Янки при дворе короля Артура

Твен Марк

Но не послдовало никакого отвта въ этомъ кромшномъ мрак и въ этой могильной тишин. Но когда минуты дв или три спустя заблистала на солнц серебристая каемочка, вс присутствовавшіе хлынули ко мн и стали осыпать меня благодарностью и благословеніями; конечно, Кларенсъ былъ въ томъ числ далеко не изъ послднихъ.

ГЛАВА VII.

Богиня Мерлэна.

И вотъ я сдлался вторымъ лицомъ въ королевств; въ моихъ рукахъ была сосредоточена и политическая власть и внутренняя; я и самъ во многомъ измнился. Начнемъ съ вншняго вида: одежда моя состояла изъ шелка и бархата, золотыхъ и серебряныхъ украшеній; конечно, она была не совсмъ удобна и тяжела и первое время крайне меня стсняла, но привычка длаетъ многое и я скоро примирился съ этимъ неудобствомъ. Мн дали хорошее и обширное помщеніе въ королевскомъ замк. Но въ этомъ помщеніи было душно отъ тяжелыхъ шелковыхъ драпировъ; на каменномъ полу вмсто ковра былъ разостланъ тростникъ. Чтоже касается до такъ

называемаго комфорта, то его тутъ вовсе не было. Въ этихъ комнатахъ было множество дубовыхъ стульевъ, большого размра, очень тяжелыхъ, съ рзьбою грубой работы, на этомъ и оканчивалась вся меблировка. Здсь не было, наконецъ, такихъ необходимыхъ вещей, какъ мыло, спички, зеркала; правда, у нихъ существовали металлическія зеркала, но смотрться въ нихъ было все равно, что въ воду. Затмъ полное отсутствіе картинъ, гравюръ, литографій. Но было ни звонковъ, ни слуховой трубы, чтобы я могъ позвать кого-либо изъ своихъ слугъ, которыхъ у меня было очень много. Всякій разъ я долженъ былъ идти самъ и позвать, въ комъ имлъ надобность. Тутъ не было ни газу, ни подсвчниковъ; бронзовый тигель, наполненный до половины масломъ, въ которомъ плавала тлющая ветошка, и было то, что здсь называлось освщеніемъ. Нсколько такихъ тигелей висло по стнамъ и видоизмняло темноту, именно смягчало ее настолько, что можно было бы различать предметы. Если случалось, когда-нибудь, выходить изъ дому вечеромъ, то васъ сопровождали слуги съ факелами. Тутъ не было ни книгъ, ни перьевъ, ни чернилъ, не было стеколъ въ отверстіяхъ, которыя тутъ почему-то назывались окнами; стекло — вещь крайне незначительная, но разъ его нтъ, то чувствуется большое неудобство. Но что самое худшее было для меня, такъ это то, что здсь не было ни чая, ни сахара, ни табаку. Я считалъ себя вторымъ Робинзономъ Крузо, заброшеннымъ на необитаемый островъ, лишеннымъ всякаго общества, вмсто котораго меня окружало большее или меньшее число ручныхъ животныхъ; для того, чтобы сдлать себ жизнь немного сносною, мн приходилось поступать такъ же, какъ и Робинзону: изобртать, придумывать средства, создавать, реорганизировать вещи, работать и головою и руками.

Сначала меня смущало то вниманіе, которое оказывалъ мн народъ. Вроятно, вся нація горла страстнымъ желаніемъ хотя только взглянуть на меня. Солнечное затмніе навело паническій страхъ на всю Британію; эти невжественные люди полагали, что наступилъ конецъ міра. Затмъ распространился слухъ, что виновникомъ такого ужаснаго событія былъ одинъ чужеземецъ, могущественнйшій магъ при двор короля Артура; онъ задулъ солнце, какъ задуваютъ свчку, именно въ то время, когда этого мага хотли сжечь, но когда его помиловали, то онъ разсялъ чары и сдлался почетнымъ человкомъ въ государств, такъ какъ онъ своимъ могуществомъ спасъ земной шаръ отъ разрушенія, а его обитателей отъ голодной смерти. Такъ какъ вс врили этимъ сказкамъ, и даже никто не осмливался въ нихъ сомнваться, то, конечно, въ цлой Британіи не нашлось ни одного человка, который не прошелъ бы пятидесяти миль пшкомъ, лишь бы только взглянуть на меня. Обо мн одномъ только и говорили; вс остальные интересы отодвинулись на задній планъ; даже на короля не обращали такого вниманія какъ на меня. Уже сутки спустя ко мн стали стекаться депутаціи со всхъ сторонъ. Мн приходилось по двнадцати разъ въ день выходить изъ дому, показываться толп. Иногда это смущало и затрудняло меня, но все же скажу откровенно, что въ то же время мн было и пріятно пользоваться такими почестями и вниманіемъ. Мерлэнъ зеленлъ отъ зависти и досады, но и это также доставляло мн большое удовольствіе. Но что мн казалось очень страннымъ, такъ это то, что никто не просилъ у меня автографа. Я сказалъ объ этомъ Кларенсу, но увряю васъ, что мн пришлось объяснять ему, что такое это значитъ; когда я объяснилъ ему это, то онъ съ своей стороны сообщилъ мн, что въ Британіи никто не уметъ ни читать, ни писать, за исключеніемъ нсколькихъ патеровъ. Вотъ какова была эта страна! Подумайте только объ этомъ!

Но тутъ произошло одно обстоятельство, которое также крайне смущало меня. Толпа стала требовать отъ меня новаго чуда. Это, конечно, было весьма естественно. Вс эти люди, вернувшись обратно въ свои далекіе дома, могли похвастаться своимъ сосдямъ, что видли человка, повелвающаго солнцемъ на неб и это, конечно, возвышало ихъ въ глазахъ другихъ; но имъ было желательно разсказать еще сосдямъ, что они своими глазами видли, какъ этотъ человкъ совершаетъ эти чудеса, — вотъ почему народъ шелъ пшкомъ изъ самыхъ отдаленныхъ мстъ. Я ршительно недоумвалъ, что длать. Я зналъ, что должно было быть лунное затмніе, но до этого было слишкомъ долго. А между-тмъ, Кларенсъ узналъ, что Мерлэнъ возмущалъ народъ, говоря, что я обманщикъ и не могу сдлать никакого чуда. Мн приходилось дйствовать, какъ можно скоре. Я сталъ придумывать планъ дйствій.

Такъ какъ я имлъ полную власть въ королевств, то и заключилъ Мерлэна въ тюрьму — въ ту самую каморку, гд прежде сидлъ и я. Затмъ я оповстилъ народъ черезъ герольдовъ съ трубами, что въ теченіи двухъ недль я буду очень занятъ длами государства, но по окончаніи этого срока я, въ свободное отъ занятій время, совершу чудо — сожгу огнемъ, упавшимъ съ неба каменную башню Мерлэна; но пусть остерегается всякій, кто осмлится распространять обо мн дурные слухи. Я совершу это чудо и этого

довольно; если же кто осмлится роптать, того я превращу въ лошадей и они будутъ тогда полезны для работы. Такимъ образомъ было водворено спокойствіе.

Я отчасти доврилъ свою тайну Кларенсу и мы принялись съ нимъ за работу. Я ему сказалъ, что это было такого рода чудо, которое требовало нкоторыхъ подготовленій; но если онъ разскажетъ кому бы то ни было объ этихъ подготовленіяхъ, его постигнетъ внезапная смерть. Это предостереженіе, конечно, закрыло ему ротъ. Мы принялись тайкомъ за работу, сдлали нсколько бушелей изъ разрывного пороха и затмъ я надзиралъ за моими оруженосцами, какъ они устраивали громоотводъ и проводили проволоки. Эта старая каменная башня была очень массивна, ее трудно было разрушить; ей было около четырехъ сотъ лтъ и она осталась еще отъ римлянъ. Она представляла своеобразный видъ, такъ какъ была увита плющемъ отъ основанія до вершины, точно чешуйчатою сорочкою. Эта башня была построена на возвышенности, на разстояніи полумили отъ замка.

Работая ночью, мы прятали порохъ въ самой башн, вырывая во внутренней сторон стнъ камни и зарывали порохъ въ самыхъ стнахъ, толщина которыхъ достигала пятнадцати футовъ. Мы зарывали порохъ въ большомъ количеств за разъ и въ нсколькихъ мстахъ. Такимъ зарядомъ мы могли бы взорвать Лондонскую крпость. Когда наступила тридцатая ночь, мы принялись за установку громоотвода; его нижній конецъ былъ опущенъ въ кучу пороха, а оттуда были проведены проволоки къ другимъ запасамъ пороха. Со дня моей прокламаціи вс избгали той мстности, гд находилась башня; но все же утромъ четырнадцатаго числа я счелъ нужнымъ объявить черезъ герольдовъ, чтобы вс держались въ сторон отъ башни, по крайней мр, на четверть мили въ окружности. Затмъ я объявилъ, что совершу чудо, о которомъ будетъ возвщено отдльно; если это будетъ днемъ, тогда на башняхъ замка вывсятъ флаги, а ночью тамъ же будутъ зажжены факелы.

Послднее время часто случались грозы и я полагалъ, что буду имть успхъ; между тмъ, я не могъ откладывать въ долгій ящикъ свое чудо, — правда, я могъ отсрочить на день или на два, отговариваясь государственными длами, — но дальнйшая отсрочка была невозможна.

Настало чудное солнечное утро; это былъ первый день въ теченіе трехъ недль, что небо было совершенно безоблачно. Я никуда не выходилъ, приходилось дожидаться непогоды. Кларенсъ время отъ времени забгалъ ко мн и разсказывалъ, что народъ, въ ожиданіи чуда, стекается со всхъ сторонъ, насколько это можно видть съ зубчатыхъ стнъ замка. Но вдругъ подулъ втеръ и сталъ усиливаться, нагналъ тучу, которая увеличивалась и увеличивалась все боле и боле. Наступала ночь; я приказалъ зажечь на башняхъ факелы, освободить Мерлэна и привести его ко мн! Четверть часа спустя я поднялся на парапетъ и нашелъ тамъ короля и весь дворъ; вс смотрли о направленію къ башн Мерлэна. Между тмъ было такъ темно, что почти ничего нельзя было видть на дальнемъ разстояніи; этотъ народъ, эти башни, частью находящіяся въ полномъ мрак, частью освщенный краснымъ пламенемъ большихъ факеловъ, представляли великолпную картину. Мерлэнъ явился въ мрачномъ расположеніи духа и я ему сказалъ:

— Вы хотли сжечь меня живьемъ въ то время, какъ я не причинилъ вамъ ни малйшаго зла, а посл вы хотли нанести оскорбленіе моей профессіональной репутаціи. Теперь же я низведу огонь на вашу башню и разрушу ее. Если вы можете уничтожить мои чары и предотвратить отъ башни огонь, то я предоставляю вамъ полную свободу; возьмитесь за вашъ жезлъ; теперь ваша очередь.

— Хорошо, сэръ, я уничтожу твои чары, не сомнвайся въ этомъ!

Онъ обвелъ жезломъ воображаемый кругъ на камняхъ крыши и потомъ сжегъ въ немъ щепотку порошку, отчего появилось густое облако ароматическаго дыма; но это всхъ обезпокоило и вс отодвинулись назадъ. Затмъ онъ сталъ длать руками въ воздух разныя движенія очень медленно, точно онъ былъ въ экстаз, потомъ онъ вдругъ сталъ быстро махать руками, что напоминало маханье крыльевъ втряной мельницы; но въ это время разразилась гроза; подулъ сильный втеръ, гасившій факелы, сталъ накрапывать дождь, сверкнула молнія. Конечно, мой громоотводъ долженъ скоро подйствовать. Наступило время выступить на сцену мн. Тогда я сказалъ Мерлэну:

— У васъ было достаточно времени. Я далъ вамъ вс преимущества и не вмшивался въ ваши дла. Теперь ясно, что ваша магія очень слаба. Поэтому я начну.

Я провелъ три раза рукою по воздуху и вдругъ раздался страшный трескъ и эта старая башня сначала точно подпрыгнула къ небу и развалилась, затмъ появился настоящій огненный фонтанъ, превратившій ночь въ день и озарившій тысячи человческихъ существъ, упавшихъ на землю отъ сильнаго испуга. Потомъ разсказывали, что съ этого мста известка и камни валились цлую недлю. Таково было донесеніе, но факты доказали иное.

Это было дйствительное чудо. Мерлэнъ же потерялъ всякое значеніе; король приказалъ задержать его жалованье и хотлъ было совершенно прогнать его, но я вмшался въ это дло, сказавъ, что онъ можетъ быть полезенъ для разныхъ мелочей. Отъ его башни не осталось камня на камн; я предложилъ правительству перестроить эту башню для Мерлэна, а послднему посовтовалъ взять нахлбниковъ; но магъ былъ слишкомъ гордъ для этого. Что же касается до признательности, то онъ никогда не сказалъ мн спасибо. Правда, его судьба стала незавидна и потому трудно ожидать смиренія отъ человка, котораго отодвинули на задній планъ.