Оливер Твист
Шрифт:
Онъ смотрлъ туда лишь одно мгновеніе. Покинувъ комнату, онъ почувствовалъ облегченіе. Онъ свиснулъ собаку и быстро зашагалъ прочь.
Онъ прошелъ черезъ Айлингтонъ, поднялся на холмъ Хайгэта, гд стоитъ памятникъ въ честь Уиттингтона, и повернулъ внизъ къ Хайгэтскому пригорку, не имя цли и не зная, куда идти. Онъ тотчасъ свернулъ вправо, едва начавъ спускаться, и направившись по тропинк черезъ поля, миновалъ опушку Сэнскаго лса и вышелъ на поросшій верескомъ Хемпстедскій пустырь. Перескши котловину близь Долины Здоровья, онъ вскарабкался на подъемъ и, пройдя поперекъ дороги, соединяющей села Хемпстедъ и Хангэтъ, пошелъ вдоль пустыря къ полямъ у Свернаго Конца; добравшись до полей, онъ легъ подъ
Скоро онъ опять былъ на ногахъ и покинулъ поля — приблизившись къ Лондону по проздной дорог. Затмъ пошелъ снова назадъ; затмъ перескъ другую часть того пустыря, гд онъ проходилъ уже; затмъ принялся бродитъ туда и сюда по полямъ, ложась на берегу канавъ, чтобы отдохнуть, и, вскакивая на поиски другого мста; вскор снова останавливался, и снова начиналъ блуждать.
Куда бы пойти ему поблизости, гд было бы не очень многолюдно и можно было закусить и выпить? Хендонъ! Это какъ разъ подходящее мсто; оно расположено недалеко и въ то же время въ сторон отъ дороги. Онъ направилъ туда свой путь, то принимаясь бжать, то, по какой то странной несообразности, плетясь черепашьимъ шагомъ и даже останавливаясь на мст и начиная безцльно сбивать палкой втки кустовъ. Но когда онъ пришелъ туда, вс, кто попадались ему навстрчу — даже дти у дверей домовъ — смотрли на него словно съ подозрніемъ. Опять онъ повернулъ назадъ, не имя смлоcти купитъ даже кусокъ хлба или кружку питья; хотя много часовъ уже онъ ничего не лъ. И еще разъ укрылся онъ въ вересняк, не зная, куда идти.
Онъ, исходивъ многія мили, каждый разъ возвращался все къ тому же самому пустырю. Миновали утро и полдень и уже день клонился къ вечеру, а онъ попрежнему блуждалъ туда и сюда, уходилъ и возвращался назадъ, пускался въ обходъ, и все кружилъ, и кружилъ около прежняго мста. Наконецъ вырвался изъ этого заколдованнаго круга и направился къ Хэтфильду.
Въ девять часовъ вечера онъ, совершенно изнуренный, вмст съ собакой, прихрамывавшей и обезсилвшей отъ непривычнаго путешествія, свернулъ внизъ по холму, противъ церкви тихаго села, и, тяжело шагая по небольшой улиц, незамтно вошелъ въ маленькую харчевню, слабый огонекъ которой указалъ ему путь. Въ столовой топился очагъ, и нсколько рабочихъ-сельчанъ сидли у огня, прихлебывая пиво. Они потснились, чтобы дать мсто новому постителю, но онъ слъ въ самомъ далекомъ углу и принялся за ду и питье наедин или, врне, въ компаніи съ собакой, которой иногда бросалъ куски.
Постители разговаривали о мстныхъ поляхъ, о фермахъ; когда эти темы были исчерпаны, то бесда перешла на то, сколько лтъ было старику, котораго похоронили въ предыдущее воскресенье. Молодые изъ собесдниковъ считали его очень старымъ, а старые заявляли, что онъ былъ совсмъ еще молодъ — не старше, по словамъ одного сдого ддушки, чмъ онъ. Въ немъ еще было жизни и крайней мр на десять или пятнадцать лтъ, если бы онъ былъ осторожне.
Въ такомъ разговор не было ничего, что могло бы привлечь вниманіе или встревожить. Разбойникъ, расплатившись, продолжалъ сидть, молчаливый и никмъ не замчаемый, въ своемъ углу, и почти заснулъ, когда его наполовину разбудило шумное появленіе новаго постителя.
Это былъ одинъ изъ тхъ мастеровъ на прибаутки — не то коробейниковъ, не то шарлатановъ — которые ходятъ изъ деревни въ деревню, продавая точила, бритвы, ремни, мыло, мазь для сбруи, лекарства для собакъ и лошадей, дешевые духи, косметику и тому подобные товары, сложенные въ привязанной у нихъ за спиною коробк. Его появленіе было сигналомъ къ обмну разнообразными веселыми шутками съ поселянами, не утихавшими до тхъ поръ, пока онъ не кончилъ удина и не открылъ своего короба съ сокровищами, остроумно соединивъ такимъ образомъ пріятное съ полезнымъ.
— А что это за лакомство? Хорошо ли на вкусъ, Гарри? — спросилъ
— Это, — отвтилъ разносчикъ, доставая одинъ изъ нихъ:- незамнимый и неоцнимый составъ для устраненія всевозможныхъ пятенъ, ржавчины, грязи, брызгъ, ряби, капель, крапинъ на шелку, сатин, ситц, полотн, на креп, тик, на сукн, на коврахъ, на меринос, на ратин, на шерсти, на бумазе, на муслин. Пятна отъ вина, отъ ягодъ, отъ пива, сырости и краски, отъ смолы и отъ всего исчезаютъ при одномъ прикосновеніи съ незамнимымъ и неоцнимымъ составомъ. Дам, запятнавшей честь, стоитъ только проглотить одинъ кусокъ, и она сразу смоетъ свой позоръ, потому что это ядовито. Джентльмену, который хочетъ доказать свою честь, достаточно забить одинъ кусокъ въ дуло, и онъ сразу устранитъ вс сомннія, потому что это не только можетъ замнить пулю, но и обладаетъ гораздо боле рзкимъ запахомъ, а слдовательно является наилучшимъ средствомъ. По пенсу за штуку! При всхъ этихъ драгоцнныхъ свойствахъ, по пенсу за штуку!
Два покупателя уже были готовы, а нсколько другихъ колебались. Торговецъ, замтивъ это, усилилъ свое краснорчіе.
— Этотъ составъ весь раскупается нарасхватъ, какъ только его успваютъ приготовить. Надъ его выработкой непрерывно заняты четырнадцать водяныхъ двигателей, шесть паровыхъ машинъ и гальваническая батарея, и все таки они не успваютъ достаточно наготовить, хотя рабочіе трудятся такъ неустанно, что умираютъ на мст, и тогда вдовамъ назначаютъ пенсію, считая двадцать фунтовъ въ годъ на каждаго ребенка, а за двойню пятьдесятъ! По пенсу за штуку! Если угодно, по два полпенса, да и четыре фартинга {Фартингъ равенъ четверти пенса.} будутъ приняты съ величайшимъ удовольствіемъ. По пенсу за штуку! Пятна ягодныя, винныя, пивныя, пятна отъ сырости, отъ краски и отъ грязи, пятна смоляныя, кровяныя! Вотъ на шляп одного джентльмена изъ вашей компаніи вы видите пятно, которое я вычищу раньше, чмъ онъ успетъ поднести мн кружку эля…
— А!.. — вскричалъ Сайксъ, вскакивая. — Давайте назадъ шляпу!
— Я вычищу ее, сэръ, — сказалъ коробейникъ, подмигнувъ остальнымъ, — раньше, чмъ вы успете подойти съ того конца комнаты. Джентльмены, соблаговолите обратить вниманіе на темное пятно на шляп этого джентльмена — оно не боле шиллинга, но превышаетъ полкрону. Будетъ ли это пятно отъ сырости, краски или грязи, винное, ягодное, пивное, смоляное или кровяное…
Ему не пришлось сказать, такъ какъ Сайксъ съ зловщимъ проклятіемъ опрокинулъ столъ и, выхвативъ шляпу изъ рукъ торговца, бросился вонъ.
Съ той же самой бурей противоположныхъ чувствъ и нершимостью, которыя, противъ его воли, весь день не покидали его, убійца, видя, что за нимъ никто не пошелъ слдить и что его очевидно приняли за какого нибудь пьянаго и нелюдима, вернулся въ городокъ и, сторонясь отъ свта фонарей кареты, которая стояла на одной изъ улицъ, замтилъ, проходя мимо, что это пріхала почта изъ Лондона и остановилась у почтовой конторы. Онъ почти увренъ былъ, какія новости она привезла, но тмъ не мене перешелъ черезъ дорогу и сталъ прислушиваться.
Почтальонъ стоялъ у двери, поджидая сумки съ письмами. Въ эту минуту подошелъ человкъ, одтый лсникомъ, и почтальонъ передалъ ему корзину, стоявшую на тротуар.
— Это для вашихъ, — сказалъ онъ. — Да поторопитесь вы тамъ, слышите? Проклятая сумка, не могли ее приготовить до сихъ поръ за цлый вечеръ; на что это похоже!
— Что въ столиц новаго, Бенъ? — спросилъ лсникъ, отступая къ ставнямъ окна, чтобы удобне обозрть лошадей.
— Ничего не смогу сказать, — отвтилъ тотъ, натягивая перчатки. — Вотъ разв поднялась немного цна на зерновой хлбъ. Я слышалъ тоже, что гд то у Спитальфильда убили кого то, не не могу этому придать большой вры.