Любовь одна – другой не надо
Шрифт:
— Держись, леди. Маленькая развратница! Полетели, женушка! Вперед!
И мы, действительно, летим! Нас с ней словно подменили. Марина ни в чем сегодня не отказывает мне, а я, естественно, выполняю все, что хочет леди. День покорности и уважения, наш день семьи, любви и верности друг другу… Тридцать пять! Пиздец, какая годовщина! Дай бог всем такую крепкую семью!
Сначала с ней, наедине, а потом, конечно же, с общими друзьями! И… Без «маленьких», «суетящихся под ногами», «повизгивающих от задора» детей…
— Напомни-ка еще разок, будь добра, родная, какие-такие важные дела возникли в субботу у Наташи? — стоим на последнем
— Юр… — Марина отворачивается к своему окну. — Мне кажется, что мы с тобой договорились о том, что не будем эту тему поднимать, тем более сегодня.
— И все же, — наклоняю голову, направляюсь шеей и лицом вперед, и через лобовое рассматриваю светофор, раскачивающийся где-то там, на небесах, вверху, на гудящих от напряжения проводах.
— Она встречается с мужчиной. Ты же знаешь, что Наташенька не ночевала дома, потому что сейчас гуляет с ним. Свидание! Пара общается, мужчина и женщина вместе. Все! Точка! Юр, у нас больше нет прав контролировать ее передвижения и к тому же указывать, как ей следует себя вести с лицами противоположного пола…
— Это я прекрасно понимаю и ни на чем больше не настаиваю, и даже с некоторых пор, если ты заметила, не качаю свои отсутствующие отцовские права, — хотел еще добавить: «Я ведь точно не дурак, а значит, в бесконечных, как идиоту, повторениях не нуждаюсь!», но все же сдерживаюсь и эту реплику вслух жене не выдаю. — Но она могла бы с ним, с этим таинственным героем, все-таки почтить наш праздник. Уж я бы точно был не против. Заодно и познакомила бы с этим напыщенным хлыщом. Белая машина! У него белый, твою мать, внедорожник! Только бы матом сейчас не обложить придурка. Едрит по нервам и полная безвкусица. Мажор какой-нибудь? Олигарх? Мэр города? Глава задрипанной районной администрации? Чей-нибудь сынок? Или охранник, холоп-телохранитель, открывающий и закрывающий машинную дверь своему хозяину, дешевый прихлебатель, на время выкравший автомобиль начальника, чтобы девочек в нем покатать? Нет-нет, что говорю. Я, видимо, брежу. Такие на мою Наташу не посмотрят, потому что… Тупари! Да и она женщина не их приземленного полета. Я надеюсь, что девочка не растеряет себя… Сука! Он должен быть хорошим! Хорошим, хорошим, Марина! Отличным! Просто-таки отменным! Иначе…
— Ты ему завидуешь или ревнуешь дочь? — подмигивает и ярко улыбается. — Ревнуешь, Юрка? Ты оскорбляешь мужчину, с которым никогда не виделся и даже шапочно не знаком.
— Завидую? Ревную? Оскорбляю? Чему? К кому? И кого? Просто констатирую факт. У него ведь белая машина, Марина. Белая, белоснежная! Вылизанная до слепящего мои глаза блеска, как у кобеля под хвостом. Белый автомобиль — это все равно что белая прорезиненная медицинская обувь у санитарок в психиатрической больнице. Стерильно, чисто, но… Безвкусно и не модно! Кто он вообще такой? Очередной придурок в возрасте? Скажи, что ему хотя бы сорок лет. Порадуй «Юрку». У Наташи, видимо, проблемы с этим. Ей со сверстниками, что ли, скучно? М?
Чего я желчью исхожу и ярость испускаю? Моему ребенку просто не везет. Девочке не везет в личной жизни. А таким хорошим, нежным и эмоциональным, всегда очень тяжело, потому что они совершенно не умеют выживать в этом скотском, обезличенном и бездуховном мире. Каждая гнида, невзирая на пол и возраст, почуявшая их «хорошесть», уникальность, исключительность и
— Я тебя очень прошу, — Марина тоже смотрит на светофор и прикасается к моей правой руке, наверное, слишком сильно сжимающей руль. — Давай сегодня не будем о ней и оставим Наташу хотя бы на несколько дней в покое…
— Не обещаю, Марина, этого не обещаю. Все-таки исправлюсь и повторю, что этого вообще никогда не будет. Она моя дочь, и это пожизненный неискоренимый факт, а я волнуюсь за нее. Это мое право! Право, как обеспокоенного ее будущим, отца. Не перестану дергаться, леди, не перестану. Не проси, не требуй и не приказывай. Ничего не выйдет. И все же! Не отходим от нашей темы, не отвлекай меня. Кто он, этот извращенец на белом коне?
Бросаю пытливый взгляд на свою соседку, точно так же сосредоточенную сейчас на «думающем» светофоре.
— Я этого не знаю. Ничего о нем мне большего, чем рассказала, не известно, даже как его зовут, — жена вздрагивает и пожимает тонкими плечами.
— Марина! — предупреждаю голосом и несколько раз угрозу шепотом повторяю. — Марина, Марина, Марина…
Как же так? Ничего не знает и так спокойна?
— Я действительно не знаю. Но их встречи регулярны, а Наташа не делится со мной интимными подробностями. Ей, слава Богу, не пятнадцать, Юрочка, а взрослой дочери уже не нужны советы возрастной по сравнению с ней матери. Она и сама могла бы раздавать их кому-нибудь нуждающемуся в них.
— Он хоть адекватный? Не сумасшедший? Не помешанный, например, на цветовой гамме? Что этот «кто-то» из себя вообще представляет? Рост, цвет волос, глаз. Он брюнет, блондин, возможно, лысый хрен или с завивкой? Перманент, гидроперит…
— Он ее не обижает, Юрочка. Это главное и это все, что я смогла узнать.
— Очень обнадеживает.
Не обижает, но каждую неделю куда-то увозит. Какой-нибудь урод, прячущий свою рожу с гнилыми или выпавшими зубами? Господи! Какая только муть от неизвестности в голову мне не придет!
— Где они проводят все это свободное время, леди? Что посещают? Только вдвоем или там есть компания, к которой они присоединяются?
Надеюсь, эта напыщенная сволочь не сутенер! Сука! Возможно, возможно… Дебильный белый цвет машины! Раздутое, видимо, до невообразимых размеров эго… И каждые выходные дни он куда-то, в неизвестном направлении, увозит мою маленькую дочь.
Марина устанавливает режим молчания и битвы взглядов? Она это сейчас серьезно? Охренеть!
— Что не так? Лишнее спросил? — улыбаюсь, и не глядя на дорогу, трогаю машину с места.
— Да.
Секреты, тайны, какие-то перешептывания. Девочки скрывают что-то или готовят деоккупационный план с намерением освободиться от задроченной опеки сумасшедшего отца?
— Ей нравится работа у Смирнова? Что-нибудь рассказывала по секрету тебе, кроме того, что я и так уже знаю? М?
— Говорит, что да. Все нравится и все подходит. Лешка, конечно, молодец! Не настаивает на переработках и задержках после рабочего времени, всегда делает скидку на ее травму и поручает задания, учитывая ее возможности, опыт и знания. Она же делилась с тобой, зачем ты еще раз у меня спрашиваешь? Юр, это какой-то новый тип допроса?