стула являлся грубой провокацией. Но по мере того, как из гостиницы выходили друзья избиваемых, бой стал перерастать в сражение равных сил. Дрались они отчаянно. Я никогда раньше не видел, чтобы почти сорок человек без лишних криков и бесполезной в этом деле ругани, старались нанести друг другу максимальный ущерб.
На крыльце у главного входа в единственный в городе двухзвёздочный отель, безучастно наблюдая за происходящим, стояли три милиционера и одинокая женщина. Она куталась в дорогую кофту из ангоры, но было видно, что это не помогает ей сдержать то ли от холода, то ли от страха охватившую её дрожь. А сотрудники правоохранительных органов, закурив сигареты, о чём-то переговаривались между собой. Всем своим видом они показывали, что их работа сделана, ресторан разгрома избежал.
Стоящий рядом со мной радист, быстро оценив ситуацию, спросил:
– Командир, разреши отлучиться до утра.
– Иди, - сказал я.
– Только в драку не влезь.
Мы по-прежнему стояли у окна и видели, как Коля подошёл к женщине сзади, что-то шепнул ей на ухо и, с кажущимся безразличием, ушёл в глубину неосвещенных улиц Кумертау. Через пять минут в том же направлении, застегнув на все пуговицы кофту, не спеша отправилась виновница кровавой драки. Мы, постояв у окна ещё немного и, убедившись, что никто не кинулся догонять нашего радиста, вернулись к столу и продолжили пьянку.
Пришедший утром Оноприенко рассказал нам интересную историю.
Муж
Он просил их лишь об одном. Уберечь его молодую жену от супружеской измены в течение всего срока заключения. Легко сказать - восемь лет каждодневной слежки. Реализовать этот наказ на практике оказалось значительно труднее. Небольшой приуральский город, давно поделённый бандитскими группировками на зоны их влияния, с интересом наблюдал, как банда, главарём которой был осуждённый, избивает или запугивает любого мужчину, пытающегося использовать ситуацию в свою пользу.
Желающих рискнуть здоровьем ради ночи любви с красавицей было не очень много. В основном это были такие же бандиты, как её муж, но из других микрорайонов. Иногда, приглашение сходить в кино или ресторан являлось лишь поводом для очередной "разборки" между враждующими группами. Вот и вчера, всем было не до неё. Мужчины решали свои "глобальные" проблемы, а она, умирающая от желания, опять оказалась вовлечена в чужие дела. И когда незнакомый смельчак прошептал ей на ухо: "Иди за мной", она, не задумываясь, повиновалась его властному голосу.
Как они провели ночь, можно было только догадываться, но по внешнему виду радиста, напоминающего "мартовского кота", вернувшегося утром с чужой крыши, было ясно - парень сегодня ещё не спал.
Глава 25
Странно, что мозг в предчувствии смерти вспоминает в основном аварийные ситуации в полётах, произошедшие со мной, пьянки и любовные приключения. А ведь была ещё и служба не связанная с полётами. И она иногда приносила неприятные сюрпризы.
В обязанность всех командиров лётных экипажей и инженеров служб обеспечения нашего полка входило: один раз в месяц заступать на дежурство по части.
Мне, как человеку недисциплинированному и вдобавок морально неустойчивому, редко удавалось отслужить такие суточные наряды без приключений. То диверсионная группа морских пехотинцев или боевых пловцов с острова Русский высадятся на парашютах на нашем аэродроме, и в целях тренировки учебными минами заминируют все самолёты. То матросы в казарму женщин приведут, и приходится ловить их под кроватями до утра.
А однажды, почти закончив несение дежурства без происшествий, когда я со сменщиком пересчитывал табельное оружие офицеров и прапорщиков нашей воинской части, хранящееся в оружейной комнате, мы недосчитались одного пистолета Макарова и шестнадцати патронов к нему. Проверив по книге приёма и выдачи пистолетов, куда мог деться пропавший ПМ, я без труда обнаружил, что дежурящий на удалённом контрольно-пропускном пункте номер три прапорщик ещё не дошёл до нашего штаба и свой пистолет не сдал.