Наследница Ильи Муромца
Шрифт:
— Аа-а-аграбаа-а-а! — раздался крик с башни. — Путники, вы входите в Аа-а-аграбу-у-у-у!
— Да мы, мол, без тебя не знаем, — пробурчала Яга. — Умник.
Но никуда мы не вошли, потому что ворота, кованные из золота и меди, оказались намертво заперты. Из маленького окошечка, прорезанного в створке, глядел хитрый карий глаз.
— Фиг вам, а не Аграба! — захихикал невидимый сторож. — О вас уже доложили. Идите в обход, шаромыжники!
И в окошечко просунулось дуло пищали — первого огнестрельного оружия, которое я видела в этом мире. И, возможно, последнего, потому что ствол уперся прямо мне в грудь: хитрые крысы разбежались в стороны при первых звуках голоса.
— Здрасьте, — единственное, что я додумалась сказать. И грянул гром.
Глава 10.
В учебниках для шпионов есть параграф о том, как следует использовать местное население для проникновения в закрытые города: классический пример блудницы Раав. Та жила со своей матерью в городе Иерихон, и была не очень любима местными женщинами. Прямо скажем — те кидались в неё камнями, но иного способа заработать себе и больной матери на еду Раав не знала. Власти пошли на компромисс: выселили Раав с родительницей в муниципальные помещения в городской стене. Тогда стены строили шириной в современный дом, так что внутри можно было и квартирки разместить, и храмы, и кабаки. Так, собственно, и делали, хотя зачем защитную стену делать полупустой — загадка.
Короче говоря, блуднице жилось несладко. И тут с другой стороны стены ей начали бросать в окно камушки лазутчики Иисуса Навина. Мол, пусти, девица. А Раав только и рада насолить горожанам: спустила из окна корзину, и поскольку была девица сильная да умная, в этой корзине по очереди парней и подняла. Об остальном история умалчивает, главное, что денег лазутчики ей дали, обещали защиту, сами не попались, и узнали об укреплениях Иерихона всё, что надо. В том числе, что достаточно небольшого землетрясения, чтобы пустые внутри стены сами упали. Так, в общем, и произошло. Ангел вострубил, случилось 8-балльное землетрясение по шкале Рихтера, и иерихонцы остались без стены и без голов.
И я бы ни за что не вспомнила эту поучительную историю, если бы не выстрел из ворот Аграбы, от которого я увернулась чудом. А стоявший сзади Алтынбек получил длинную царапину на боку. Ох, и дунули мы от ворот подальше, не хуже крысюков!
— И что будем делать дальше? — вежливо поинтересовался Сэрв. — Могу выкрасть ключ от города.
— В Аграбе ворам руки рубят, — сообщил взявшийся будто из воздуха крыс, тот самый, что рассказывал мне историю Боруха Милостивого. — В первый раз — правую, во второй — левую, в третий — голову.
— А что тогда делать-то?
— Знаю один ход, но надо будет заплатить.
— Да у нас нет ничего! — вспылила Баба Яга.
— Там сочтёмся… — крыс был загадочен и даже приобрёл какой-то шарм с этой своей загадочностью. Тюрбан, весь в пятнах земли и апельсинового сока, он уже успел опять намотать на голову.
— Пошли, что ли.
И мы пошли вдоль крепостной стены: спустились в овраг, сухой, но на самом дне — липкий. Как пояснил крыс, в него скидывали помои и нечистоты, а также трупы коров и лошадей, так что лучше не нюхать. И мы не нюхали, но ноги по щиколотку покрылись чёрной, вонючей и антисанитарной грязью. Потом мы ползли по кустам терновника, и моё платье превратилось в сетку, а Алтынбекова грудь — та, которая лошадиная, — покрылась царапинами, будто несчастному степному кентавру делали аллергическую пробу. Потом, к счастью, мы вышли к ручью, бившему к Аграбе, а не от неё, что, как объяснил крыс, имело существенное значение. Напились, умылись, счистили трупный яд с ног и копыт, и наконец вышли к малоприметной дверце, выбитой прямо в стене.
Крыс постучал особым стуком, и дверь чуть приоткрылась:
— Нюх-нюх ибн Саид аль Омар? — раздался слабый шепоток, в трёх шагах не услышишь. К счастью, я стояла в одном.
— Он самый.
— Кто с тобой?
— Друзья.
— Заходи. Лошади придётся ползти на коленях.
К счастью, Алтынбек стоял поодаль, и оскорбительного названия своей второй половины не слышал. Мы начали проходить один за другим, и я искренне думала, что нам всем при входе
— Салам алейкум, почтенные, — с опаской произнёс торговец, который, кажется, тоже недавно стал человеком. Наша оборванная команда не внушала ему никакого доверия. Но восточное гостеприимство обязывало. Он кинул нам охапку одежды и обуви, попросил переодеться и умыться (вон в том бочонке — вода), пока сам хозяин готовит угощение. Мы не заставили себя упрашивать.
Алтынбек оделся так, будто бы он не кентавр, а просто у всадника — лошадь без головы. Шутить я не стала — в этом мире всё равно не читали Майн Рида. Бабка нашла ещё пару платьев и надела их одно поверх другого. Кийну скинул плащ — при этом торговец так посмотрел на мальчишку, что мне пришлось заслонить его собой — и выбрал наряд максимально дурацкий: огромная чалма, жилетка, широченные шаровары и туфли с загнутыми носами. Сэрв, понятно, оделся по цыганской моде: фиолетовая рубаха, сапоги да штаны плисовые. А я, понятное дело, постаралась выбрать максимально практичный наряд: юфтевые разношенные сапоги без единой бляшки, белые шаровары, кожаный ремень с кожаными же лентами, шёлковую рубаху, лёгкую кожаную кирасу, разрубленную на спине, да тюрбан, край которого, утяжелённый дешевейшими бронзовыми бляшками, падал мне на плечо. Дырку на спине я закрыла старым плащом Путяты: все равно возвращать.
Тем временем торговец Прыг Али ибн Тавшан порезал несколько дынь, налил вина, и мы вгрызлись в белую сладкую мякоть, чуть пованивающую навозцем.
— Чем ещё могу помочь? — спросил Прыг. Нюх-Нюх ибн Омар зашептал ему что-то, горячо и быстро. Прыг начал спорить.
— Вот, как полезны контакты с местным населением, — обсасывая корочку дыни, сказала Баба Яга, будто это она, а не я подружилась с крысом-сказочником. Корку она было протянула стоявшему позади Алтынбеку, но он так возмущённо фыркнул, что бабка уронила корку на пол.
— Ну прости. В тебе сейчас на две трети лошадиного, и на одну — человеческого. Немудрено спутать, — повинилась она.
Давший себя уговорить Прыг сгонял во вторую зальцу и приволок оружие: меч и щит для меня, лук и колчан со стрелами — кентавру, тяжёлый самшитовый посох — бабке, два кривых кинжала — кийну, а для Сэрва — гитару и хлыст. Тот был доволен неизмеримо.
— Что мы должны тебе, драгоценнейший? — сказала я в местной манере, усвоив её от Нюх-Нюха.
— Да пустяк, дружеская услуга, — отмахнулся Прыг. — Разве что мальчишку оставите в услужение? Тогда я ещё сутки не буду доносить страже. Или даже дво… трое суток.
Он плотоядно облизнулся. Вообще тенденция мне не нравилась: то Орон, теперь — кийну.
— Никакой работорговли! — выступил Алтынбек. — Это мой сын.
— О, так он ещё и жеребёнок! — Прыг даже закатил глаза от удовольствия. — Зря, почтеннейший, ты думаешь дурное: мне просто нужен помощник в лавку.
И облизнулся ещё раз.
— Сожрёт! — убеждённо сказала Яга. — Или ещё что похуже…
— Сына не отдам, — твёрдо сказал кентавр, доставая лук.
— А и не надо, не надо, — поднял лапки Прыг. — Я пошутил. Это была шутка. А страже я вообще никогда ничего не скажу. Ненавижу стражников — они так много дерут за защиту, да ещё одежду бесплатно берут. А вы считайте всё подарком. Но если вас убьют, то я всё заберу, так что постарайтесь умереть от удавки, а не от меча, чтобы крови не было… А ещё добудьте мне перстень Фаруха.