Яков. Воспоминания
Шрифт:
— Знание впечатляют, — похвалил я любезного хозяина.
— Довольно редкое оружие, — ответил он. — Либо из каких-то тайников в амбаре, либо из коллекции.
— А Вы не находите, — спросил я оружейника, — как-то странно использовать целый арсенал коллекционного оружия для преступления, когда можно купить современное ружье или револьвер?
— Люди привязываются к старым вещам и к привычным поступкам, — усмехнулся Закревский, беря в руки лепажевский дуэльный пистолет и с любовью его оглаживая. — И они превращаются в атрибуты
Я буквально прикипел взглядом к знакомому пистолету в его руках. Да, дуэль тоже ритуал. И, подчиняясь ему, я буду должен прийти, когда Разумовскому вздумается меня позвать, и позволить ему меня убить.
Впрочем, не стоит позволять этим мыслям отвлекать меня сейчас. Хотя возможность убийства для свершения ритуала стоит обдумать. По части ритуальных убийств у нас Коробейников мастер скорее. Обычно все бывает куда проще. Обычно, но не всегда.
— Мне помощь Ваша нужна, — сказал я Закревскому. — Не откажите в любезности. Пригодился бы мне список лиц, имеющих такое оружие либо покупавших патроны к нему.
— Револьверы такие я не продавал, — ответил он. — А патронами может и интересовался кто. Я сейчас не могу вспомнить, посмотрю в записях.
— Благодарю, — ответил я ему.
В этот момент отчетливо раздался звук близкого выстрела. Я вздрогнул невольно, оборачиваясь.
— Здесь у меня тир, — пояснил Закревский с улыбкой. — Можно сразу оружие попробовать, пристрелять. Прошу, взгляните!
В задней комнате и в самом деле оказался тир, оборудованный по всем правилам. В нем тренировался в стрельбе какой-то господин, видимо, покупатель.
— Ну что ж, — сказал я Закревскому, — как-нибудь обязательно зайду к Вам пострелять.
— Милости просим, — улыбнулся он любезно.
Выйдя от Закревского, я увидел Антона Андреича, стоящего на улице и оглядывающегося с растерянным видом. Что он здесь делает? Он же должен оберегать Анну Викторовну!
— Коробейников, — окликнул я его, — Вы что здесь глаза мозолите?
— Слежу-с, — ответил он, — Анны Викторовны дома не оказалось. Матушка не ведает, что она переоделась в нищенку, я не стал ее тревожить этими новостями.
Итак, моя тревога была не напрасна. Анны нет ни дома, ни на улице, и, скорее всего, она попала в беду. Значит, я ее найду. Всегда находил, и этот раз не будет исключением. Главное, паники не допустить.
— А где Сыч? — спросил я Коробейникова, усилием воли загоняя свой страх поглубже.
— Я надеюсь, что он где-то здесь, — ответил он. — Тут его рабочее место. А так в общем-то новостей других нет.
— А как он выглядит? — спросил я, имея в виду этого Сыча.
— Да плюгавый такой, — ответил Антон Андреич, — в клетчатом пальто и с усиками.
Мы с помощником пошли по улице, внимательно осматриваясь по сторонам. К счастью, поиски наши были недолгими, Сыч нашелся достаточно быстро. Как обычно, он занимался своим любимым делом, выколачивая из нищих
— Где нищенка, которая с утра здесь побиралась? — спросил я его, встряхивая за воротник.
— Я ничего не знаю — слово чести! — выдавил Сыч.
— Честь у мерзавца? — встряхнул я его еще раз, захлебываясь злостью. — Давай мне рассказывай, что знаешь, иначе тебе арестантская скамейка раем не покажется!
— Ладно, ладно! — пошел он на попятный с перепуг., — Видел я вашу новенькую нищенку! Хотел ее под крыло взять, а то бродяг-то моих поубавилось.
— Которых убили? — уточнил Коробейников. — Вчера и сегодня?
— Да, — ответил ему Сыч. — А еще Петруху зарезали в лесу, и Кузьму на прошлой неделе. Так всю мою артель перебьют. А я чем кормиться буду?
Это что же получается, убийств было гораздо больше? И все нищие? Нет, это уж точно неспроста.
— А мы тебя на казенные переведем, — ответил я Сычу с угрозой в голосе. — Убитых этих в полицейских сводках нет.
— Нам лишний раз к каплюжникам обращаться не надо, — сказал он, — от вас только одни неприятности.
— А трупы где?
— Нищенская артель сама их похоронила, — пояснил Сыч. — Тихо, спокойно, по-людски. А залетных я этих сам найду. Я не позволю, чтоб моих людей убивали!
— Ты мне зубы не заговаривай, — встряхнул я его еще раз. — Где нищенка?!
Ответ его заставил меня похолодеть от ужаса:
— Села она в пролетку с двумя какими-то неизвестными.
— С кем?!
— Я не знаю, — помотал головой Сыч. — На фартовых не похожи. Так, мутные, залетные.
— На экипаже, говоришь, уехала, — сказал я, судорожно соображая, как теперь искать Анну. — А что за экипаж?
— Извозчик Михалыч, — ответил Сыч. — Вон он у гостиницы стоит.
Я осторожно оглянулся. У гостиницы и в самом деле стояла пролетка.
— Если с ней что случиться, — тряхнул я напоследок Сыча, — пеняй на себя!
Мы с Коробейниковым неторопливо пошли к стоявшему экипажу, стараясь не выдать своих намерений. Да видно либо возница был настороже, либо в чем-то мы все же чем-то выдали себя, потому что он взглянул на нас раз, другой, а потом встряхнул вожжами, отъезжая. И догнать его мы не смогли.
Извозчик был единственной ниточкой к людям, которые увезли Анну Викторовну, и, судя по тому, как он спешно сбежал при виде нас, он явно что-то знал. Так что я поспешил в управление, чтобы срочно объявить его в розыск. Там меня ожидал неожиданный визитер, тот самый торговец оружием, с которым я разговаривал совсем недавно.