Янки при дворе короля Артура

Твен Марк

Этотъ вопросъ постоянно мучилъ его день и ночь; лишь только онъ просыпался, какъ задавалъ себ этотъ вопросъ и засыпалъ, размышляя о немъ. Но имть хотя какой-нибудь интересъ въ жизни, когда сидишь въ подземель и видишь хотя слабый лучъ свта, много способствуетъ сохраненію умственныхъ способностей. Слдовательно, онъ находился въ боле лучшихъ условіяхъ, чмъ остальные заключенные. Онъ мн разсказалъ свою грустную повсть, и я точно такъ же, какъ и онъ, горлъ желаніемъ узнать который изъ членовъ его семьи остался въ живыхъ. Я отправился вмст съ нимъ къ нему въ домъ. И надо было видть радость этого человка! Онъ проливалъ потоки слезъ, но это были слезы неожиданной радости, неожиданнаго счастья! О, Боже мой! Мы нашли его жену, которую онъ оставилъ еще молодою женщиною, теперь уже сдющею матроною, прожившею полвка; его дти превратились въ мужчинъ и женщинъ; нкоторыя изъ его дтей уже обзавелись семьей и вкушали ея радости. Никто изъ его близкихъ не умеръ, вс

были живы! Но представьте себ дьявольскую выдумку королевы! Она особенно ненавидла этого заключеннаго и потому сама изобртала вс эти похороны, чтобы еще больше терзать сердце несчастнаго узника и заставить его мучиться въ догадкахъ.

Безъ моего вмшательства она, конечно, никогда не выпустила бы его. Она ненавидла этого человка всми силами своей души и никогда не смягчилась бы къ нему. А его преступленіе скоре можно было назвать легкомысліемъ, чмъ умышленною дерзостью; Онъ сказалъ, что у королевы рыжіе волосы. У ней дйствительно были рыжіе волосы, только объ этомъ нельзя было говорить. Люди съ рыжими волосами не пользовались общественнымъ довріемъ, какъ т, у которыхъ были каштановые волосы.

Но представьте себ, что между этими сорока семью заключенными было пять человкъ, какъ преступленія которыхъ, такъ и самый годъ ихъ заключенія не были извстны! Одна женщина и четверо мужчинъ — сгорбленные, сморщенные, потерявшіе разсудокъ, старики. Они сами давно забыли вс подробности своихъ преступленій, за которыя ихъ заключили въ подземелье! У нихъ были самыя смутныя понятія даже о самихъ себ; если они что-нибудь разсказывали, то никакъ не могли повторить этого во второй раз. Цлый рядъ патеровъ, на обязанности которыхъ лежало приходить къ заключеннымъ и каждый день молиться съ ними и напоминать имъ, что милосердый Господь допустилъ ихъ заключеніе сюда съ премудрою цлью, чтобы научить ихъ терпнію, смиренію, повиновенію къ тмъ притсненіямъ, которыя Ему угодно было ниспослать на нихъ — все это были какими-то традиціями въ умахъ этихъ несчастныхъ развалинъ, но не боле. Они знали только, что находятся очень долго въ заключеніи, но не помнили ни именъ, ни самаго своего преступленія. Но вотъ, съ помощью традицій и воспоминаній, наконецъ, удалось добраться до того, что ни одинъ изъ этихъ пятерыхъ заключенныхъ не видалъ свта въ теченіе тридцати четырехъ лтъ! Король и королева ршительно ничего не знали объ этихъ заключенныхъ, кром только того, что эти люди составляли какъ бы движимую собственность, наслдственное имущество, полученное вмст съ трономъ отъ прежней фирмы. При передач этихъ людей ничего не было передано относительно ихъ біографіи; но наслдники находили, что не стоило интересоваться такою ничтожностью. Тогда я сказалъ королев:

— Такъ почему же в ихъ не выпустили на свободу?

Вопросъ былъ щекотливый, она дйствительно не знала, какъ на него отвтить; ей никогда не приходила въ голову такая простая вещь. Такимъ образомъ здсь она, сама того не сознавая, какъ бы предусматривала истинную исторію будущихъ плнниковъ замка Ифъ. Теперь мн стало совершенно яснымъ, что при ея воспитаніи эти унаслдованныя лица были не боле какъ собственностью. Дйствительно, если мы наслдуемъ иное-либо ничтожное имущество, мы не заботимся даже и о томъ, чтобы его выбросить, хотя оно и не иметъ для насъ никакой цны.

Когда я вывелъ всю эту фалангу человческихъ существъ на свтъ Божій въ полдень, при яркомъ сіяніи солнца, — предварительно завязавъ имъ глаза, чтобы они не ослпли отъ непривычки къ свту, — то это представляло удивительное зрлище. Костлявые, худые, изможденные, сгорбившіеся, дрожавшіе отъ страха — вполн узаконенныя дти королевской власти. Забывшись, я пробормоталъ:

— Какъ бы я хотлъ это сфотографировать.

Вамъ, конечно, случалось видть людей, которые никогда не сознаются въ томъ, что они не понимаютъ какого-либо новаго незнакомаго слова. Королева именно и принадлежала къ такому сорту людей и всегда длала въ данномъ случа самые глупые промахи. Нсколько минутъ она колебалась, потомъ вдругъ все ея лицо вспыхнуло, точно она поняла въ чемъ дло и сказала, что непремнно сдлаетъ это для меня. Я же подумалъ про себя: «Она? Откуда она могла имть понятіе о фотографіи?» Но у меня было мало времени для подобныхъ размышленій. Когда я оглянулся вокругъ, королева двигалась за процессіею съ скирою въ рукахъ.

Дйствительно, это была прекурьезная женщина и потому она и была Морганъ ле-Фэй. Я видалъ въ свое время много странныхъ женщинъ, но она превосходила ихъ всхъ своихъ разнообразіемъ. И какъ этотъ небольшой эпизодъ прекрасно охарактеризовалъ ее. Она не имла большаго понятія, чмъ лошадь, о томъ, какъ снять фотографію съ процессіи и потому отправилась за ней съ скирою въ рукахъ, что было вполн на нее похоже.

ГЛАВА XIX.

Странствующій рыцарь по торговымъ дламъ.

На другой день, рано утромъ при свт восходящаго солнца, Сэнди и я были уже на дорог изъ замка. Какъ пріятно было для легкихъ вдыхать свжій, ароматный воздухъ лсистой

мстности, посл того, какъ мы провели два дня и дв ночи въ удушливой атмосфер, гд я задыхался какъ физически, такъ и нравственно отъ этой старой плсени и ржавчины. Я тутъ собственно подразумваю одного себя. Сэнди вела очень пріятную жизнь, одно только ее огорчало, что она не могла тамъ такъ много болтать.

Бдная двушка, ея языкъ былъ осужденъ на утомительный отдыхъ; теперь я ожидалъ каждую минуту, что она вознаградитъ себя за потерянное время и начнетъ болтать. Въ замк она почти все время молчала и выступала на сцену только въ исключительныхъ случаяхъ, чтобы оказать мн услугу и подкрпить мои силы; слдовательно она вполн была достойна того, чтобы я позволилъ ей опять приняться за работу языкомъ, но она предупредила меня и сказала:

— Не вернуться-ли намъ къ нашему сэру Моргаусу, ухавшему съ двицею, которой было тридцать зимъ отъ роду…

— Но вы уврены въ томъ, Сэнди, что знаете хорошо и другую половину путешествія этихъ пастушковъ?

— Вполн уврена, милостивый лордъ.

— Итакъ, начинайте. Я не буду васъ прерывать, такъ какъ не могу вамъ ни въ чемъ помочь въ данномъ случа. Начинайте; постарайтесь осторожне обходить рифы въ вашемъ разсказ, а я набью трубку и буду слушать васъ съ большимъ вниманіемъ.

— Мы вернемся опять къ сэру Моргаусу, ухавшему съ двицей, которой было тридцать зимъ отъ роду. Такимъ образомъ, они въхали въ дремучій лсъ, гд имъ пришлось остановиться на ночь; потомъ утромъ они продолжали хать все по прямой дорог и дохали до замка, въ которомъ жилъ герцогъ Соуизъ Марчсъ; тутъ они стали просить пристанища. На слдующее утро герцогъ послалъ сказать сэру Моргаусу, чтобы тотъ приготовился къ битв. Сэръ Моргаусъ всталъ и надлъ свое вооруженіе, позавтракалъ и слъ на коня во двор замка, гд и должна была происходить битва. Затмъ, выхалъ на кон и герцогъ въ полномъ вооруженіи, а за нимъ шесть его сыновей; у каждаго въ рукахъ было по копью; сначала герцогъ и его два сына сломали копья, нападая на сэра Моргауса, но тотъ держалъ свое копье и не дотронулся ни до одного изъ нихъ. Затмъ пришли еще покорно четыре сына герцога; первые двое сломали свои копья, тоже было и съ другими двумя, но сэръ Моргаусъ не тронулъ ни одного изъ нихъ. Затмъ сэръ Моргаусъ стремглавъ бросился на герцога, выбилъ его изъ сдла, такъ что и герцогъ, и его лошадь повалились на землю. Точно такъ же онъ поступилъ и съ его сыновьями. Тогда сэръ Моргаусъ спшился и приказалъ герцогу сдаться, въ противномъ случа угрожалъ убить его. Нкоторые изъ его сыновей поднялись на ноги и хотли броситься на сэра Моргауса, но послдній сказалъ герцогу:

— Уйми твоихъ сыновей, иначе я причиню вамъ всмъ много зла.

Герцогъ увидлъ, что ему не избжать смерти, если будетъ сопротивляться, приказалъ своимъ сыновьямъ покориться сэру Моргаусу. Они преклонили передъ нимъ колна и вручили ему рукоятки своихъ мечей, которыя онъ и принялъ. Затмъ сыновья помогли отцу подняться съ земли и съ общаго согласія герцогъ и его сыновья общали сэру Моргаусъ никогда не враждовать противъ короля Артура, а покориться ему, и посл Троицына дня отправиться къ его Двору, отдаться въ его руки, надясь на его милость.

— Вотъ всегда такъ оканчиваются вс подобныя исторіи, милостивый Патронъ. Теперь вы должны знать, что этотъ герцогъ и его шесть сыновей были т самые рыцари, которыхъ вы побдили и отправили во двору Артура.

— Что вы такое говорите, Сэнди!

— Если я говорю неправду, то пусть мн будетъ худо за это.

— Хорошо, хорошо, хорошо; но кто могъ бы это подумать? Цлый большой герцогъ и шесть маленькихъ герцоговъ, это очень приличная ловля. Странствующій рыцарь, это крайне глупый промыселъ; все же это трудная работа, но я начинаю думать, что тутъ можно пріобрсти деньги, если только вамъ повезетъ счастье. Я вовсе это говорю не для того, что предполагаю заняться этимъ промысломъ, нтъ, у меня даже и нтъ такого намренія. Никакое самостоятельное дло не можетъ быть основано на спекуляціи. Успшный коловоротъ въ жизни странствующаго рыцаря, — теперь, подумайте, если вы сдунете всю безсмыслицу и дойдете только до однихъ голыхъ фактовъ? Останется не боле какъ краешекъ свинины, изъ котораго вы не сдлаете ничего другого. Вы богаты, да, вы внезапно богатете, — въ какой-нибудь день, много что въ недлю. Но вдругъ кто-либо перебьетъ вамъ торговлю на рынк, тогда прощай все; не такъ-ли, Сэнди?

— Какъ бы то ни было, но мой умъ привыкъ къ самому простому языку, такъ чтобы казалось, что слова выходятъ прямо…

— Тутъ вовсе не надъ чмъ ломать себ голову, Сэнди, это именно такъ, какъ я вамъ говорю. Я знаю, что это такъ. И кром того, когда вы отправляетесь прямымъ путемъ къ подошв скалы, въ то время странствующій рыцарь бываетъ хуже всякой свинины; что бы ни случилось, свинина остается, и кто-нибудь ею пользуется; но когда рынокъ банкротится и это отзывается на его оборотахъ, тогда каждый рыцарь въ этой ставк суетъ носъ въ его дла, то что станется съ его достояніемъ? Именно только куча сору и немного желзнаго и мднаго товару. Но разв это имущество? Дайте мн лучше свинины. Разв я не правъ?