ЮРОДСТВО И СТОЛПНИЧЕСТВО

Кузнецов Николай

Пробужденіе св. Никиты отъ грховнаго сна совершилось такимъ образомъ мгновенно. Онъ, вразумленный свыше бывшимъ ему видніемъ, быстро „втсняется въ иной чинъ бытія и жизни и, пораженный, стоитъ въ немъ", какъ говоритъ преосвящ. еофанъ [DCCCLIV] и съ ужасомъ оглядывается на пройденный имъ путь нечестія; предъ взоромъ его совсти раскрываются вс душевныя раны, вся мерзость прошедшихъ длъ, вся тяжесть совершенныхъ злодяній, и вотъ въ св. Никит возрастаетъ, умножается сознаніе своей грховности, своей виновности предъ Богомъ, расширяется чувство раскаянія, возрастаетъ желаніе примиренія съ правосудіемъ Божіимъ и, озаренный благодатію Божіею, онъ ршаетъ бросить міръ и „вся, яже въ мір" и идти въ монастырь для очищенія себя отъ грховъ. Чтобы разршить свое сердце отъ прежнихъ мірскихъ узъ, освободить его отъ всего вншняго, сдлавъ его свободнымъ для служенія Богу, св. Никита свободно избираетъ новый образъ жизни – иночество, а затмъ и „столпничество" и вдали отъ всего того, что можетъ такъ или иначе нарушать сердечный миръ, упражняется въ подвигахъ самообладанія и умерщвленія плоти, служившей долго грху. Въ житіи св. Никиты говорится, что посл того, какъ онъ увидлъ видніе, то „во ужас бысть на многъ часъ" [DCCCLV] . „Замчательно, пишетъ преосвящ. еофанъ, что благодатное возбужденіе всегда сопровождается пораженіемъ и нкотораго рода испугомъ; потому ли, что оно вдругъ, какъ бы врасплохъ, схватываетъ гршника на распутіяхъ жизни, какъ преступника и представляетъ неотклонимому судилищу Божію или потому, что новый порядокъ, раскрываемый въ сознаніи, совершенно новъ для него и разительно противоположенъ прежнему, – и не только новъ, но и совершенно, во всхъ частяхъ, блаженствоподателенъ, тогда какъ въ первомъ ничтожномъ, одна туча сердца и крушеніе духа" [DCCCLVI] . Ужасъ преподобнаго Никиты именно и можно объяснить неожиданностію дйствія благодати Божіей. „Пришедъ въ себе" [DCCCLVII] преп. Никита сврилъ себя съ своими настроеніями и, вспомнивъ то, чмъ прежде жилъ и услаждался, увидлъ ту опасность погибели, къ которой привелъ его путь грха, и то нравственное безобразіе, которымъ была покрыта грхолюбивая его душа, – и вотъ справедливый укоръ совсти вызываетъ въ немъ сознаніе своей грховности: „увы мн, много согршихъ" [DCCCLVIII] , восклицаетъ съ глубокимъ вздохомъ преп. Никита, и предъ его сознаніемъ тотчасъ ясно проходитъ вся прежняя грховная жизнь, достойная презрнія. Лишь только явилось такое сознаніе грховности у преп. Никиты, онъ немедленно разрываетъ удерживающія его въ міру узы. стряхиваетъ съ себя покровы и сти грха, и тогда возжигается въ его душ искра любви къ Богу, которая, разгораясь, обнимаетъ все его существо, воспламеняетъ вс его силы, и онъ даетъ волю своему облагодатствованному сердцу.

[DCCCLIV] Путь ко спасенію, стр. 115.

[DCCCLV] Проп., л. 2.

[DCCCLVI] Путь ко спас., ч. II, стр. 112 – 113.

[DCCCLVII] Прологъ, 24 мая.

[DCCCLVIII] Тамъ же.

Такимъ образомъ, мы видимъ, что преп. Никита, лишь только благодать Божія коснулась его, какъ онъ принялъ сразу же на себя подвигъ продолжительнаго истязанія своей совсти и, ужасаясь страшной участи, уготованной гршникамъ, обращается тотчасъ же отъ области сатаны

къ Богу и не только воздыхаетъ у монастыря, куда привлекла его благодать Божія, но съ великою скорбію проливаетъ слезы, такъ какъ душа его, посл долговременнаго разлученія съ Богомъ, увидвъ Его, какъ Отца, возбуждается къ пролитію слезъ, какъ говоритъ св. Ефремъ Сиринъ [DCCCLIX] . Получивъ прощеніе отъ Бога, знакомъ чего было принятіе его въ монастырь, св. Никита, какъ искренно кающійся, самъ себя наказываетъ за вс прежнія беззаконія, за вроломную измну любвеобильному Отцу, за безчувственность и неблагодарность Щедродателю Богу. Въ состояніи тяжкаго стыда предъ лицемъ милосерднйшаго Отца небеснаго, Котораго онъ оскорблялъ и прогнвлялъ своими беззаконіями, при страшныхъ угрызеніяхъ пробудившейся совсти, св. Никита обрекаетъ себя на всевозможныя жертвы для умилостивленія Бога и осуждаетъ себя на самые тяжелые подвиги на столп, какъ бы желая вознаградить погибшее время своего заблужденія. Самоумерщвленіе его вытекало изъ любви ко Христу, потому что, кто любитъ Христа, говоритъ св. Іоаннъ Златоустъ, какъ должно любить, тотъ самъ не потерпитъ остаться безъ наказанія, хотя бы Христосъ и простилъ его, такъ какъ одно оскорбленіе Его составляетъ уже величайшее наказаніе [DCCCLX] . „Душа, давшая на расхищеніе сокровища дарованій, отвергшая завтъ Господень, угасившая прекрасный огнь душевныхъ слезъ, болзненно терзаемая воспоминаніемъ о томъ, не только со всею готовностію пріемлетъ всякіе труды, но благочестно ршается умертвить себя подвигами", говоритъ св. Іоаннъ Лствичникъ (ст. 5). Съ одной стороны, подвиги на столп сопровождали св. Никиту, а съ другой – непрестанное, постоянно возрастающее томленіе его кающейся души, доходящее до самозабвенія и какъ бы истощанія въ мукахъ раскаянія. Очевиднымъ и самымъ врнымъ признакомъ истиннаго сокрушенія св. Никиты о своихъ грхахъ служилъ строгій образъ жизни, возненавидніе всякаго тлеснаго утшенія; отвращаясь тла своего, какъ врага, по слову св. Лствичника (ст. 7), онъ изнурялъ его тяжелыми веригами, жилъ въ скорбяхъ, въ тягот, въ трудахъ, въ скудости, въ нагот, въ одиночеств, въ нужд, въ болзняхъ, въ уничиженіи, въ оскорбленіяхъ, въ сердечномъ сокрушеніи, въ отреченіи отъ жены и отъ сродниковъ, въ борьб съ своими страстями. Значитъ, благодать Божія чрезъ видимое посредство (видніе) невидимо и непосредственно прикоснулась къ духу преп. Никиты и извлекла его изъ томящихъ узъ въ свтъ Божій, въ область божественной жизни, вывела изъ грховнаго состоянія съ помощію средства, состоящаго въ томъ, что Господь попускаетъ гршнику идти по пути беззаконій [DCCCLXI] для того, чтобы онъ самъ увидлъ и созналъ опасность своей погибели.

[DCCCLIX] Слов. 99 о покаян., стр, 160

[DCCCLX] Бс. 11 на М. стр. 266.

[DCCCLXI] Римл. I, 21-32.

Итакъ, св. столпники находились подъ особымъ воздйствіемъ на нихъ благодати Божіей, приготовлявшей ихъ къ высшимъ подвигамъ столпостоянія. О нкоторыхъ изъ нихъ даже извстно изъ житій, что ихъ предъизбраніе быть путеводными свтилами для ищущихъ спасенія выражалось въ знаменательныхъ видніяхъ, бывшихъ ихъ родителямъ, да и самое рожденіе св. столпниковъ, какъ дйствіе ближайшаго попеченія Божія, приготовляло ихъ къ чему то особенному въ путяхъ промысла Божія.

Такъ, мать св. Алипія предъ его рожденіемъ видла во сн, что она какъ будто держитъ на своихъ рукахъ агнца, очень красиваго, и на рогахъ у него – дв заженныя свчи. А когда родился св. Алипій, то „нкая божественная свтлость велія храмину исполняше". Эти виднія служили знаменіемъ благодати Божіей и свтлости его добродтелей, „яко имяше свтъ быти міру". Посл снова было видніе его матери: весь адріанопольскій народъ стекался къ ея дому, воспвая рожденіе младенца" [DCCCLXII] . Въ житіи св. столпника Даніила разсказывается, что его мать, долго не имвшая дтей и подвергавшаяся за то упрекамъ со стороны мужа, такъ и своихъ родныхъ, обратилась съ молитвою къ Господу о разршеніи своего неплодства и дала обтъ посвятить „дарованное" Богу, „якоже древле Анна Самуила". Уснувъ посл молитвы, она видитъ видніе! 2 большихъ свтильника на подобіе блюдъ спускаются надъ ея главою; „Между тем этот дивный сон, говорится въ житіи, был предзнаменованием того что от нее родится сын, который сиянием добродетелей своих затмит как бы самые звезды" [DCCCLXIII] . Вскор у нея родился сынъ и ему не давали имени въ теченіи 5 лтъ, „но отъ Бога тому нарещися желаху, да иже Божіимъ дарованіемъ родися, той отъ Бога и имя себ пріиметъ". Родители съ этою цлію взяли новорожденнаго и отправились съ нимъ въ ближайшій монастырь съ просьбою къ игумену – дать ихъ сыну имя. Игуменъ сказалъ имъ, „яко тмъ именемъ его подобаетъ нарещи, еже Самъ открыетъ Богъ". Взявъ Библію, онъ раскрылъ ее и „нашел в ней некоторые слова святого пророка Даниила. Поняв из этого, что так благоволил сделать Сам Бог, чтобы имя этого пророка дано было и отроку, он назвал его Даниилом. Сие же было предзнаменованием того, что отрок сей будет подобен великому пророку, как по имени, так и по благочестью" [DCCCLXIV] . Мать св. Симеона ІІ-го Марфа не хотла выходить замужъ, думая постричься въ мснахини, но по внушенію Божію, она сочеталась бракомъ съ однимъ антіохійцемъ Іоанномъ, на котораго она оказывала сильное нравственное вліяніе, „возставляющи его на всякое дло благое, и оба они украшаху житіе свое пощеніемъ, воздержаніемъ и молитвами, тщашеся угодить Богу". Мара очень часто ходила въ церковь св. Іоанна Предтечи и здсь дала общаніе – если родится у нея сынъ, то посвятить его Богу. Чрезъ годъ посл ночной молитвы, Мар явился во сн св. Іоаннъ Предтеча и возвстилъ ей, что она родитъ сына Симеона, который „будетъ сынъ десницы, мяса и вина и кія-либо человческою хитростію творимыя снди не вкуситъ, но хлбъ, и медъ, и соль, и вода питаніе ему будетъ. По дву же отъ рожденія его лтхъ, имаши принести того смо въ мою церковь, и крестити, и егда крещенія благодати сподобится, тогда извстится, что имать отроча мое быти". Предсказаніе исполнилось и Мара безъ болзни родила сына. Посл крещенія младенецъ ясно проговорилъ: „Имею отца, и не имею отца; имею матерь, и не имею матери! Эти слова он повторял в течении семи дней. Родители весьма удивлялись этому и предвидели, что их младенец будет подражателем не земных дел, а небесных" [DCCCLXV] . Значитъ, Господь благоволилъ призвать св. столпниковъ къ особенному жребію, къ высшимъ подвигамъ, но притомъ такъ, чтобы было видно свободное участіе призываемыхъ въ дтской покорности ихъ опредленію влекущей ихъ къ себ вол Божіей. Убжденіе въ этомъ можно находить въ ветхозавтной исторіи, представляющей много примровъ того, что отличные мужи, предназначенные для особенныхъ важныхъ цлей, рождались отъ безплодныхъ родителей (напр. Исаакъ, Сампсонъ, Самуилъ и др.).

[DCCCLXII] Четьи-Минеи, 26 ноября, л. 163.

[DCCCLXIII] то бяше, говорится въ житіи, прознаменованіе имущаго произыти изъ нея таковаго плода, иже сіяніемъ добродтелей паче звздъ будетъ свтлйшій

[DCCCLXIV] Четьи-Минеи, 11 дек., л. 137 об. (обрте нкая словеса св. пророка Даніила, и разумвъ, яко тако благоволитъ Богъ, да тоеже пророческое имя и тому наречется отроку, именова его Даніиломъ: отнюдуже знаменовашеся, яко имяше той отрокъ великому оному пророку, якоже именемъ, тако и нравы быти подобенъ)

[DCCCLXV] Четьи-Минеи, 24 мая, л. 153. (имю отца и не имю отца, имю мать и не имю матери" и повторялъ эти слова въ продолженіи 7 дней, чему вс удивлялись и „проразумваху того быти имуща не земныхъ, но небесныхъ подражателя)

Посвященный или посвятившій себя на служеніе Господу долженъ прежде всего очистить себя, приготовиться къ служенію Богу. Съ первыхъ шаговъ своего усовершенствованія онъ обязанъ противиться требованіямъ плоти, принуждая себя къ добру, противясь злу. Самопротивленіе и самопринужденіе это и есть какъ бы „форменныя начала подвижничества", по словамъ епископа еофана, то и другое составляетъ „бореніе" человка съ собою, или иначе подвигъ. А такъ какъ подвигъ (бореніе) есть сущность добродланія, то подвижнику необходимо ревновать о подвигахъ самопринужденія и самопротивленія съ цлію возведенія себя на степень первозданной чистоты, достиженія богоуподобленія. И чмъ кто ршительне дйствуетъ, тмъ тотъ скоре достигаетъ чистоты. Слдствіемъ такой ршительности и бываютъ т вншніе подвиги самоумерщвленія, какіе налагали на себя св. подвижники вслдъ за своимъ обращеніемъ къ Богу (уединеніе, постъ, умерщвленіе плоти и т. п.), причемъ, по мннію преосв. еофана, это была сознательно избранная, благодатію Божіею внушенная мра, принятая къ скорйшему созрнію въ нравственномъ отношеніи [DCCCLXVI] . Значитъ, чтобы въ душ подвижника созрло внутреннее тяготніе къ Господу, ему необходимо ршительное отреченіе отъ всего въ цляхъ истребленія въ себ страстности и очищенія себя путемъ борьбы, чтобы установить себя въ подвигахъ добродланія, ему необходимо предать себя всецло Богу и поступить, такъ сказать, подъ Его непосредственное руководство [DCCCLXVII] . Св. столпники и принадлежали къ числу тхъ избранниковъ Божіихъ, которые неимоврно быстрымъ порывомъ отдавали себя Богу, были Имъ принимаемы и водимы.

[DCCCLXVI] Путь ко спас. III, стр. 212-215.

[DCCCLXVII] Тамъ же, стр. 286, 287, 217.

Они поставляли своею цлію – достигать нравственнаго совершенства въ своей жизни. Первый и основной обтъ ихъ жизни было иночество, съ которымъ тсно связывалось и двство. Такъ какъ съ этими обтами исключалась привязанность къ земл и земнымъ выгодамъ, то св. столпникамъ не было нужды искать земныхъ благъ. Отсюда третій обтъ, входящій въ жизнь св. столпниковъ – нестяжательность. Въ виду же того, что св. столпники разрывали связь съ міромъ и людьми, то имъ уже нечего было искать у людей на земл, а только находить все у Бога на неб. Отсюда проистекали обты всецлой покорности Господу и послушанія людямъ, преуспвшимъ на поприщ духовной жизни. При этихъ строгихъ обтахъ у св. столпниковъ-иноковъ было одно общее стремленіе – распять свою плоть съ ея страстями и похотями и утвердить въ себ господство духа и благодати. Они умерщвляли свое тло трудами, постомъ, молитвеннымъ бдніемъ; они возвышались и стремились духомъ къ единому Богу, изгоняя изъ своего ума всякій земной помыслъ, изъ своей воли – всякое своевольное желаніе, изъ своего сердца – всякое грховное вождленіе. Св. столпники являлись среди этого человческаго міра инымъ неземнымъ міромъ, – это были земные ангелы и небесные человки. Иночество св. столпниковъ, служа для нихъ самихъ прекрасною школою и разсадникомъ духовнаго испытанія, такъ какъ оно покоилось на самомъ строгомъ, серьезномъ основаніи жизни, – на побужденіи къ совершенному господству духа надъ плотію, разума надъ чувственностію, сверхъестественнаго надъ естественнымъ для высшей степени святости и вчнаго союза съ Богомъ, составляло реакцію противъ разложенія господствующаго порядка вещей въ обществ, выражая собою стремленіе спасти чистоту и двственность христіанскаго общества. Признавая за обществомъ, за семействомъ, за бракомъ, за собственностію божественное учрежденіе, св. столпники оставляли все это потому только, что оно представляло единственное препятствіе для созерцательной жизни и дятельности. Св. столпники-монахи своимъ героическимъ высоконравственнымъ характеромъ невольно вызывали себ у современниковъ сочувствіе и подражаніе, являясь защитниками и охранителями чистой вры и христіанской нравственности [DCCCLXVIII] .

[DCCCLXVIII] Объ этомъ подробне сказано въ VII глав.

Живя въ монастыряхъ, будущіе столпники подвергали себя самымъ строгимъ лишеніямъ, какъ бы подготовляясь къ „столпничеству". Такъ, св. Симеонъ (І-й) такъ твердо стягивалъ свое тло веревкою, сплетенною изъ финиковыхъ втвей, что она проникала до костей; черезъ 10 дней тло его загноилось и покрылось червями, издавая отъ себя сильный дурной запахъ [DCCCLXIX] . Затмъ, онъ пріучилъ себя сть только однажды въ недлю, въ воскресенье. Во время великаго поста св. Симеонъ по 20 дней воздерживался отъ принятія пищи. Первая такая попытка едва не привела его къ смерти. Св. Лука „желзы себе обложилъ по всей плоти" [DCCCLXX] . Св. Симеонъ Дивногорецъ тайно обвилъ свое тло волосяной веревкой, которая разъдала его плоть до костей, такъ что вытекло много крови, и власяница прильнула къ тлу, начавшему гнить [DCCCLXXI] . Св. Никита „тяжкая желза ношаше" [DCCCLXXII] . Посл такихъ предварительныхъ аскетическихъ самолишеній св. столпники [42] , покинувъ монастыри, поселялись въ пустыняхъ, гд въ пещерахъ или въ пустыхъ идольскихъ капищахъ проводили затворническую жизнь: общество ихъ вмсто людей составляли зври. Такъ, св. Симеонъ (І-й) поселяется въ колодц, наполненномъ различными гадами, и тамъ проводитъ созерцательную жизнь въ теченіе трехъ лтъ, а потомъ восходитъ на гору и приковываетъ себя за ногу къ гор желзной цпью въ 20 локтей длины [DCCCLXXIII] . Св. Даніилъ поселяется въ идольскомъ капищ, заваливъ вс входы и оставивъ только „оконце едино мало приходящихъ ради" [DCCCLXXIV] . Св. Алипій, имя непремнное желаніе жить уединенно „на мст безмолвнйшемъ, занимаетъ съ этою цлію эллинскій склепъ въ одномъ изъ идольскихъ капищъ для того, чтобы, наслаждаясь богомысліемъ непрестаннымъ, усердне работать Господу" [DCCCLXXV] .

[DCCCLXIX] Это обстоятельство послужило поводомъ къ увольненію св. Симеона изъ монастыря: игуменъ и братія „да не како иніи братія немощнйшіи подражати ему хотяше будутъ сами себ виновны смерти, повелша ему изыти изъ монастыря", Четьи-Минеи, 1 сен., л. 4.

[DCCCLXX] Прологъ 11 декабря, л. 34 об.

[DCCCLXXI] Четьи-Минеи, 24 мая, л. 157 об.

[DCCCLXXII] Прологъ, 24 мая, л. 58 об.

[42] За исключеніемъ св. Никиты, Саввы Вишерскаго и Кирилла Туровскаго.

[DCCCLXXIII] Четьи-Минеи, 1 сент., л. 4 об.

[DCCCLXXIV] Четьи-Минеи, 11 дек.

[DCCCLXXV] Тамъ же, 26 ноября.

Св. Симеонъ Дивногорецъ до поселенія въ монастыр живетъ въ Пильской пещер [DCCCLXXVI] . „Здесь отрок пребывал в горе пустынной, живя со зверями, как с агнцами. Он имел своими сожителями только зверей, так что никто из людей не видал его. " [DCCCLXXVII] . Жизнь затворническая пустынная имла громадное значеніе для св. столпниковъ въ смысл выработки въ нихъ созерцательнаго аскетизма и пріученія къ твердому перенесенію искушеній. Вдь, въ затворнической жизни, свободной отъ вншнихъ искушеній, возникаетъ для подвижника внутренняя духовная борьба, то являются образы удовольствій міра, то возникаютъ помыслы гордости, то низлагаютъ душу помыслы унынія. Къ борьб разнообразныхъ помысловъ, которые тмъ сильне воюютъ на душу, чмъ мене для нея вншняго развлеченія, присоединяются самыя сильныя искушенія духовъ злобы. Пріучивъ себя къ постоянному бодрствованію надъ собою въ затвор, къ сохраненію молитвеннаго духа, къ огражденію себя смиреніемъ, св. столпники въ пламенной любви къ вчной жизни и свту увлекались высшими подвигами и стремились увеличивать свои труды, и вотъ они покидаютъ затворъ и восходятъ на столпы, причемъ, кстати сказать, сооружаютъ нкоторые тамъ, гд раньше были идольскія капища и мста служенія идоламъ замняютъ служеніемъ истинному Богу.

[DCCCLXXVI] Тамъ же. 24 мая.

[DCCCLXXVII] Пещера эта находилась въ Тиверинской стран на границ съ Селевкіею. (со зврьми, аки со агнцы: тхъ бо точію им сожителей, отъ человкъ же невидимый бяше отнюдъ)

ГЛАВА III Безмолвіе и молчаніе, какъ средcтва, подготовлявшія св. столпниковъ къ созерцанію.

Такимъ образомъ, посл подготовительныхъ подвиговъ самоумерщвленія и затворничества святые подвижники, уже испытавшіе себя въ самоотверженіи и терпніи, восходятъ на столпы, сооружая ихъ въ замнъ идольскихъ капищъ. Но отъ чего и какъ родилась у нихъ мысль о „столпничеств"? Раньше мы высказали свои соображенія объ этомъ (1-я глава), а теперь познакомимся съ мнніемъ деписателей о св. столпникахъ. Мысль о „столпничеств" св. Симеону І-му внушилъ

особенный случай. Кротостію своего характера и строгостію жизни, еще въ отроческихъ лтахъ, св. Симеонъ возбуждалъ къ себ вниманіе и удивленіе многихъ. Но, когда, удалившись на гору близъ селенія Таланисса въ затворъ и тамъ усугубивши подвиги самоумерщвленія, онъ началъ исцлять приходившихъ къ нему, тогда слава его подвиговъ и чудотвореній разнеслась далеко, такъ что начали стекаться къ нему вс, не только вблизи живущіе, но и отъ странъ далекихъ. При необыкновенномъ стеченіи и усердіи народа къ св. подвижнику, происходилъ безпорядокъ: каждый изъ приходившихъ хотлъ ближе видть св. Симеона, прикоснуться къ нему и скоре получить отъ него благословеніе и помощь. Народъ, стсняясь самъ, тснилъ св. Симеона, возмущалъ его душевное спокойствіе и препятствовалъ его дятельности. Что же долженъ былъ сдлать св. Симеонъ въ такомъ затруднительномъ положеніи? скрыться отъ людей? но, съ одной стороны, это было и невозможно: народъ съ воплемъ послдовалъ бы за нимъ всюду, что случилось съ св. Симеономъ Дивногорцемъ, посл того какъ онъ ушелъ на Дивную гору [DCCCLXXVIII] ; а съ другой – можетъ быть праведникъ считалъ такое уклоненіе отъ народа не позволительнымъ. Онъ видлъ, что богатство духовныхъ даровъ сообщено ему не для того, чтобы онъ скрывалъ его подъ спудомъ, но чтобы употреблялъ его на пользу своихъ ближнихъ. Св. Симеонъ хотлъ благодтельствовать народу и между тмъ встрчалъ препятствія со стороны самого же народа. Чтобы освободиться отъ такого затруднительнаго положенія, св. Симеонъ вздумалъ отдлиться отъ народа, не уклоняясь отъ него стать на возвышенное мсто, на столпъ: „блаженный стал тяготиться таким почитанием и беспокойством. И изобрел он небывалый способ избавиться от суеты людской: для того, чтобы приходящие не могли касаться его, умыслил он построить столп и стоять на нем" [DCCCLXXIX] . Впрочемъ, мысль о „столпничеств", внушенная св. Симеону особеннымъ случаемъ, утверждена была Самимъ Богомъ, и святой вступилъ въ новый подвигъ не прежде, какъ получивъ на то повелніе отъ Бога. Козьма, халдейскій священникъ, не разъ бесдовавшій съ св. Симеономъ, говоритъ, что ангелъ Господень трижды являлся св. Симеону на скал и призывалъ его къ „столпничеству". Епископы и прочіе сирійскіе посланники, по строгомъ изслдованіи жизни св. Симеона, доносили своей церкви, что начатое имъ дло отъ Бога. Вообще, вс современники св. Симеона смотрли на его столпническій подвигъ не какъ на вымыселъ ума человческаго, но какъ на дло божественное. Ученикъ Симеоновъ св. Даніилъ взошелъ на столпъ также по Божію призванію, и притомъ неоднократному. Преданный своему учителю, онъ хотлъ подражать его жизни, но страшился ея необыкновенной трудности. Богъ ободрилъ его слдующимъ видніемъ: „вид Даніилъ столпъ стоящъ предъ собою, и высотою превосходящъ облаки, преподобнаго Симеона верху столпа стояща и глаголюща: взыди смо Даніиле!" и когда св. Даніилъ представлялъ невозможность взойти на такую высоту, два свтоносные юноши восхитили его и поставили предъ св. Симеономъ, который облобызалъ своего ученика и сказалъ ему: мужайся Даніилъ, великодушенъ и крпокъ будь, и стой добр и мужественно; „прознаменоваше же то видніе, яко подобаетъ ему подобіемъ св. Симеона столпника на столпъ взыти". Но св. Даніилъ медлилъ исполнить повелнное, какъ бы не довряя самому себ и ожидая боле яснаго призыванія. Въ самомъ дл, спустя немного времени, Богъ снова объявилъ ему Свою волю чрезъ преп. Сергія, которому было такое явленіе: три юноши пришли къ нему и сказали: „встань Сергій и скажи Даніилу, чтобы онъ приготовилъ себя къ большему подвигу". Возставъ отъ сна, преп. Сергій разсказалъ это св. Даніилу, который понялъ, что Богъ повелваетъ ему подражать житію св. Симеона. Посл этого св. Даніилъ уже не сомнвался въ божественномъ призываніи къ „столпничеству"; съ помощію преп. Сергія устроилъ столпъ на мст, показанномъ Самимъ Богомъ [43] и, съ благодареніемъ Богу, ночью, чтобы никто не узналъ, вступилъ въ новый подвигъ „столпничества". „Слава Теб, Христе Боже, взывалъ св. Даніилъ, яко сподобляеши мя таковаго житія. Ты же вси, Господи, яко о Теб утверждаяся и на Тебе надяся, восхожду на сей столпъ [DCCCLXXX] . Десница Божія, воздвигавшая такихъ великихъ и необычайныхъ подвижниковъ, самымъ яснымъ образомъ открылась на св. Симеон Дивногорц, который съ пеленъ началъ подвижническую жизнь. О его „столпничеств" было открыто св. Іоанну столпнику, игумену Пильскаго монастыря: предъ приходомъ св. Дивногорца въ обитель онъ видлъ его стоящимъ на столп и съ нимъ приближающимся къ обители [DCCCLXXXI] . Когда св. Дивногорцу было 15 лтъ онъ особеннымъ откровеніемъ Божіимъ былъ вызванъ на гору Дивную и здсь, по повелнію Божію, продолжалъ столпостояніе, причемъ, самый столпъ былъ освященъ Самимъ Іисусомъ Христомъ, явившимся вмст съ ангелами [DCCCLXXXII] . Нтъ ясныхъ свидтельствъ о томъ, – были ли подобныя откровенія и призыванія другихъ св. столпниковъ, но изъ описанія ихъ жизни видно, что вс они дйствовали подъ особеннымъ водительствомъ Духа Божія, а поэтому, нельзя думать, что они ршались на великій подвигъ „столпничества", не испросивъ прежде на то благословенія Божія.

[DCCCLXXVIII] Четьи-Минеи, 24 мая, л. 161 об.

[DCCCLXXIX] Четьи-Минеи, 1 сент., л. 5. (стуживъ блаженный, говорится въ житіи св. Симеона, отъ такого почитанія и отъ непокоя, изобрте страненъ образъ житія: умысли бо создати столпъ и на немъ стояти)

[43] Преп. Сергій во сн увидал такое видение: „Над ним пролетел белый голубь, и Сергий старался поймать его. Вдруг он слышит с неба голос:

– Не думаешь ли ты изловить голубя сетями? Его нужно ловить руками.

Но голубь улетел в вышину и после этого стал невидим. Поняв из этого, что Бог указывает ему здесь место к устроению столпа, Сергий возвратился к Даниилу и передал ему о всем, что он видел и слышал.” („видлъ благо голубя и хотлъ его схватить, но услышалъ голосъ: думаешь ли стью поймать его? нтъ; но руками надобно взять его; голубь полетлъ вверхъ „и ктому невидимъ б". Разумвъ же Сергій, яко тамо ему показа Богъ къ созиданію столпа мсто, сказа Даніилу, еже видя и слыша"), (Четьи-Минеи, 11 дек.).

[DCCCLXXX] Тамъ же, 11 дек., л. 143.

[DCCCLXXXI] Четьи-Минеи, 24 мая, л. 156.

[DCCCLXXXII] Тамъ же, л. 162.

Итакъ, св. столпники старательно избгали публичной жизни, и вс они восходили на столпы съ цлію безмолвія [44] , наиболе способствующаго къ богомыслію. Такого рода проявленіе аскетизма извстно было еще въ древности, во времена дохристіанскія. Законодательная книга индусовъ Ману, а также древнйшія индійскія эпическія сказанія знакомятъ насъ съ такими изъ числа кающихся индійцевъ, которые жили въ лсахъ, въ уединенныхъ хижинахъ и въ постройкахъ, имвшихъ одн стны безъ крыши. Такія жилища или отдльно встрчались въ глухихъ мстахъ, или же составляли поселки, когда нсколько аскетовъ проводили удаленную отъ общества жизнь. Этотъ послдній видъ аскетическаго отчужденія встрчается въ сред буддійскаго отшельничества; напротивъ, у отшельниковъ браманизма преобладаетъ уединенная жизнь въ собственномъ смысл, вдали отъ людей. Греки и римляне понимали также достоинство уединенной жизни и ея значеніе въ нравственномъ и религіозномъ отношеніяхъ, какъ это можно видть изъ разсужденій философовъ Платона и Сенеки. Уединенную жизнь высоко цнили дв іудейскія секты: ессеи и ерапевты [45] . Та же жизнь находитъ себ почитателей въ сред дервишей Ислама. Христіанская аскетико-уединенная жизнь ведетъ свое начало отъ великихъ ветхозавтныхъ пророковъ: Иліи и Елисея, а также и отъ Іоанна Предтечи. Самъ Іисусъ Христосъ имлъ обычай уединяться для молитвы: „утромъ, вставъ весьма рано вышелъ и удалился въ пустынное мсто и тамъ молился" [DCCCLXXXIII] . Наклонность къ уединенной жизни весьма рано появляется въ христіанскомъ обществ, въ особенности въ Египт, гд предъ глазами христіанъ былъ примръ уединенной жизни ерапевтовъ. Въ ІІІ-мъ вк въ Египт существо вало общество уединенныхъ аскетовъ, названныхъ іеракитами, отъ имени ихъ руководителя Іерака, ученика Оригена. Съ І-го вка уединенную жизнь мы находимъ среди столпниковъ. Для чего нужно было св. столпникамъ уединеніе? зачмъ они бгали того иноческаго общества, среди котораго имъ суждено было Богомъ жить? для чего удалялись людей, когда сама природа побуждаетъ къ общительности? такъ, если бы вс люди единодушно стремились къ небу, если бы въ мір не было соблазновъ и искушеній на каждомъ, можно сказать, шагу, если бы о каждомъ кружк людей можно было сказать, что онъ собранъ для добрыхъ цлей, во имя Божіе, тогда, не ища нарочно уединенія, легко было бы пріобрсти наклонность къ благочестію и спастись. Но духъ міра противоположенъ духу Христову, потому и заповдуетъ св. апостолъ Іоаннъ Богословъ: „ Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей” [DCCCLXXXIV] . Здсь не сказано: не любите людей, бгайте всхъ ихъ, а – не любите міра, т. е. не увлекайтесь духомъ не христіанскимъ, удаляйтесь отъ сообщества съ порочными людьми, отъ обычаевъ и правилъ, развращающихъ душу, отъ поводовъ къ грху. А уберечься отъ многоразличныхъ соблазновъ міра можно при помощи уединенія отъ нихъ. Вдь, уединеніе вовсе не исключаетъ общенія съ людьми и въ жизни св. юродивыхъ мы видли, что они, находились всегда въ обществ, но уединялись отъ соблазновъ. Св. столпники, также бгая міра, не оставляли и приходящихъ къ нимъ, помогая имъ своими молитвами и наставленіями, о чемъ подробно скажемъ, когда будемъ разбирать общественную ихъ дятельность. Въ чемъ же заключается нравственный смыслъ уединенія св. столпниковъ? оно оказывало весьма благотворное вліяніе на успхъ ихъ самоиспытанія. Дйствительно, разсматривая жизнь св. столпниковъ, легко замтить, что они все свое вниманіе сосредоточивали на себ, и притомъ, вниманіе не поверхностное, а самое глубокое для того, чтобы знать – какъ совершается путь восхожденія къ добродтелямъ. Безъ уединенія невозможна проврка себя: нельзя имть самособранности духа. когда вокругъ не будетъ безмолвія. Дале, уединеніе служило для св. столпниковъ благотворнымъ средствомъ для богомыслія и молитвы. Извстно, что св. столпники поселялись въ пустыхъ капищахъ, на горахъ, въ узкихъ хлвинахъ и на столпахъ потому, что эти мста „отъ всякія молвы были свободны и къ богомыслію удобны” [DCCCLXXXV] . Люди, занимающіеся учеными трудами, по опыту знаютъ, что не иначе можно основательно обдумать какую-либо важную истину, какъ устранивъ отъ себя вс препятствія, развлекающія вниманіе на извстный предметъ. При бесд же съ Богомъ – невидимымъ Существомъ – надобно совершенно отршиться отъ земли, устремиться всми силами души гор, забыть все для Бога [46] . Наконецъ, уединеніе укрпляло благочестивый характеръ св. столпниковъ. И въ жизни обыкновенной разсянные люди бываютъ не тверды въ своихъ правилахъ, слабы волею и не умютъ въ трудныхъ случаяхъ сохранить присутствіе духа, и это отъ того, что они не привыкли обдумывать своихъ поступковъ, не имли времени вникнуть въ себя. И наоборотъ, люди самособранные и въ житейскомъ быту бываютъ тверды и разсудительны, потому что имютъ время укрпить себя въ характер. Что же касается жизни духовной, представляющей такъ много трудностей, борьбы и съ самимъ собою и съ вншними препятствіями, то здсь въ выработк нравственнаго характера очень много требуется осторожности, обдуманности, твердости воли. А эти качества и пріобртаются при усиленныхъ уединенныхъ молитвенныхъ подвигахъ, что ясно видно на примрахъ св. столпниковъ, благочестивая твердость которыхъ поражала всхъ; напр. св. Даніилъ, сойдя со столпа, преслдуетъ императора Василиска, отвергавшаго Халкидонскій соборъ и добивается умиротворенія церкви [DCCCLXXXVI] . Итакъ, св. столпники уединялись для самоуглубленія, самоиспытанія и богомыслія, чтобы боле укрпляться въ силахъ нравственныхъ и преуспвать въ жизни духовной.

[44] Св. Алипію „пріиде желаніе особнаго уединенаго житія, да безмолвно живущи, усердне Единому работаетъ Богу и Его наслаждается богомышленіемъ непрестаннымъ" (26 ноябрь, л. 163). Св. Даніилъ, взойдя на столпъ н„ачал жить в безмолвном уединении между небом и землею для Единого Бога, устраняясь всего земного и приближаясь телом и душою к горнему" (нача жити Богу между землею и небомъ, оныя устраняяся плотію и духомъ) (11 дек., л. 143).

[45] ТЕРАПЕВТЫ (по-гречески `врачеватели`), еврейская аскетическая секта, члены которой предположительно поселились у берегов Мареотидского озера близ Александрии (Египет) в 1 в. н. э. Происхождение секты и ее история неизвестны. Терапевты отличались особо строгим соблюдением аскетической дисциплины. Их образ жизни был близок к образу жизни ессеев, однако в отличие от последних членами секты были как мужчины, так и женщины. Очевидно, медитация играла у них еще большую роль, чем у ессеев: согласно Филону Александрийскому, сочинение которого «О созерцательной жизни» служит практически единственным источником сведений о терапевтах, члены этой группы проводили время в постоянной медитации. Терапевты молились дважды в день – на заре и на закате, проводя все остальное время в духовных упражнениях. Они читали священные книги, стремясь почерпнуть из них знание и мудрость путем аллегорического истолкования текста, поскольку они верили, что слова этих книг служат символами скрытого смысла. Члены секты жили в отдельных домах; в каждом доме была комната или святилище, предназначенное для духовных занятий и молитвы, а также для прохождения посвящения в таинства святой жизни. Осуществление телесных потребностей, например, принятие пищи, разрешалось только в ночные часы. Терапевты воздерживались от вина, потому что оно затемняет разум, не ели мяса, так как эта пища вызывает в человеке животные страсти. Ничто, относящееся к телесным нуждам, не допускалось в святилище, где находились лишь Тора, книги Пророков и Псалмы, а также предметы и вещи, предназначенные для углубления знания и благочестия. Наряду с библейскими книгами у терапевтов были составленные основателями секты книги, посвященные аллегорическому толкованию Писания.

Шесть дней в неделю терапевты жили отдельно друг от друга и искали мудрости в уединении, не выходя из своих домов. В субботу мужчины и женщины собирались в общем святилище, разделенном на мужскую и женскую часть. Там они слушали проповедь старейшего и наиболее сведущего в учении члена секты, затем участвовали в совместной трапезе, которая состояла из родниковой воды, простого хлеба с солью, иногда с иссопом. Согласно Филону, терапевты почитали число 7 и его квадрат (49), однако наиболее священным у них считалось число 50. Соответственно, каждый пятидесятый день (ср. Юбилейный год) отмечался особым торжественным собранием членов секты, а предшествующая ночь – всенощным праздничным бдением. Облаченные в белые одеяния, с просветленными лицами терапевты собирались на совместную молитву. После молитвы они занимали свои места в соответствии со сроком вступления в секту и внимательно слушали слова председательствующего, который обсуждал философские вопросы, проистекающие из Священного Писания, или отвечал на вопросы, поднятые кем-либо из присутствующих. Затем следовали совместная трапеза (см. выше) и «священное бдение», включавшее пение благодарственных псалмов и танцы в подражание танцу Моисея и Мирьям (Исх. 15). Праздник длился до зари, затем члены секты встречали восход, обратив лицо к востоку, воздев руки и вознося молитву о ниспослании светлых дней и познания истины.

Как и ессеи, терапевты не оставили заметного следа в еврейской духовной жизни. Однако возможно, что образ жизни общины терапевтов послужил прототипом христианского монашества. На этом основании некоторые из раннехристианских авторов полагали, что терапевты были христианским орденом, однако современные исследователи видят в терапевтах радикальное течение в иудаизме, возможно, отпочковавшееся от ессеев. (КЕЭ, том 8, кол. 943-944)

[DCCCLXXXIII] Мр. 1, 35; М. XIV, 13.

[DCCCLXXXIV] 1 Іоанн. II, 15. (не любите міра, ни яже въ мір; аще кто любитъ міръ, нсть любви Отчи въ немъ)

[DCCCLXXXV] Четьи-Минеи, 26 ноябрь, п. 163 об.

[46] Говоря это, мы никакъ не ослабляемъ важности общественной молитвы: кто удаляется отъ нея, тотъ отчуждаетъ себя отъ тла церкви, лишается благодатныхъ даровъ, подаваемыхъ въ церкви и подвергаетъ себя опасности духовной гибели. Но при общественной молитв непремнно должна быть и уединенная. Іисусъ Христосъ, утвердившій Своимъ примромъ необходимость общественной молитвы, посщая храмъ іерусалимскій, Самъ же подалъ примръ и уединенной молитвы (М. XXVII, 37), и далъ заповдь: „Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно" (ты же егда молишися, вниди въ клть твою и затворивъ двери твоя, помолися Отцу твоему, иже въ тайн, и Отецъ твой видяй въ тайн, воздастъ теб яв) (М. VI, 6).

[DCCCLXXXVI] Четьи-Минеи, 11 дек.

Уединеніе св. столпниковъ, такимъ образомъ, служило подготовительнымъ средствомъ къ возбужденію духа созерцательности. Вторымъ средствомъ, полезнымъ въ этомъ отношеніи, было ихъ молчаніе, которое являлось важнйшимъ вншнимъ условіемъ, длавшимъ возможнымъ религіозное углубленное размышленіе. Подъ молчаніемъ разумется какъ вообще обузданіе языка, выражающееся въ малоглаголаніи, такъ боле или мене продолжительное воздержаніе отъ употребленія дара слова. „Столпничество" было выраженіемъ второго вида молчанія. Св. Дивногорецъ, „охранял себя как от различных небогоугодных мыслей, так и от бесед с людьми: каждый день он заключал себя до часа девятого, и ни с кем не желал беседовать, кроме одного Бога" [DCCCLXXXVII] . Вс св. столпники въ цляхъ свободнаго аскетическаго упражненія въ самосозерцаніи проводили жизнь на столпахъ, а иные употребляли и другія средства, для упражненія въ молчаніи. Такъ св. Лука новый столпникъ влагалъ камень въ уста „молчанія ради” [DCCCLXXXVIII] . Какимъ образомъ упражненіе въ молчаніи св. столпниковъ могло служить для нихъ подготовительнымъ средствомъ въ переход къ другому виду аскетическаго упражненія – самосозерцанію и вести къ духовному совершенству?

[DCCCLXXXVII] Четьи-Минеи, 24 мая. (соблюдаше себе отъ бесдъ человческихъ по вся бо дни до девятаго часа затворенъ пребываше, ни съ кимже хотя бесдовати, точію съ единымъ Богомъ" „и пребываше особь молчащи)

[DCCCLXXXVIII] Прологь, 11 дек.