Кикимора и ее ёкай
Шрифт:
Глава 15. Свадьба первая
Свадьбы — это всегда событие радостное. А свадьбы традиционные — еще и красивое.
Что в России с караваями и рушниками, сарафанами красными и поклонами родителям, что в Японии с особыми церемониями и благословениями от богов, пришедших на праздник.
Эта свадьба была радостной и яркой. Ошалевшая Ёрогумо, которая, кажется, до конца не верила в происходящее, была невероятно красивой в нарядном свадебном кимоно. Нежное белое личико, розовые губы, сложная прическа, украшенная
Ее жених, впрочем, выглядел ей под стать. Белые волосы заплетены в особую косу, на красивом теле ладно сидит особый свадебный наряд. Запястья увивают белые змеи.
Гости тоже не подкачали — все-таки боги не каждый день женятся. Даже не каждый год. Особенно такие бабники, как Омононуси. Из-за этого сплетен и разговорчиков было больше обычного, и Ёрогумо доставалось повышенное внимание. Впрочем, она была все еще в таком положительном шоке, что вряд ли вообще хоть что-нибудь осознавала.
А свадьба тем временем шла своим чередом. Все вокруг нежно пестрело сдержанными цветами, шелками, сыпался с неба волшебный рис и заговоренные монетки.
Праздник был очень красивый и очень непонятный. Непривычная к такому, кикимора была смирна и тиха. Выделялась, правда, светлыми русыми волосами, которые шустрые девицы-тануки заплели ей в сложную прическу, да зелеными глазищами. Поэтому на нее посматривали с любопытством. Во второй части свадьбы (которая уже мало отличалась от классической русской с тостами и застольем), когда Омононуси уволок жену в свой дворец, народ расслабился, начал на кикимору коситься. Нечасто чужачку встретишь, да еще и такую красивую.
Сосед, которого посадили за стол рядом с кикиморой, был вообще странный. Он был весь какой-то угрюмый, нелюдимый, худой, с небрежно остриженными волосами чуть ли не до лопаток. Худые цепкие пальцы уже битый час ковыряли несчастный свадебный пирожок, по чистой случайности, брусничный, который кикимора и пекла.
— Ну что же вы мучаете хлебное изделие? — наконец не выдержала кикимора. — Ешьте, пожалуйста.
Нелюдимый мужик-ёкай посмотрел на нее исподлобья черными, как переспевшая бузина, глазами. Так же молча разжал пальцы. Пирожок шлепнулся на блюдо.
— Что, не понравился? — расстроенно спросила кикимора.
— Нет, — на удивление честно ответил мужик-ёкай.
«В рот бы ему болотной тины напихать», — мечтательно подумала кикимора, но внешне осталась сама любезность.
— Отведайте тогда вареного риса, чудный вкус, и я к его приготовлению никакого отношения не имею, — ласково проворковала кикимора, решив сделать противному ёкаю бяку и навязать свое общество. Если ей испортили настроение, почему бы не вернуть должок?
— Не хочу, — буркнул он. На бледных впавших щеках зарделся нежный румянец.
«Прелесть какая», — восхитилась кикимора, наблюдая, как мужчина стесняется, будто красна девица.
— Не хотите вареного риса? Тогда давайте я вам налью своей настоечки, — еще нежнее предложила кикимора,
— Женщина-ёкай из чужих земель, пожалуйста, отстань, — страдальчески сказал угрюмый невежливый мужик, ловко и быстро высвобождаясь из ее цепких пальчиков. Впавшие щеки покраснели еще сильнее.
«Шиш тебе с маслом», — мстительно подумала кикимора и пристала к ёкаю еще хлеще. «Как банный лист к заднице», — прокомментировала бы Ягуша.
— Меня зовут Ма-ри-онна, я кикимора, болотная ведьма. Тут проездом вот. А как ваше имя, прекрасный юноша со взором горящим? — томно спросила кикимора и без спроса щедро положила на его тарелку ложку вареного риса.
Раздался зубовный скрежет. Угрюмый ёкай стал еще угрюмее. Но кикимору это совсем не смущало. Она трогала его за руки и за плечи, превозмогая уколы его темной энергии, смеялась, рассказывала ему всяческие глупости, от которых вяли уши. Например, поведала о том, как правильно квасить капусту с клюквой, поделилась опасениями по поводу глобального потепления, показала фокус с исчезающим пальцем. В общем, развлекалась изо всех сил. Уж больно занятно бубнил угруюмый мужчина, не знающий, что делать с такой прилипчивой дамой. Убить? Праздник все-таки. Придушить чуток, чтобы отстала? Этот вариант уже лучше, но гости могут не понять. Подсыпать яда в бокал? Она вроде как ест натшиэ с рисом, а яд этих водорослей настолько токсичен, что убивает даже вода, в которой эти водоросли чуток полежали.
Мужик в черном кимоно терпел, но видно, что терпел из последних сил.
На другой стороне стола испуганно следила за этой сценой Чикако, одетая по случаю праздника в золотое кимоно, которое ей чрезвычайно шло. Подозвав девушку-тануки из прислуги, Чикако передала ей записочку для кикиморы, но увы — передана она не была, потому что начались танцы. А танцы знаменовали конец свадебных гуляний.
Чикако, Кукико и многие другие с изумлением и страхом наблюдали за кикиморой и угрюмым ёкаем в черном наряде.
— Сестрица Чикако, надо предупредить Ма-ри-онну, — сказала Кукико, оглядываясь на то, как кикимора тянет злющего ёкая танцевать.
— А может, и не стоит, — задумчиво протянула Кукико. Как раз в этот самый момент измученный ёкай в черном вставал со своего места, скривившись, но все же принимая руку кикиморы. — Может, и обойдется?
— Хотелось бы верить…
Тем временем кикимора, мстя за то, что гость назвал ее брусничные пирожки невкусными, специально наступала на его ноги. Мужик-ёкай в черном кимоно едва ли не рычал сквозь стиснутые зубы, но двигался в традиционном танце не без грации, хотя сама кикимора, не зная движений, пыталась вальсировать.