Эмиль XIX века

Эскирос Альфонс

Акулы оставляютъ посл себя на корабл ужасную вонь, которая выдыхается не раньше, какъ до прошествіи нсколькихъ дней; злыя животныя вредятъ даже посл смерти тмъ, кто хочетъ избавиться отъ нихъ.

Дтямъ понятенъ только законъ возмездія. Въ тотъ же вечеръ поймали дельфина. По дломъ ему, сказала Лола, впрочемъ глядя на него съ состраданіемъ, я видла, что онъ проглотилъ много красивыхъ летучихъ рыбъ. Дйствительно онъ глоталъ ихъ чуть. не цликомъ и таковъ ужъ законъ природы — быть съденнымъ повши другихъ. Матросы доказали это на дл, поужинавъ этимъ. дельфиномъ. Мясо его вареное въ вод довольно вкусно, но сухо.

Около 10°30' св. широты намъ стало видно новое созвздіемъ пяти звздъ, которое моряки

называютъ Южнымъ Крестомъ. Еще новое чудо природы. Вода свтится на ночамъ. Эмиль и Лола не могутъ налюбоваться этимъ красивымъ явленіемъ, которое впрочемъ немного пугаетъ ихъ. Они спрашивали меня о томъ, кто зажегъ море. Я объясняю имъ, какъ умю, не вполн еще извстную причину этого необыкновеннаго явленія: ученые приписываютъ этотъ фосфорный блескъ воды свтящимся зоофитамъ. Свтъ отражаемый подернутыми яркимъ блескомъ волнами такъ ярокъ, что Эмиль могъ прочесть въ вынутой имъ изъ кармана книг этотъ стихъ Шекспира: My spirit is thine thе better part of me [5] .

5

Лучшая часть меня, мой духъ принадлежитъ теб.

Этотъ феноменъ свтящагося моря тмъ поразительне чмъ мрачне ночь.

3-го апрля 186….

Мы въ виду Зеленаго мыса. Стоитъ тихая погода и экипажъ пускаеть лодки чтобы ловить морскихъ черепахъ. Он спятъ обыкновенно на отмеляхъ, едва прикрытыя водой. Ихъ ловятъ бросая въ нихъ стрлы съ четырьмя зубцами, которыя англійскіе матроси называютъ grains. Попавъ въ добычу матросы притягиваютъ ее веревкой прикрпленной къ стрл; при мн въ продолженіи двухъ часовой охоты поймали восемь черепахъ, и въ каждой было всомъ отъ 15 до 45 англійскихъ фунтовъ.

4-го апрля 186…

Мы вышли изъ полосы пассатныхъ втровъ, которые такъ быстро несли насъ по океану. Легкій втеръ порывами задуваетъ съ разныхъ точекъ горизонта. Небо становится блдно голубымъ и мстами покрывается блыми легкими облаками. Восходящее солнце свтитъ какимъ то дикимъ свтомъ, но закаты солнца все еще великолпны.

9-го апрля 186….

Частые и горячіе жизни. Все предвщаетъ, что мы приближаемся къ экватору. На бак матросы съ невозмутимо серьознымь видомъ заняты изготовленіемъ накладныхъ бородъ, париковъ и чудовищныхъ нарядовъ. Можно подумать что мы наканун карнавала. Эмиль, не безъ нкоторой тревоги помогаетъ этимъ приготовленіямъ. Онъ знаетъ очень хорошо, что его ожидаетъ. Каждый юнга, который въ первый разъ проходитъ экваторъ долженъ выдержать тяжелый искусъ. Это обычай. Старыя морскія церемоніи еще сохраняются въ преданіяхъ моряковъ, хотя утратили уже многое изъ прежней ребяческой торжественности и варварской грубости, которыя длали ихъ такъ страшными для новопосвященнаго. Moряки во многихъ случаяхъ тже дти, и не оттого ли они такъ безстрашно играютъ опасностями.

3-го апрля 186….

Эмиль получилъ крещеніе моряка, Онъ теперь сынъ Нептуна.

Погода неровная, перемнчивая. То порывы бурнаго втра, то мертвый штиль. Посл страшныхъ ливней выглядываетъ жгучее солнце, которое кидаетъ прямо на наши головы огненныя стрлы.

Капитанъ указалъ намъ въ отдаленіи водяной смерчь, котораго моряки такъ справедливо страшатся и которые всего чаще встрчаются надъ экваторомъ.

5-го апрля 186….

Корабль возвращающійся изъ Индіи или Китая плыветъ въ Великобританію. Онъ далъ вамъ звать сигналомъ, что возьмется

доставить ваши письма. Обмнъ услугъ поддерживаетъ и на мор дружескія отношенія. Мы за то восылаемъ ему ваши англійскіе газеты, которымъ уже боле шести недль со дня выхода, во которыя будутъ имть для экипажа всю свжесть новизны. Эмиль и я написали нсколько строчекъ вашему доброму другу доктору Уаррингтону.

30-го апрля 186….

Температура понижается, воздухъ замтно свжетъ. Мы снова вступили подъ тропикъ козерога. Два дня тому назадъ мы была опечалены потерей одного человка изъ экипажа, Порывомъ втра сорвало поперечный кусокъ дерева, который поддерживаетъ снасти; онъ ударилъ въ голову матроса стоявшаго на вахт. Я употребилъ вс средства медицины чтобы привести его въ чувства, но напрасно. Онъ не подалъ ни малйшаго знака жизни.

Смерть его навела уныніе на экипажъ. Этотъ бравый морякъ быль любимъ товарищами. Капитанъ, видимо растроенный не смотря на спокойную физіономію свою, грубымъ голосомъ отдавалъ приказанія снести мертваго въ свою каюту.

Погребальное молчаніе царствовало на корабл, На палуб только и встрчались мрачныя лица и угрюмые взгляды, носившіе отпечатокъ тяжелыхъ мыслей. Ночь съ своимъ мракомъ и безмолвіемъ спустилась мало по малу надъ кораблемъ и никогда не казалась она мн такъ величественной и такъ унылой. Въ плескавшихся волнахъ слышались жалобы живыхъ существъ; прерывистый плескъ воды о борты корабля несшаго трупъ, былъ страшенъ.

Насталъ день. Но и яркій свтъ солнца не могъ разсять мрачныя впечатлнія ночи. Вс сердца, казалось, застыли въ невольномъ ужас. Покойникъ въ дом наводитъ на живущихъ въ немъ печаль смшанную съ невольнымъ страхомъ. Корабль пловучій домъ. Привязанности, которыя такъ легко развязываются или рвутся на земл, гд есть просторъ разойтиться, завязать другія, крпко стягиваются въ тсномъ пространств корабля общностью потребностей, опасностей, надеждъ и труда.

Въ это утро Джека не хватало при перекличк на восход солнца, и вс вспомнили что Джекъ былъ первымъ, чей громкій голосъ откликался на палуб. Онъ не будетъ боле откликаться: ail right.

Ожиданіе печальной церемоніи, которое предстояло совершить, придало грустно озабоченный видъ и пассажирамъ и матросамъ. Не смотря на то, что все приготовленіе длалось скрытно, мы замчали таинственную бготню нкоторыхъ матросъ. Флагъ, которыя въ обыкновенное время корабль гордо несъ на верху мачты, вислъ на половин ея въ знакъ погребенія. Съ десяти часамъ капитанъ. вышелъ на палубу.

„Настала тяжелая минута, сказалъ онъ грубымъ голосомъ морякамъ. Позовите боцмана и скажите ему, что все готово. Одинъ Богъ знаетъ, какъ мн тяжело исполнять эту печальную обязанность. Но то, что нужно длать, должно быть сдлано“.

Моряки прибрали къ сторон свертки каната, занимавшіе часть палубы и открыли бортъ корабля; сквозь это отверстіе, какъ въ слуховое окно, можно было видть, какъ волны то поднимались, то опускались.

Корабельный колоколъ зазвонилъ и его похоронный звонъ, пронесшись надъ пустынной бездной, произвелъ потрясающее впечатлніе.

На корабл не было священника и потому капитанъ, по обычаю, существующему на всхъ корабляхъ Великобританіи, долженъ былъ совершить обрядъ погребенія. Онъ всталъ на свое мсто, съ непокрытой головой, съ развернутой книгой въ рукахъ; пассажиры и матросы стали вокругъ него. Капитанъ сдлалъ знакъ двумъ человкамъ изъ экипажа и они спустились во узкому трапу; черезъ нсколько минутъ они снова появились, неся на носилкахъ мертвеца, зашитаго въ парусину. По усиліямъ, съ какимъ ихъ мускулистыя руки поднимали тяжесть, можно было судить, что она была очень значительна. По морскому обычаю въ голов и въ ногахъ покойника положили въ саванъ по ядру.