Непознанный мир (цикл повестей)
Шрифт:
До него доносились разговоры, смех, – словом, обычные звуки обычного города. Но каким же немыслимым образом эти звуки вдруг оказались здесь, под землёй? Неужели часовой всё же был прав? И если так, то Аполлон тоже оказался прав. Втроём они не смогут справиться с сектантами, если их там несколько сотен.
Вдруг в глаза Бартоломью ударил ослепительно яркий свет. Он увидел, что туннель заканчивается, и бегом бросился вперёд.
То, что открылось его взору на краю туннеля, было просто невероятно: перед ним распростёрся настоящий большой город, полноценный город! Город, вырытый под
Вдруг Бартоломью понял. Присмотревшись повнимательней, он увидел, что то место, где помещался город, было ни чем иным, как гигантской пещерой, и не одной – там, в дальней стене, которая едва виднелась где-то на «горизонте», мелькали огоньки. Их было очень много. Но на самом деле это были не огоньки, а всё те же входы-туннели в следующую пещеру. И, посмотрев по сторонам, Бартоломью увидел неподалёку от себя великое множество других туннелей, ведущих из этой пещеры. Так вот оно что: здесь помещался целый город, состоящий из десятков пещер, которые делили город подобно районам, и все они соединялись туннелями друг с другом и с единственным выходом на поверхность. Но как искать хозяина на таком огромном пространстве? Легче отыскать иголку в стоге сена, сокрушённо подумал Бартоломью. Перед ним кипела жизнь: дома, ничем не отличавшиеся от тех, что на поверхности, люди на велосипедах, их женщины и дети. Лишь полное отсутствие зелени, животных и птиц говорило о том, что перед ним город подземный. Подумать только: здесь живут одни сектанты, каким-то непостижимым образом адаптировавшиеся здесь и создавшие свой собственный мир. Вот почему их никто с того времени не видел. А они выжили. Выжили, уйдя под землю, словно некий древний народ, чтобы накопить силы и нанести своим обидчикам ответный удар…
Бартоломью оскалился. Этого он уж точно не допустит!
Он огляделся. Туннели в скале соединялись друг с другом зигзагообразными лестницами, зафиксированными одним своим боком на стене. По ним можно было с лёгкостью перейти в любое из имеющихся отверстий. Бартоломью опасался, выдержит ли настолько хрупкое сооружение его вес, когда он будет спускаться. Но выбора не было, и он медленно и осторожно двинулся вниз по одной из них. Пока его никто не заметил – людей ни в одном из туннелей видно не было.
До земли было ещё довольно далеко и очень высоко, когда вдруг позади себя Бартоломью услышал истошный мужской крик. Осторожно обернувшись, он увидел, что ярусом выше на него с ужасом смотрит мужчина в длинной золотой мантии. Мужчина держал в руках пистолет. Заметив, что пёс обернулся, он вскинул пистолет, целя Бартоломью в голову. Дворецкий зарычал, и обнаружил, что здесь, в огромной пещере, очень сильное эхо. Оно и напугало сектанта. Рык, усиленный в несколько раз, заставил его вздрогнуть, потерять равновесие и рухнуть вниз, прямо на Бартоломью, который тут же поймал его в свою пасть поперёк туловища. Пистолет сектант выронил, когда упал.
С трудом удерживая человеческое тело в своих клыках, Бартоломью вновь предупредительно зарычал, а затем швырнул сектанта себе под лапы и придавил его ими. Человек в золотой мантии трясся мелкой дрожью, но его взгляд был лишён
– Я вижу, ты меня не боишься, сектант. Тому пример то, что ты пытался убить меня. Но, увы, твоей мечте не суждено сбыться. Я пришёл не за вами, а за своим хозяином, герцогом Гисом Флетчером. И я отпущу тебя целым и невредимым, если ты скажешь, в какой из ваших подземных пещер можно найти его.
– Ничего я тебе не скажу, псина! – мгновенно расхохотался сектант, правда, по-прежнему дрожа, как осиновый лист. – А если и скажу, ты всё равно убьёшь меня. Так какая мне от этого выгода?
Бартоломью наклонил к нему голову и тихо, с расстановкой, произнёс:
– Послушай, будет намного лучше, если ты будешь сотрудничать со мной. Я никогда не убивал людей, и не посмею этого сделать и сейчас, даже если ты меня к этому вынудишь. Я знаю, ты был сектантом не всегда. До тех пор, пока ты не повстречал, так же, как и мой хозяин, «Божьих праведников», ты был совершенно обычным, нормальным человеком. У тебя была работа, дом, семья, даже, может быть, дети… Но ты всё продал и всех предал ради того, чтобы стать тем, кем тебя сделали они. И я знаю, что ты в глубине души хочешь вернуться. Вернуться на поверхность, назад, к своей семье, назад к настоящей жизни. Ты ведь этого хочешь, я прав?
Бартоломью умолк, давая время сектанту подумать над вышесказанным. С минуту они глядели друг другу в глаза, затем сектант опустил взор, не в силах вынести больше этого взгляда, взгляда не собачьих, а человеческих глаз, в которых отражалась настоящая человеческая душа, и осторожно спросил большого чёрного пса:
– Ты… не мутант? Я увидел что-то в твоих глазах. Что-то, что говорит мне, что ты пришёл не отсюда.
Бартоломью улыбнулся.
– Нет, я не отсюда. Я – с поверхности. И на самом деле я не собака. Я человек.
– Это хорошо… – выдохнул сектант. – Наши мутанты не умеют разговаривать, ведь они не смешиваются с нами, пока мы живём тут. Они животные в чистом виде и намного крупнее тебя. Мы живём здесь уже четверть века и научились с ними бороться, чтобы они не захватили наши пещеры. Их очень много вокруг, они живут ещё ниже, чем мы, и время от времени выходят из своего уровня на наш в поисках пропитания и территории, прорывая ходы. И во много раз страшнее, чем ты… Но… но как ты стал таким? Ты оборотень?
– Нет, я не оборотень. Облик пса мне дали Хранители Гулсена, – пояснил Бартоломью.
– Хранители Гулсена? – переспросил сектант. – Никогда о таких не слышал.
– Так ты будешь сотрудничать со мною, или как? – решил всё расставить на свои места Бартоломью, предостерегающе заворчав для порядка.
– Знаешь, ты прав, – сознался сектант. – Я… я был таким глупым, не ценил того, что у меня было, постоянно хотел большего… Власти, денег… Вот и стал «Праведником». Я расскажу тебе всё, что знаю, но взамен пообещай мне, что выведешь меня отсюда.