Империя проклятых

Кристофф Джей

– Он видел, как я убегала из подземелий пару ночей назад, но не выдал меня. Дело в том, что, когда я сбежала по пути сюда, он выследил меня первым и чуть не погиб из-за этого. Получил три удара ножом в грудь, пытаясь угодить своей дорогой Матери-Волчице. И я начала задаваться вопросом, почему он отпустил меня сейчас? Что изменилось?

– Ты исцелила его, когда он умирал, – догадалась Тля. – Как исцелила меня.

Диор кивнула и выдала несколько слов, которые весили не меньше, чем весь мир:

– Моя кровь разрушает связь между хозяином

и слугой. Она освобождает рабов.

При этих словах на лице служанки отразился трепет, такой же, какой почувствовали и мы в собственной мертвой груди. Мы никогда не слышали о подобном и не представляли себе такого чуда.

– Но почему ты не стала рабой? – настойчиво спросила Тля.

– А черт его знает. Никак не могу понять, – ответила Диор, покачав головой. – Но Воссы не могут читать мои мысли. И я только притворяюсь, что подчиняюсь, когда Дивоки используют свой Хлыст. Полагаю, вполне логично, что кровь вампиров не может превратить меня в раба, учитывая, что моя сжигает их дотла.

– Как такое возможно? – Тля в недоумении посмотрела на свои руки. – Мои узы с Лилид разорваны, но сила, которую она мне дала, никуда не делась. Мои синяки все равно заживают быстрее, чем если бы я была простой смертной. Ты – колдунья? Какая-нибудь служительница преисподней или дитя Падших?

– Я… – Диор сделала глубокий вдох перед тем, как признаться: – Я – потомок Спасителя. Знаю, что это звучит кощунственно и безумно, просто поверь мне. Иногда мне самой трудно в это поверить. Но сын Вседержителя был простым смертным, и до того, как его распяли на колесе, у него родился ребенок от Мишон, его первой ученицы. Дочь по имени Эсан.

– Это имя… – Служанка вопросительно нахмурилась. – Кажется, это старотальгостский?

При этих словах Грааль прищурилась, и мы тоже удивились, что простая служанка смогла распознать этот древний язык.

– Оно означает «вера», – сказала Диор. – Эсан была дочерью Мишон и небес, и в моих венах течет ее святая кровь. Она сжигает холоднокровок дотла. Лечит любую рану. И если то, что говорили мои друзья, правда, она может положить конец мертводню раз и навсегда.

– Великий Спаситель, – прошептала Тля, опустив кинжал.

– Боюсь, он мне всего лишь дальний родственник, – поморщилась Диор, извиняясь.

Служанка подошла к дверям, проверяя, заперты ли они. Щеки у нее пылали, пульс участился, пока она мерила шагами комнату. Несмотря на диковинное заявление Диор, казалось, Тля была вполне благоразумна, чтобы поверить в то, что видела собственными глазами.

– Дева-Матерь, ты понимаешь, что это значит? – прошипела Тля. – Мы можем вернуть этот город! Освободить каждую покоренную душу от их власти! Каждого солдата, каждую мечницу! Разбить оковы, в которые эти монстры заковали нас, и сжечь всех этих ублюдков прямо в постелях!

Улыбка Диор была холодна, как замерзшая река:

– Да, ты верно все понимаешь.

Мы опустились ей на плечо, и она посмотрела на нас, когда наши крылья

пощекотали ей кожу. Мы были в восторге от всего этого, мы понимали, что наши секреты в безопасности, и Диор в безопасности тоже. Мы не могли не восхищаться ее смелостью и ее коварством – этим поцелуем она одурачила даже нас. Танцевать так близко к опасности, не дрогнув. Пройти сквозь огонь, не опалившись. И в этот момент я поняла, что Вседержитель все правильно сделал, выбрав в Избранницы – ее.

– Я не сказала Лилид ничего стоящего, – пробормотала она нам. – Я рассказала ей о сестре Хлое и отце Рафе. Рассказала, что книга с ритуалом прекращения мертводня все еще спрятана в библиотеке Сан-Мишона. Открыла ей тайну, в которую она поверила, и теперь у нее есть задача, над которой она будет думать. Но я ничего не рассказала ей об Эсане. Или о Матери Марин. Или о тебе.

– Что это? – прошептала Тля, глядя на красного мотылька.

– Один из друзей, про которых я говорила, – ответила Диор. – Селин может нам помочь.

– Друг? – Служанка покачала головой. – Я исходила эту империю вдоль и поперек, Диор Лашанс. Но никогда не встречала девушки и вполовину такой странной, как ты.

– Я вообще мало что видела в этой империи. Но с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать, околачивалась в Лашааме. Когда бродяжничаешь и попрошайничаешь, первое, чему учишься, – это распознавать других людей. – Диор изучающе посмотрела на служанку. – Ты не служанка. Из тебя простушка, как из меня благородная. Кто ты, черт возьми, такая?

Тля глубоко вздохнула, глядя прямо в глаза Диор.

– Меня зовут Рейн. Я пятая дочь Ниав Девятимечной, которую император Александр III провозгласил герцогиней и правительницей этой страны. Я – потомок королевского дома Мэргенн и, после моей сестры Ивейн, законная наследница этих земель.

Мы с Диор уставились на Тлю, внимательно изучая ее с ног до головы. Несмотря на домотканую одежду, синяки и пятна крови, теперь мы разглядели и царственную осанку, и неподдельную гордость в разноцветных глазах. Леди Рейн стояла, высоко подняв подбородок, ее рыжеватые волосы блестели в тусклом рассветном свете, и нам невольно вспомнилась статуя, стоявшая в замке внизу, – сама всемогущая Девятимечная. Женщина, которая покорила эту страну в возрасте двадцати пяти лет и расплавила мечи своих поверженных врагов, чтобы выковать собственный.

– Принцесса Оссвея, – пробормотала Диор. – Я говорила Габи, что хотела бы познакомиться с кем-нибудь из вас. На тебе ведь нет пояса верности под этим домотканым платьем?

– Что?

– Ничего. – Диор моргнула и покачала головой. – Нам нужно заняться этим.

– А как она работает, твоя кровь? Она должна попасть прямо в рану смертного или…

– Понятия не имею. – Диор провела рукой по волосам. – Если нам придется тыкать всех ножом в грудь перед тем, как освободить от рабства, у нас тут быстро все наперекосяк пойдет. Но раз глотка вампирской крови хватает для порабощения, может, глотка моей хватит, чтобы освободить от него?